Начиналось для сторонников политических перемен всё довольно многообещающе. Еще в ночь на 25 марта в Минске гремели фейерверки — таким образом, судя по сообщениям СМИ, местные активисты начинали праздновать «День воли». Это мгновенно облетало информационное пространство как «громкий анонс» и «разминка» перед грядущим шествием.
Днем в центре Минска начали сигналить автомобили, а из окон некоторых университетов кто-то вывесил бело-красно-белые флаги. Совокупность этих новостей создавала впечатление, что белорусская столица ожидает окончания рабочего дня, чтобы вечером собраться в центре. Если не в масштабах августа-сентября 2020 года, так уж точно в количестве как минимум нескольких тысяч человек.
Но в итоге уличного шествия, которое по задумке должно было стать проверкой оставшегося протестного потенциала у жителей Белоруссии, впервые за несколько десятков лет вообще не было. Всё ограничилось лишь набившими оскомину и ни на что не влияющими дворовыми прогулками в некоторых районах Минска — в них приняли участие в среднем по несколько десятков человек. В регионах же и вовсе был ничем не примечательный рабочий день.
Оппозиция как лебедь, рак и щука
В период наибольшей активности протестов у участников было ощущение, что за ними стоит некая единая политическая структура — лидер Светлана Тихановская и её Координационный совет (КС). Они регулярно призывали белорусов выходить на уличные шествия и опираться при этом на единый центр координации в виде Telegram-каналов.
На этот раз «Дню волю» предшествовали центробежные тенденции в «новой» оппозиции. Тихановская уже всё больше выступает от имени своего штаба, хотя вначале протестов именно она инициировала создание Коодинационного совета, который должен был всех объединить. Теперь же вдобавок к КС появились еще и новые организации: «Народное антикризисное управление» Павла Латушко и «Белорусский демократический форум» Вероники и Валерия Цепкало. И хотя некоторые политики участвуют сразу в нескольких перечисленных организациях, все эти структуры редко выступают единым фронтом. Разная позиция у них оказалась даже по поводу «Дня воли», который в оппозиции воспринимался важным событием.
Политическое размежевание начало подкрепляться и расхождением в идеологии протеста. Ранее на фоне эмоций на улицы выходили все противники власти, среди которых были как националисты, так и сторонники союза с Россией. Как левые, так и правые. Но с течением времени внутри движения усилились «раскольнические» настроения.
Националисты начали беспокоиться, что Тихановская и её команда «слишком мало внимания уделяют вопросам белорусского языка», в то время как более умеренные протестующие и симпатизирующие России активисты пытались этому сопротивляться и, наоборот, заподозрили лидеров оппозиции в идеологическом крене в сторону русофобии. Повестку удалось возглавить всё-таки националистам — помогло большое представительство «старой» оппозиции в новых структурах и их могущество в информационной сфере. Остальные либо разочаровались в этом и «откололись», либо смирились с ролью «не первой скрипки» в движении.
Не обошлось и без организационных проблем. Если ранее некоторые Telegram-каналы полностью обеспечивали координацию протестов, перед каждой акцией создавали план вплоть до прописывания конкретных маршрутов, то накануне «Дня воли» они отказались от этого. Впервые с августа прошлого года акции прошли без единого алгоритма действий — с расчетом на внутренние организаторские силы самих участников. Результат оказался провальным.
Ставки растут
Власти, судя по их действиям, ко «Дню воли» подготовились в разы лучше, чем протестующие и оппозиция. С утра в белорусской столице было замечено большое скопление военной техники и силовиков. Улицы усиленно патрулировались милицией. Масштабная деятельность, развернутая в этот день, показывала, что руководство республики готовилось к «сюрпризам» со стороны оппозиции либо к действительно большим массам людей, стекающихся на протест в центр города, либо к силовым провокациям.
Власти бросили все усилия, чтобы не допустить повторения массовых акций, которые собирали по сотне тысяч участников. Помимо вышеуказанного в республике «подкручивают гайки» и в правовой сфере: там работают над ужесточением ответственности за участие в несанкционированных акциях протеста — вплоть до уголовных наказаний. Реальные сроки получили те, кто на митингах оказывал силовое сопротивление милиции, «отбивал» своих товарищей и даже рисовал на щитах омоновцев баллончиком с краской.
Всё это существенно увеличило уровень риска участия в таких акциях — граждане стали гораздо больше опасаться проявлять несанкционированную активность по сравнению с прошлыми годами. Сейчас готовы продолжать выходить на улицы самые оппозиционные. Многие, кто рассчитывал на лёгкую и безопасную прогулку и не был готов к тому, что государство даст отпор, также отсеялись от протестов либо предпочли уехать из страны.