На Россию смотрели как на что-то по значению меньше Германии, но с ядерным оружием. Её терпели членом преобразованной из Семёрки Восьмёрки, приглашали на разного рода западные междусобойчики, но исключительно с целью надёжно контролировать. Одновременно продолжалось развёртывание натовской инфраструктуры у российских границ, а также захват постсоветского пространства при помощи цветных революций (в 2007 году режимы Саакашвили и Ющенко находились на пике развития).
Сегодня Мюнхенская речь читается так, как вспоминалось из апреля 1945 года обращение 1941-го «Братья и сёстры…». Разница заключается лишь в том, что известная речь Сталина была ответом на агрессию, которую враг начал в им (врагом) избранный момент, Путин же ошарашил почивавший на лаврах Запад, объявив о намерении России проводить независимую внешнюю политику, лично выбрав время и место.
«Друзья и партнёры» даже на все и не сразу поверили в такую наглость. Лишь некоторые слушатели в Мюнхене (вроде покойного сенатора Маккейна) корчили ужасные рожи и скрипели зубами, большинство благодушно посмеивалось над наивным туземным лидером, что-то там рассказывающим о «правах». Ведь всё прекрасно понимает, сам же говорит: «Вся система права одного государства, прежде всего, конечно, Соединённых Штатов, перешагнула свои национальные границы во всех сферах: и в экономике, и в политике, и в гуманитарной сфере навязывается другим государствам». И при этом настаивает на какой-то самостоятельности.
Разгром грузинской армии в пятидневной войне не оказал отрезвляющего влияния. На Западе решили, что с Аджарией же получилось, а в Осетии грузины просто погорячились — слишком рано признались в том, что сами напали, да ещё и развернули боевые действия против базы российских миротворцев. В общем, США пришли к выводу, что ничего страшного не произошло: Грузия на месте, Саакашвили тоже, Абхазия и Южная Осетия — не бог весть какое приобретение для России, тем более что они даже не вошли в её состав, а были всего лишь признаны Москвой независимыми. «Следующий раз операцию тщательнее готовить надо», — решили в Вашингтоне.
И приготовили. На Украине. Комар носа не подточит. «Восставший народ» вместе с «легитимным парламентом», поддержанный руководством всех регионов сверг «кровавого тирана». Убить не успел, так как «тиран» бежал в Россию. Но это вполне укладывалось в американскую версию событий: «кровавый тиран» вместе с «авторитарной Россией» мешают «европейской нации» примкнуть к «семье свободных народов» в виде ЕС и НАТО. Более того, перепуганный, столкнувшийся с массовым предательством своих соратников, морально сломленный Янукович даже не посмел зацепиться за Крым и попытаться организовать сопротивление при российской поддержке. Его ставленник в Крыму (Могилёв) склонился перед майданом, как и все остальные губернаторы, а большая часть министров не откликнулось на приглашение перебраться на полуостров из мятежной столицы.
В общем, захват страны, с точки зрения американских технологов, произошёл безупречно. Россия должна была реагировать либо вводом войск (под который организовали бы пару тысяч очередных «героев Крут» и соответствующим образом оформили бы общественное мнение Запада), либо фактическим согласием на распространение американской сферы влияния до низовий Дона, запирающей Черноморский флот в Новороссийской базе и создающей условия в случае любого серьёзного кризиса для моментального отсечения от России Северного Кавказа и низовий Волги с выходом на казахстанскую границу (а дальше Казахстан — ворота в Сибирь и на Дальний Восток).
США планировали одним красивым ходом поставить крест на российских амбициях и точку в истории России. И тут случился Крым.
Внезапно маленький полуостров в считанные часы перешёл под российский контроль. Стратегическое значение Крыма, нависающего одновременно над акваторией Чёрного моря и материковой Украиной, обнуляло захват последней американцами. Любая монтируемая на Украине группировка в такой ситуации оказывалась с изначально перерезанными коммуникациями. И ладно бы Россия просто поддержала там создание какой-нибудь «народной республики», но она присоединила Крым, ставший частью российской территории. Москва таким образом изначально дала понять, что её действия на полуострове не предполагают никакой торговли, что решение имеет необратимый характер и не будет отозвано ни при каких условиях.
Это был полный провал идеально просчитанной и точно реализованной операции по захвату Украины. США оказались с никому не нужным нищим нацистским барахлом на руках, раздражавшим Европу и вносившим дополнительный раздрай в отношения Вашингтона и его европейских союзников. Чем дольше они оставались на Украине, тем хуже становилась их позиция, а уйти не потеряв лицо из только захваченной страны они не могли. Это значило признать, что три десятилетия работы всех политических структур Вашингтона и десятки миллиардов долларов были потрачены зря.
Проиграв санкционную войну, что дополнительно ослабило американские позиции в Европе, США решили взять реванш и частично восстановить стратегическое значение Украины, прорубив к ней коридор через Белоруссию. Конечно, не так эффективно, как на южном фланге, но перспектива блокирования России на северном и центральном участках прорисовывалась очень чётко, а «горящая граница» от Нарвы до Мариуполя лишь немногим хуже варианта прорыва в Среднюю Азию через Азовско-Каспийские ворота. В этом варианте, имея прочный тыл и надёжные коммуникации, можно было и ударные группировки в районах Нарвы, Витебска, Могилёва, Гомеля, Глухова, Харькова монтировать. И об очередном расширении НАТО можно было подумать. «Прифронтовая» Польша моментально становилась глубоким тыловым районом.
