Об этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру
— У меня нет доступа к секретным документам НАТО, протоколам переговоров, переговорам Шольца, Макрона, Байдена, Джонсона, но я могу как обозреватель и аналитик сказать что предпосылки, которые нужны для этого, на сегодняшний момент созданы. Является ли общественное одобрение поводом, чтобы что-то делать или что-то не делать? Конечно. Манипулируют ли общественным мнением? Конечно.
У меня есть чёткое восприятие того, как происходит определённая спецоперация в информационном поле. Есть первый шаг, второй, третий…
Например: не допускать RT DE (Russia Today. — Ред.) к информационному полю в Германии. Это было сделано превентивно. У народа, который видит страдания любого другого человека, включается эмпатия. Это нормально для любого народа, для любого человека. Включается желание что-то сделать, помочь как-то. При виде чужих страданий у человека включается сострадание, возникает желание поучаствовать, помочь.
Потом этот гражданин видит, что это не помогает. Ему информационное поле сообщает, что это не помогает и это не помогает, и вот это не помогает. В принципе, завтра, если вдруг парламент любой европейской страны примет в одностороннем порядке (даже без стран НАТО) решение, что они становятся союзниками Украины, народ будет аплодировать. То есть они зачистили всё пространство, которое называется мир, безумно спекулируя на человеческих качествах. Это когнитивная война с большой буквы, когда тебе раскрывают сознание, тебе в два уха одновременно шепчут два демона: «Там ад, там горе, там боль». После чего тебе говорят, что это можно прекратить только одним способом. И этот один способ — вот он, висит в воздухе!
Тогда мы должны обратиться к секретным протоколам НАТО. Там сидят бухгалтеры, там сидят военные, там сидят провокаторы, в том числе, которые говорят: «Если мы не попробуем, так мы и не узнаем». Их задача — подготовить общественное мнение для того, чтобы дальнейшие решения и дальнейшее развитие событий не вызвали жутких антивоенных настроений. Сейчас их нет в Европе.
Сейчас, если России будет объявлена война, то вся Европа будет аплодировать. Ещё месяц назад люди вышли бы миллионами на демонстрацию, если НАТО бы объявило войну России. То были бы мирные движения, а сегодня миллионы выйдут в поддержку! И вот это информационное поле, которое было подготовлено, оно говорит о том, что можно ожидать, что красная линия будет перейдена, вопрос в том, как именно.
— Западный мир декларирует, что человеческая жизнь бесценна. Не думаю, что они готовы будут отправлять своего солдата, жизнь которого бесценна, сражаться за какого-то условного украинца, даже испытывая к нему сострадание. Или это лишь вопрос информационного давления?
— Там сидят и бухгалтеры. Я это говорил. Невозможно просчитать человеческую жизнь с точки зрения, сколько она не произвела или недопроизвела по ВВП. Человеческая жизнь бесценна. И относиться так, что там она более ценна, а здесь менее ценна, это уже не про более либеральный Запад, а про более колониальный Запад со своим экс-колониальным мышлением. Это давно прошло. Я сейчас Запад вижу по-другому.
Разговор идёт не о человеческой жизни, они плевать на это хотели. Это декларируется словами, на деле же это не декларируется. Я могу повторить это как мантру применительно к Югославии, Ираку и т. д. У них сейчас появился страх, что это придёт в их дом. Первый их страх: повышение цен на бензин. У многих людей паника. Германия традиционно — это автобаны, скорость. Люди перестали гонять. Реально в эконом-режиме ездят. А завтра могут, как в 1971 году после Сирийской войны, запретить вообще ездить по субботам и воскресеньям легковым машинам. Такое тоже было. И вот этот страх, что оно придёт в твой дом, и есть основная сейчас доктрина Запада, а не человеческая жизнь. Я в это не верю. На человеческую жизнь они плевать хотели. А вот если это придёт к нам, тут-то и начинается игра слов.
«Наше благосостояние» — это слова и игра, а вот если потребительская корзина реально грохнется в Европе, если шесть миллионов мигрантов придёт из Африки, если Украина не проведёт посевную. Шесть миллионов — это минимум. Основным закупщиком украинского зерна была Северная Африка. Голод из Африки в итоге выдавит мигрантов, Турция их пропустит. Они всё это прекрасно понимают. Шесть миллионов — это первичная оценка. Там вообще речь может идти о шестнадцати миллионах беженцев из Африки в случае голода.
— Какие будут последствия этого?
