Борис Соколов полагает, что замысел пьесы появился у Булгакова в 1929 году под влиянием пьес Владимира Маяковского «Клоп» и «Баня». Подтвердить эту мысль мы не возьмёмся — большинство источников относит начало работы с пьесой к маю 1933 года, а «замысел» категория достаточно неопределённая. Тем не менее, общность сюжета прослеживается: и у Маяковского, и у Булгакова — люди XX века попадают в далёкое будущее.
Правда, настрой авторов разный. Маяковский изобличает мещанство и бюрократизм, показывает, что в будущем им нет места — как и клопам. Булгакова же интересует тема насилия государства над творческим индивидом. Мещанство, бюрократизм и даже уголовщина там тоже присутствует, но в удушающей атмосфере застойного «Блаженства» они выглядят даже несколько симпатично. Во всяком случае, вернуться назад путешественникам во времени удаётся только благодаря криминальным талантам Жоржа Милославского.
Впрочем, вернёмся к истории произведения.
В мае 1933 года Булгаков заключил договор с Ленинградским мюзик-холлом на «эксцентрическую синтетическую трёхактную пьесу» (что бы это ни значило — он знал, за что брался). Он начал писать, но что-то пошло не так — у Булгакова появились другие планы и работу над комедией пришлось отложить. Договор с мюзик-холлом был расторгнут.
Идея названия пьесы родилась именно тогда. Место действия — «Элизиум. Елисейские поля». Элизиум — древнегреческий рай, а Елисейские поля, которые в Париже, а те, которые на Островах блаженных — тоже часть древнегреческого царства мёртвых. Суд же там вершит критянин Радамант… В общем, так себе будущее, если честно. Царство мёртвых. Удивительно ли, что в итоге получилась антиутопия а-ля «1984»?
Отметим, что на пьесе во всех её вариантах (вплоть до экранизации «Ивана Васильевича» включительно) отразились события осени 1932 года, когда Булгаков разводился с Любовью Евгеньевной Белозерской. Даже после развода она довольно долго жила в том же доме, причём квартиру ей арендовал Булгаков. Так что есть все основания полагать, что в образе жены Рейна/Тимофеева была показана именно вторая жена писателя, причём показана отнюдь не комплиментарно (впрочем, позже, в «Мастере и Маргарите», её домашнее имя досталось собаке Пилата…). Соответственно, прототипом Авроры, которая бежит вместе с Рейном в неблагоустроенный XX век (и, кстати говоря, — в руки милиции), является Елена Сергеевна Булгакова.
Также отразилась на произведении и тема жизни в «нехорошей квартире». В первой редакции пьесы Бунша вызывает милицию на Садовую, 10, но позже московская часть пьесы обосновывается в Банном переулке. Переулок примыкает к проспекту Мира между станциями метро «Проспект Мира» и «Рижская», но 10-го дома там нет. Какая связь между Булгаковым этим переулком неизвестно, но его название чётко адресует нас к пьесе Маяковского. Сам Бунша являет собой типаж московского управдома 20-30 годов, бывшего полновластным хозяином в коммунальных квартирах. Насколько известно, самые тяжёлые отношения с управдомом у Булгакова были именно на Садовой — чтобы там прописаться пришлось добыть записку у самой Н.К. Крупской.
К работе над пьесой драматург вернулся в декабре и первую редакцию закончил к концу марта 1934 года, заключив договор уже с московским театром Сатиры. В апреле появляется вторая, уже получившая название «Блаженство», и третья (при перепечатке), редакция.
Все серьёзные изменения в сюжете Булгаковым делались не под давлением заказчика. Например, была почти на корню ликвидирована тема жены инженера Рейна, которая первоначально летела вместе с ним в будущее. Менялся и характер исторического экскурса — царя (изначально, кстати, не Ивана IV, а Николая I) герои первых редакций только видят, а попадает в XX век он только в окончательном варианте.
В конце апреля он прочитал пьесу перед актёрами театра Сатиры. Как написала в дневнике Елена Сергеевна, «чтение прошло вяло. Просят переделок. Картины "в будущем" никому не понравились». Именно на этом этапе представители театра просили переделать пьесу с усечением будущего и с расширением темы визита Ивана Грозного. От Булгакова требовалась смешная пьеса. В «Блаженстве», конечно, очень много смешного — достаточно вспомнить управдома Буншу, который всем доказывает, что он не князь — «вот документы, удостоверяющие, что моя мама изменяла папе, и я сын кучера Пантелея». Но уж очень мрачной получилась картина «светлого будущего».
Пьесой заинтересовался ленинградский мюзик-холле и московские театры Ермоловой и Вахтангова (в последнем пьеса читалась и тоже не понравилась). В МХАТе к её появлению отнеслись ревниво. По словам Елены Сергеевны, замдиректора МХАТ Николай Егоров охарактеризовал написание пьесы как «плевок Художественному театру», в ответ на что она напомнила, что в театре «гниют в портфеле» уже три пьесы.
Собственно, в этой оговорке Елены Сергеевны — вся подноготная появления пьесы. Булгаков, увы, не мог удовлетворить свои потребности (не только творческие, но и материальные — авторы получали отчисления с театральных постановок) во МХАТе. «Бег», «Кабала святош» и «Война и мир» намертво застряли. Новая пьеса Булгакова вышла на сцену театра уже много после его смерти — в 1943 году (это были «Последние дни»).
Так или иначе, но пьеса была совершенно непроходима через советскую цензуру, что было всем понятно. Булгаков особенно и не пытался продавить ей постановку, а взялся за весёлую пьесу для театра Сатиры, которая нам знакома намного лучше.
Впервые «Блаженство» было опубликовано в журнале «Звезда Востока» только в 1966 году. Попытки поставить пьесу делались с 1989 года (первая постановка — в Курске), но большой известности не получили. Об экранизации вопрос, кажется, даже не ставился, хотя это и странно — при желании этому произведению легко придать антисоветский вид.