— Господин Трифкович, создает ли AUKUS новую геополитическую ситуацию в мире вообще и в Европе в частности, или он со временем рискует повторить судьбу действовавшего в 1955-1977 годах блока SEATO (South-East Asia Treaty Organization, военно-политический блок стран Азиатско-Тихоокеанского региона, куда также входили США, Великобритания и Австралия)?
— Чтобы оценить влияние AUKUS на геополитическую ситуацию в мире, нужно получить ответ на главный вопрос, который пока остается открытым: согласится ли Индия стать юго-западным крылом этого проекта? Если посмотреть на весь геополитический проект Индо-Тихоокеанского региона как на средство обуздания Китая, то в нем очевиден явный пробел. Да, есть Япония на северо-восточном крыле, есть Южная Корея и Таиланд. Есть ныне не совсем надежный союзник США — Филиппины, а также все более близкий Америке Вьетнам, который воспринимает Китай как главную угрозу для себя. Есть Малайзия, Сингапур, другие островные государства, — но нет Индии как надежного юго-западного оплота для американского проекта противостояния Китаю в регионе.
Конечно, Австралия — очень важный южный оплот, тем более, что уже несколько лет ВМФ США имеет логистическую базу на севере Австралии, в порту Дарвин. Однако без Индии весь этот проект не имеет особого смысла. И с этой точки зрения вопрос всех вопросов: будет ли Индия, которая находится на подъёме, которую населяют миллиард и четыреста миллионов человек, то есть столько же, сколько и Китай, которая имеет с Китаем конфликт в Гималаях, где в минувшем году доходило до вооруженных столкновений, рассматривать себя как талассократию (от др.-греч. θάλασσα «море» + κράτος «власть», тип государства, связанного с морем, морским судоходством, контролем морских пространств и/или прибрежных регионов — прим.) То есть станет ли Индия «сухопутным продолжением» Индийского океана, и с этой точки зрения — частью системы, направленной на окружение Китая и упреждение его усилий, направленных на то, чтобы пробиться через «островную цепь» и стать глобальной силой?
— На 24 сентября в Вашингтоне анонсирован саммит QUAD (англ. Quadrilateral Security Dialogue, или Четырехсторонний диалог по безопасности — организация, объединяющая США, Японию, Австралию и Индию). Может ли на этом мероприятии проясниться вопрос об участии Индии в AUKUS?
— Премьер Индии Нарендра Моди сейчас хочет набить самую высокую цену, какая только возможна, за такое участие. Но амбиции Индии сдерживаются тем, что она пока остается страной «третьего мира», и это четко продемонстрировала вспышка COVID-19 там (хотя она сейчас подавлена, конечно). Да, в Индии есть «острова» экономического и технологического развития типа Хайдерабада, но нет всеобъемлющей системы экономического роста, как в Китае после реформ Дэн Сяопина. И это для Индии главная проблема.
Кроме того, Китай фактически является мононациональным государством. Конечно, ханьцы на севере говорят на мандаринском языке, на юге — на кантонском, но это люди одной культуры, которые пользуются одной письменностью и исповедуют одну систему ценностей. В Индии же до сих пор доминирует кастовая система, сколько бы формально ни объявляли о ее отмене. Кроме того, индийское общество очень сильно поделено в региональном смысле, причем эти различия зачастую носят непреодолимый характер. Всё это не позволяет создать основу для настоящего национального единства Индии, хотя о нем говорят еще со времен Махатмы Ганди.
Еще раз повторю: слабость AUKUS как долгосрочного американского проекта состоит в том, что Индия не является надежным и определившимся союзником США в цепи обуздания Китая. Кроме этого, у Китая есть возможности обойти эту цепь, в первую очередь, ее морские узлы, подконтрольные американцам — Молуккский пролив, Сингапур и т. п. Во-первых, Китай строит коридор от границы с Пакистаном в Гималаях до порта Гвадар в Индийском океане, во-вторых, Пекин достиг договоренностей с талибами о том, что этот коридор будет безопасным.
Последнее — большая победа Китая в конкуренции за контроль над Средней Азией в контексте проекта «Один пояс — один путь». И тут для меня стало неожиданным то, до какой степени Россия ведет себя пассивно в ходе афганского кризиса. С моей точки зрения, Москва в Афганистане имеет статус наблюдателя, а не проактивного участника.
— В тот самый день, когда в Вашингтоне объявили о создании нового блока, в Париже состоялась встреча президента Франции и канцлера Германии. По сообщениям СМИ, Макрон и Меркель обсудили множество тем, от Афганистана до Украины, но AUKUS среди них не было. Как вы думаете, разговоры об этом оставили в тайне, или разведки Франции и ФРГ действительно не знали о подготовке к созданию этого союза?
— Чуть ли не истерическая реакция Парижа на создание AUKUS и первые последствия этого демонстрируют, что Франция не была готова к случившемуся. Французы до сих пор претендуют на роль глобальной силы, но такая сила не может вести себя в столь невротическом стиле.
О немцах я ничего сказать не могу, а французы явно ничего не ожидали. Но, с моей точки зрения, они и заслужили то, что произошло, — имею в виду не только фактическое исключение из числа великих держав, но и разрыв контракта на постройку субмарин для Австралии.
Ведь Францию в упомянутом контракте интересовали исключительно деньги, а не проекция силы. Париж так и не понял, что в глобальном противостоянии США и Китая Франция является периферийным игроком.