Но мятежу в Белоруссии Путин не дал даже набрать силу, сразу предупредив, что Россия готова оказать полномасштабную военную помощь, невзирая на реакцию Запада (даже если придётся столкнуться с вооружёнными силами некоторых стран НАТО). То, что Лукашенко до сих пор не может достичь общенационального консенсуса в рамках консолидации белорусского общества, — проблема отвратительного качества местных пропагандистов и управленцев, но в политическом плане Путин Белоруссию стабилизировал и от опасности внешней агрессии прикрыл.
Попытка казахстанского мятежа была уже судя по всему самодеятельностью теряющих власть и влияние местных прозападных кланов, пытавшихся получить внешнюю поддержку по факту выступления. Она была ликвидирована даже быстрее, чем белорусская. США просто не успели осознать, что происходит, и хоть что-то заявить по поводу «восставшего народа» и европейских ценностей, испокон веков лелеемых казахами.
Как видим, с каждым разом реакция России была всё быстрее, всё жестче, а результаты этой реакции для США всё печальнее. При этом удары наносились точечно, так чтобы не втягиваться в изматывающие, требующие избыточной ресурсной накачки, процессы. Россия позволяла США играть мускулами по всему миру, ссориться с кем угодно, втягиваться в новые и новые конфликты. Сама же усиливала и расширяла контроль над стратегически важными точками.
Помимо срыва малыми силами практически всех американских операций на постсоветском пространстве, Россия после 2014 года спасла, сохранила и заново пересобрала Сирию, получив возможность базирования на её территории своих ВМС и ВКС, достаточных для того, чтобы контролировать Суэцкий канал. Вместе с Ираном Россия контролирует Персидский залив, а вместе с Ираном и Китаем — Красное море. Все короткие пути из Азии в Европу, все основные источники поставок энергоносителей на Запад контролируются Россией, Ираном и Китаем и могут быть в любой момент перерезаны. Параллельно Россия и Китай активно осваивают Африку и Латинскую Америку. Торговые пути и источники сырья переходят под контроль Москвы и Пекина.
Всё это незаметно, без особого напряжения, без отвлечения ресурсов от потребностей внутреннего развития страны, достигнуто за последние пятнадцать лет. Причём если на Западе постоянно закрываются предприятия, хиреет бизнес, а в последние годы уже начался отток мозгов в Россию, то Кремль, сражаясь на политическом, информационном и дипломатическом фронтах (иногда и с ограниченным применением военной силы) против коалиции наиболее богатых стран, чьи совокупные военные бюджеты составляют три четверти от мировых затрат на оборону, не просто выигрывает у них борьбу за глобальное первенство, но не жертвует ради этого выигрыша потребностями внутреннего развития, открывая и открывая в России новые заводы, верфи, порты, разрабатывая уникальные технологии, развивая сельское хозяйство и т. д.
Именно эта выверенная до микрона политика привела Россию за пятнадцать лет от усмешек в зале Мюнхенской конференции в ответ на претензию Путина на равноправие, к тому, что мир называет «ультиматумом Путина».
Если сравнить текст выступления Путина в Мюнхене и текст российских предложений по всеобъемлющим гарантиям безопасности, то станет очевидно, что за пятнадцать лет причины озабоченностей не изменились. Только если пятнадцать лет назад Путин предлагал договориться, то сегодня Россия требует от Запада уважать её права и интересы, которые она уже определила в одностороннем порядке. Переговоры могут вестись относительно того, как «прекрасный новый мир» будет оформлен, но не о сути российских претензий.
Если Запад опять откажется, а США пока что работают на срыв переговорного процесса, то в таком случае оформление тоже пройдёт в одностороннем порядке: Москва всё сама решит с Пекином и другими своими союзниками, а Западу о принятом решении просто сообщат.
Пятнадцать лет. Всего пятнадцать лет и целых пятнадцать лет. В 2008 году (через полтора года после Мюнхена) лёгкая порка обнаглевшей Грузии воспринималась как геополитический прорыв, а сегодня кого можно удивить вереницей западных лидеров, занявших очередь на приём в Кремле на месяцы вперёд? Всё это без лишних трат, при неуклонно растущих экономической и военной мощи страны и благосостоянии её граждан.
Рецепт успеха описан ещё в детском фильме «Айболит-66»: «Дурак, героя строя, пускай кричит "Вперёд!" Нормальные герои всегда идут в обход». Простые решения и короткие пути всегда ведут в бездну. Они слишком легко просчитываются врагом. Неслучайно народная пословица советует «поспешать медленно». Каждый следующий шаг можно делать, только прочно утвердив за собой достигнутое. Только так мюнхенские смешки незаметно, медленно, но верно превращаются в очереди в Кремль.
Изменить людей мы не можем, но изменение определяющей их поведение ситуации в наших силах.