Сюда тянулись богомольцы со всех ближних и самых дальних сторон, здесь зримо и незримо запечатлены все взлёты и падения в бурной истории страны.
29 сентября 1926 года ВУЦИК и Совет народных комиссаров УССР приняли постановление о признании бывшей Киево-Печерской лавры историко-культурным государственным заповедником и о превращении её во Всеукраинский музейный городок. Подписал это постановление председатель Всеукраинского ЦИК Григорий Петровский.
Ещё раньше большая часть церквей и монастырей на территории лавры были опечатаны, во временной собственности объединившихся в сельскохозяйственную и ремесленную трудовую общину монахов оставались лишь Успенский собор и Дальние пещеры.
Вскоре после принятия постановления 1926 года не осталось и этого.
«Монахов начали изгонять с территории монастыря. … Часть их была расстреляна, остальные заключены в тюрьмы или сосланы. В 1929 г. в духе обычных советских судебных процессов был разыгран спектакль под названием «дело Чехуна» (архидиакон Успенского собора, монах Киево-Печерской лавры Елладий Чехун. — Ред.). После показательного суда Киево-Печерская лавра и Флоровский монастырь были закрыты», — отмечает исследователь П. Дьячкова во вводной статье к сборнику воспоминаний в альманахе «Россия. ХХ век».
Тогда мало кого удивило такое окончательное, как могло показаться, завершение многовековой истории лавры, начавшейся ещё в 1051 году.
В летописи самой лавры описываемые события отражены сухо и кратко:
«1926 — Создание Киево-Печерского историко-культурного государственного заповедника (Всеукраинский музейный городок).
1930 — Выселение из Лавры монашеской общины».
Но сколько трагических событий скрыты за этими сухими строчками! Почему современникам тех событий (а это наши деды и прадеды) не приходилось удивляться этому, вполне понятно: революция, гражданская война в корне изменили жизнь страны и всех её обитателей. Наше поколение, выросшее на фильмах «Юность Максима», «Неуловимые мстители» и так далее, по понятным причинам имело довольно романтизированные представления о той эпохе кровавой ломки старой империи и возникновения новой.
Разве что Михаил Булгаков и Константин Паустовский намекали: не так всё было просто…
Но оставался вопрос: как православный народ мог допустить массовое закрытие и разграбление церквей и монастырей, преследования священнослужителей?
Некоторые поправки в представления об эпохе внесли переиздания в 90-х годах ХХ века мемуаров участников и свидетелей тех событий.
Некоторые поправки в представления об эпохе внесли переиздания в 90-х годах ХХ века мемуаров участников и свидетелей тех событий.
Так, трудно без содрогания читать некоторые страницы переизданного в 1993 году в Москве двухтомника (третий том так и не был издан) воспоминаний бывшего товарища обер-прокурора Священного Синода князя Николая Давидовича Жевахова, которому пришлось наблюдать, в частности, как Киев переходил из рук в руки и что творилось в это время в городе и в окрестностях. Пересказать это просто невозможно, рекомендуем читателям ознакомиться с этим трудом.
Князь Жевахов, человек искренне верующий, много размышлял о причинах, по которым в православной стране стала возможной ужасающая братоубийственная бойня. Теперь, когда на Украине снова проливается кровь в гражданской войне, мы можем лучше это понять. Но здесь ограничимся только церковной (условно) темой.
«Почему же Русская Православная Церковь попала в такое ужасающее положение?» — задаётся вопросом Жевахов.
И среди причин указывает общий сдвиг христианского сознания в сторону рационализма, ослабление веры: «человек стал больше бояться человека, чем Бога». И произошло это отступление от веры, по словам князя, задолго до 1917 года. Что до описываемых Жеваховым событий революции и гражданской войны на Украине, то ловишь себя на мысли: да не из сегодняшнего ли дня всё это?
«В Киеве образовалась новая раскольническая церковь — украинская. Украинцы (светские) в прошлом сентябре (1921 г.) собрались толпой и «рукоположили» митрополитом священника с Соломенки Василия Липковского, а он стал рукополагать епископов «без монашеского стажа». Появилось, таким образом, две иерархии: православная и украинская, — цитирует Жевахов поступающие ему в изгнание частные письма и сообщения прессы. — Епископов украинских набрали очень много из светских (…). Епископы рукополагают священников, себе подобных. Последние ведут отчаянную борьбу за приходы с прежними священниками. Смута невероятная, и всё ширится…».
Тотальная украинизация, церковный раскол, большие амбиции мелких людей, неумолимо ведущие к трагической развязке… Невольно вспоминаются раскольник Филарет и массовые захваты храмов канонической Украинской православной церкви, вспоминаются и «эпические» события вокруг томоса — детища Стамбульского патриарха и пятого украинского президента Порошенко. История эта ещё не стала историей, ещё не закончена.
И если мы вернулись к лавре, отметим: после многих перипетий Киево-Печерская лавра возродилась. Мы наблюдали процесс возрождения с близкого расстояния, работая в Киеве.
Можно долго об этом рассказывать, но лучше посмотреть фильмы, которые мы в этот период снимали в лавре вместе с нашим другом и коллегой (к сожалению, безвременно покинувшем нас) Сергеем Тышковцом. Прошли годы, неузнаваемо изменилась Украина. Но всё так же сияют в солнечных лучах купола Лавры над Днепром, это по-прежнему — православная твердыня.
И пока так, есть надежда.