— Европа наполнится людьми, которых надо будет кормить. Эти люди будут озлоблены, они разобьют любую витрину. Уже придётся жить забаррикадированно. Они этого не хотят. События на Украине приводят к размышлениям о том, как будет растревожен хороший улей, в котором было много мёда. И можно было лениво и медленно в этом мёде купаться, жить. Вот это то, что сейчас осознают европейцы.
— Владимир, как вы себе представляете денацификацию? Как она будет проходить?
— Нужно смотреть на опыт ГДР и ФРГ. Там было два разных денацификационных маршрута. В ФРГ, в Западной Германии под американцами, англичанами и частично под французами считалось так: если ты отрёкся и ты полезен системе, то тебя можно использовать. Но ты должен был пройти отречение. Что это значит? Это специальные курсы, специальный экзамен. Если речь идёт об экзамене, то должны быть разработаны определённые тесты, опросники.
В Германии есть так называемый «Тест для идиотов». Это тест для тех людей, которые по какой-то причине лишились водительских прав. Их считают идиотами, и вот, чтобы получить права обратно, им надо пройти этот тест. И люди, когда получают возможность доказать, что они нормальные, выясняют, что вопросы данного теста все «с подколочкой». По окончании можно так и не получить права обратно.
То, о чём я говорю, это не «Идиотен-тест», конечно, но по факту «Идиотен-тест». Для нас ответы на некоторые вопросы кажутся самим собой разумеющимися, а на них как раз и ловятся. Это опыт Западной Германии. Тестирование и использование, если ты нужен. Ограниченное использование без власти. Например, тот, кого денацифицируют, умеет управлять канализационной системой маленького города, пожалуйста, управляй.
Что касается опыта Восточной Германии, то там была полнейшая идеологическая прочистка, мощнейшее антифашистское движение, которое ставится во главу угла. Здесь уже речь идёт не об использовании ресурса, если он полезен, а именно об антифашистской идеологии.
— Владимир, давайте по пунктам разберём, что это значит.
— Первое: это законодательное изменение, которое надо провести через Раду. Это процедура, которую надо сделать. Если же эта процедура невозможна, то и Рада не нужна, нужно правду говорить, значит, и территориальная целостность Украины, и государственность ставятся под большой вопрос. То есть новые формирования могут это прописать в своих конституциях. То есть расщепится Украина на множество новых формирований: Одесская республика, Херсонская народная республика и т. д. И каждая из них прописывает это в своих документах.
Если Рада проводит через законодательство целый ряд этих изменений, то дальше следует второе изменение, которое должно быть в правовом поле. Должна быть запрещена регистрация определённых НКО. Это опять же норматив, который надо провести, о том, какие организации должны быть запрещены. Свод нормативов — это несколько месяцев работы. То есть должны быть взяты определённые обязательства. Но всегда звучит вопрос: а если они не выполнят эти обязательства? Украина, например, умеет профессионально заматывать любые обязательства. Именно поэтому логичным кажется, что, пока не будет установлен идеологический контроль, пока эта процедура не пройдёт, будет присутствие тех, кто на этот процесс влияет.
В общем, если Украина раздроблена будет, то я понимаю, как это будет происходить. Но если она не будет раздроблена, то, честно скажу, вижу частично бутафорию, которая будет для галочки делаться. И эта бутафория — именно то, что как раз бесит и выводит из себя. Потому что забрать идеологию — это значит контролировать все лицензии на все СМИ, запрещать вещать. Грубо говоря, это некая аналогия Потребнадзору, только не Рос-, а Укр-. И эта организация должна быстро реагировать, когда поступает сигнал. Что-то в таком духе.
Если не реагировать, тогда что? Лицензия забирается? Банк прекращает обслуживание? Вот именно этот механизм тёмен. Я думаю, очень много будет профанации, очень много. Запишут в соглашении о мире нейтралитет, контроль определённых объектов. Это всё легко записать. А с точки зрения денацификации… Ну, заставь переписать музей истории или музей национальной памяти. Опять же вылезут все эти разговоры. Теперь что, подпольно будут из рук в руки передавать учебник, в котором Бандера герой или Шухевич герой?
Я не вижу какой-то простой схемы, я вижу создание историко-архивного органа, с привлечением людей, которые будут заниматься и психологией общества, и манипуляцией сознанием общества, ведь надо заниматься деманипуляцией. Этот историко-архивный орган на основании публикации архивных документов, публичных дискуссий начнёт просто над этим работать. Должен быть некий сводный орган, который будет этим заниматься. И этот сводный орган должны признавать две стороны. Я вижу здесь работу на огромное количество времени.