— Формально AUKUS направлен против Китая, но его формирование уже вызвало огромный резонанс в Европе. Каковы, по-вашему, будут среднесрочные последствия создания нового блока для Старого Света? Как это повлияет на отношения ЕС и России?
— Ваш вопрос подразумевает наличие некого единого и монолитного Европейского Союза, которого на самом деле не существует. ЕС, возможно, и претендует на проведение некой общей внешней политики и политики в сфере безопасности, но ее нет. В ЕС есть, образно говоря, антироссийский блок, который состоит из Польши, трех мелких государств Балтии, и в некоторой степени Румынии.
С другой стороны, есть группа стран-членов ЕС, которые готовы на широкое сотрудничество с Россией — Италия, Греция, Кипр, Испания и Португалия. В известном смысле к этой группе можно отнести и Германию, когда ее власти ведут трезвую политику. Потому если после грядущих выборов «зеленые» окажутся в составе немецкой правящей коалиции, это будет плохо как для Германии и Европы в целом, так и для сотрудничества с Россией.
Если же говорить о Франции, то ее значение в глобальном масштабе ничтожно, потому заявления Парижа в адрес Лондона, Вашингтона и Канберры будут проигнорированы. Я хотел бы быть предельно ясен: абсолютно неважно, чего Франция хочет, — поскольку Франция больше не принимается в расчет. France doesn't count.
— Объявление о создании AUKUS совпало по времени с завершением строительства «Северного потока — 2». Но переговоры о формировании нового блока шли уже во время саммита G7 в Великобритании, то есть накануне встречи Байдена и Путина в Женеве, после которой позиция США по СП-2 была смягчена. Можно ли считать AUKUS, в том числе, асимметричным ответом на усиление Германии, и попыткой помешать созданию немецко-российского союза, которого всегда боялись англосаксы?
— Да, русско-немецкий союз — это англо-саксонская паранойя, о которой в начале ХХ века писал шотландский географ Хэлфорд Маккиндер, которого считают «отцом» геополитики как науки. Он еще в 1904 году предупреждал об опасности для Великобритании со стороны «Хартленда», то есть Евразии. Позже для британцев это получило подтверждение в виде «Пакта Молотова-Риббентропа».
Дело в том, что Россия и Германия имеют естественную совместимость, они нужны друг другу и являются естественными союзниками. Нынешние проблемы в отношениях между Берлином и Москвой являются искусственными и созданы «атлантистами». Как только Германия и Россия осознают, до какой степени их интересы являются общими и взаимодополняемыми, — я имею в виду как экономические, так и геополитические, — вся «атлантическая» система рухнет, как карточный домик.
— Каковы будут последствия создания AUKUS для Балкан вообще и для Сербии в частности? Ведь противостояние Китаю — это не только военная плоскость, но и экономическая, а присутствие Поднебесной на Балканах растет с каждым годом.
— Мой ответ будет больше основан на личных оценках, чем на анализе глобального взаимоотношения сил. Я считаю, что сербам в данный момент грозит серьезная опасность, связанная с тем, что США могут попытаться компенсировать свой коллапс в Афганистане демонстративной экзекуцией в отношении другого, более слабого противника. И Балканы, сербские плечи, тут подходят как нельзя лучше.
Но это уже моя личная паранойя. Если же говорить о финансовом присутствии Китая на Балканах, то оно весьма серьезное, достаточно вспомнить ситуацию, в которой ныне находится Черногория. Эта страна не может рассчитаться по миллиардному кредиту на строительство автострады, полученному от Пекина, и Китай за долги может забрать часть черногорского побережья, в том числе порт Бар.
Поэтому, хотя я не предвижу непосредственных последствий создания AUKUS для Балкан, многое будет зависеть от реакции Китая. Ведь Поднебесная исповедует принцип «сообщающихся сосудов» в глобальной политике, и на американский удар в Индийско-Тихоокеанском вполне может последовать китайский ответ на Балканах. Но прогнозировать как подобный ответ, так и возможное усиление давления США на Китай в рамках AUKUS сложно, поскольку, как я уже говорил, этот блок без Индии не имеет геополитического смысла.
— В США много десятилетий говорят о неизбежности глобализации, которая сотрет все различия между нациями. При этом блок AUKUS создан государствами с единым языком и схожей культурой, два из трех его членов — бывшие колонии Великобритании. Каким, по-вашему, будет XXI век в национально-культурном отношении? Возможен ли ренессанс наций, или глобализация продолжится секторально — условно говоря, в англосаксонском, европейском, китайском, русском мире?..
— С моей точки зрения, не стоит воспринимать Великобританию, США и Австралию как страны англосаксонской культуры, а AUKUS — как блок, основанный на едином языке, культуре, наследии и ценностях. Если доминирующая в США элита отрицает разницу между полами и называет ребенка не «он» или «она», а «оно» и говорит о «диапазоне возможностей» полового самоопределения, — это некий коллективный психоз. Британия тоже давно не является привычной нам по книгам Британией. К примеру, город Лестер больше похож на Равалпинди или Исламабад. Так что англосаксонской идентичности давно не существует.
К сожалению, я не вижу перспектив для ренессанса наций. В минувшем месяце я проехал маленькими городками Северной Италии, — Пьяченца, Феррара и т. д., — и даже там все публичное пространство занято мигрантами из Африки. В России ситуация похожа, отличается лишь география приезжих. Я считаю, что вся наша общая цивилизация идет по нисходящей траектории, которая не была неизбежной, но стала результатом утраты веры в Христа. Утрата веры — это альфа и омега всех проблем, и это предвидел еще Федор Достоевский в своих «Бесах».