В феврале 2014 года произошли самые кровавые столкновения на Майдане, а Виктор Янукович, покинувший страну, был незаконно отстранён от власти. В разгар акций протестов центральную киевскую площадь посещали высокопоставленные американские чиновники, а Виктория Нуланд, занимавшая тогда пост заместителя госсекретаря по делам Европы и Евразии, с пирожками вообще стала притчей во языцех.
О том, какую роль в тех событиях сыграли Соединённые Штаты, в интервью изданию Украина.ру рассказал американист Дмитрий Дробницкий.
— Дмитрий, американцы инициировали госпереворот на Украине или изначально это был внутригосударственный конфликт, а Вашингтон своей поддержкой протестующих просто приблизил момент свержения Виктора Януковича с президентского поста?
— Всегда сложно провести грань между «инициировали» и «поддержали», но, несомненно, начиная ещё со времён Збигнева Бжезинского, который говорил в 2004 году, что судьба мировой демократии решается на Украине: до тех пор пока украинский вопрос не решим, вопрос демократии в Европе не закроем.
Верные заветам Бжезинского — духовного либерального гуру всех интервенционистов, в основном сосредоточившихся в Демократической партии, — они искали самые разные контакты внутри Украины давно, поэтому их разворот на 180 градусов после первой «оранжевой революции», когда оппозиция сначала проиграла парламентские выборы, потом Виктор Янукович стал президентом, был в определённой степени провалом в их политике.
Они оказывали последовательное давление на Януковича с целью так называемой евроинтеграции. К тому времени, когда они думали, что Янукович примет евроинтеграцию, уже были заготовлены лозунги «интегрироваться в Европу с европейским президентом». Поэтому то, что американцы так или иначе курировали процесс внутреннего давления на Януковича, с одной стороны, а с другой — готовились его сменить, даже если примет евроинтеграцию, — это очевидный факт.
Контакты были постоянные. Нуланд даже гордилась тем, что знает почти всех оппозиционных лидеров на Украине, знает всех людей, которые поддержат их в Раде, знает все слабые места администрации Януковича. Доподлинно известно из её уст, что она поддерживала контакты с Виталием Кличко, который стал мэром Киева в результате Майдана. То есть под патронажем американцев это так или иначе находилось. Другое дело, ясно, что любые серьёзные потрясения, социальные, политические катаклизмы не происходят без внутренних проблем. И Янукович проблем очень много создал для Украины, прежде всего своей нерешительностью, — он не знал, в какую сторону двинуться.
Это обычная картина для стран, которые находятся на границе между Россией и Западом. Вспомним того же самого Лукашенко, который перед выборами вдруг начал нести антироссийскую риторику и за это чуть не поплатился самым трагическим образом.
Другое дело, что американцы курировали Украину с самого начала, причём на доктринальном, теоретическом уровне. А дальше, когда события начались, уже практически не шло речи о какой-то поддержке, речь шла о прямом руководстве, потому что, начиная с того момента, когда стало понятно, что может быть успех у Майдана, Нуланд непосредственно руководила всеми процессами, тем, кто будет лидером оппозиции. Уже когда дело подошло к февральским соглашениям, она сказала, что февральские соглашения соблюдать не будут. Известный её перехваченный разговор, кто будет временным президентом, кто будет президентом после выборов, кто будет мэром Киева (речь о телефонной беседе Нуланд с Джеффри Пайеттом, на тот момент послом США на Украине, состоявшейся в конце января 2014-го, в которой женщина заявила, что Виталий Кличко и Олег Тягнибок не должны войти в состав будущего украинского правительства, а самым подходящим человеком назвала Арсения Яценюка. — Ред.). Когда ей сказали: слушайте, тут ещё нужно учесть интересы ЕС — она сказала, по какому адресу нужно идти ЕС, потому что она всё решила.
В общем, можно сказать, что постмайданная Украина — это абсолютный проект даже не американцев, а конкретно Демократической партии США от начала до конца, теоретически, практически, организационно и даже ресурсно. Всё то, что мы сейчас видим, — это исключительно креатура, внешнее управление со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Конечно, Янукович довёл ситуацию до такого конфликта, в котором была серьёзная народная поддержка этому самому Майдану, серьёзное недовольство тем, что он сделал и как на это реагировал, но то, что сам по себе переворот в дальнейшем руководился из-за океана, очевидно.
Какие выводы можно сделать? Нужно делать так, чтобы в стране была нормальная жизнь, нормальная экономика, чтобы политика была прозрачная и ясная. С другой стороны, любая страна, которая допускает такого уровня вмешательства извне, затем уже своей судьбой не управляет, что мы знаем на примере современной Украины.
— А почему Бжезинский придавал такое значение именно Украине?
— Будучи прозорливым геополитиком, он понимал, что Россия и Запад всё равно будут соприкасаться в Европе, поэтому очень важно, чтобы государства с очень похожим языком, близкие России, находящиеся на границах, сделали выбор в пользу Запада. В таком случае он считал, что и самостоятельная Россия будет не очень возможна, и это, соответственно, будет победа Запада.
Он формулировал эту концепцию открыто в 2000-х годах, но можно найти ростки похожего мышления ещё в 1976 году, когда он, в общем-то, единолично привёл Джимми Картера к власти. Для него это была чисто политическая география, Бжезинский считал, что такой ход прямо на границе России будет важен. В конце 1970-х он писал, что поражение СССР будет связано с падением западных республик: Украины, Белоруссии и Прибалтики. Зачем — он не уточнил, но самостоятельная Россия вряд ли будет возможна, если мы оторвём от неё эти пограничные буферные страны. Причём Прибалтика, как объяснял Бжезинский, изначально была европейской, все 3 государства, они недолго находились внутри Советского Союза.
— Как долго американцы готовили плацдарм для майдана? Известно, что США с 1990-х годов финансировали Украину по разным каналам — сети НКО, агентство USAID и прочие, участвовали в формировании её политической системы.
Так или иначе, они принимали участие во всём, что происходит на территории бывшего Советского Союза с 1990-х годов, то есть у всего этого достаточно глубокие корни.
Я напомню, что и те люди, которые активно работали в администрации Обамы, и те, кто сейчас перешёл в администрацию Байдена, в большинстве вышли из администрации Билла Клинтона. Тогда они были людьми более молодыми и на более низких постах, но они прекрасно помнили, какую роль американские советники, стратеги, кадровые дипломаты и разведчики играли в происходящем на территории бывшего СССР после окончания холодной войны, то есть ноги растут из 1990-х.
Если говорить об идеологической основе, то это 1970-е годы, Бжезинский, а если об оперативно-тактической непосредственной работе, то 1990-е годы. Они очень активно действовали и в России, и на остальном постсоветском пространстве.
— Учитывая нынешний уровень влияния американского посольства и связи с украинскими политическими силами, смог бы Вашингтон при желании устроить Майдан на Украине сейчас?
— Я думаю, если у них действительно будет такая задача, то, конечно, могут это сделать, потому что на сегодняшний день нет лучшего положения в украинском истеблишменте, чем иметь покруче босса в Вашингтоне. Украинские политики сейчас руководствуются не столько поддержкой народа или даже какими-то внутриклановыми разборками, сколько в Киеве между собой тем, кто круче, у кого босс покруче, повыше в Вашингтоне.
Система немного сломалась во времена правления Трампа, потому что он всё забросил, сказал Курту Волкеру заняться, вот он и занимался вместе с (советником президента США по России и Евразии. — Ред.) Фионой Хилл, полковниками украинского происхождения (в частности, директором по европейским делам Совета национальной безопасности Александром Виндманом, подполковником армии США, родившемся в Киеве. — Ред.) — команда весьма низкого уровня. Когда при Обаме этим занимался целый вице-президент да ещё замгоссекретаря Виктория Нуланд, а сейчас, когда полный президент, тоже замгоссекретаря и ещё много кто занимается Украиной, я думаю, даже вопросов не встаёт о том, каким образом померить крутизну того или иного политика — конечно, у кого волосатее лапа в Вашингтоне.
В этом смысле они сейчас могут сделать всё что угодно: захотят, чтобы произошла «революция достоинства – 2», она произойдёт, захотят всенародную поддержку президента Зеленского — сделают и это тоже. Другое дело, что это в определённой степени будет симуляция политики, потому что Украина в довольно сложной ситуации в том плане, что всё там происходящее очень сильно зависит от не имеющих к жизни украинцев отношения построений, которые делаются непосредственно в Вашингтоне теми людьми, которые отвечают за восточноевропейское направление. Так что сделать могут что угодно, но самый большой вопрос — когда до украинцев дойдёт, что с ними делают.
— Какие цели США ставили перед собой на Украине в 2000-х годах и в какой стороне достигли их?
— Были 2 главные цели.
Первая, что называется, по Бжезинскому — перевести на сторону Запада, может быть, сделать ассоциированным членом ЕС и сотрудничающей с НАТО пограничную с Россией страну.
Вторая — построить славянское государство, очень похожее на Россию, поставить его под прямое американское управление или под управление ЕС либо через ЕС, сделать его либерально-демократическим, закачать туда кучу денег, устроить там выставку достижений либерального, демократического хозяйства и показать русским: «Смотрите, без Путина как классно жить! Как только принимаешь американские ценности, сразу появляется достаток, порядок, пропадает коррупция, на улицах чисто». А получилось с точностью да наоборот.
То есть задачи были, во-первых, геополитическая и, во-вторых, идеологическая в плане борьбы с Путиным, с российской властью вообще, чтобы показать прекрасную страну, которая очень похожа, что тоже важно, фактически тот же язык, та же культура, но посмотрите: приняли помощь американцев и как классно живут. Это было точно, потому что даже российская несистемная оппозиция в 2004-2005 годах пыталась, а потом сразу после майдана появилось политическое украинство, оно было именно об этом, задача была продемонстрировать, как там всё хорошо. Поскольку очень быстро стало понятно, что там не всё так хорошо, а даже совсем не хорошо, вторая часть отошла на задний план, она больше не работает, а геополитика остаётся там, где она есть.