Оппозиция является своего рода зеркалом, отражающим власть во всей её «красе». В данном случае слово «краса» взято в кавычки, ибо речь идёт об украинской власти, органичная интеграция в состав которой требует особого состояния души, уподобляющего очередного «гетмана» Дориану Грею, только без знаменитого портрета. Все совершённые преступления и преступные планы отражаются непосредственно на лицах людей, интегрированных в украинскую власть, превращая украинское политическое пространство в стены церкви, в которой провёл свою последнюю ночь Хома Брут и на которых так и застыла не успевшая бежать от солнечного света толпа уродливой нечисти.
Я привык к самым неожиданным коленцам, которые откалывает украинская власть, но когда мне вчера позвонили и попросили прокомментировать возбуждение СБУ уголовного дела против Шария по обвинению в измене родине, я поначалу хотел сказать, что идиотизм киевских властителей дошёл до предела и комментировать здесь нечего. Но звонивший журналист уважаемого российского издания, не дожидаясь моей реакции, попытался связать удар по Шарию и закрытие трёх поддерживавших ОПЗЖ каналов с намерением украинских властей развязать новый виток войны в Донбассе. И я понял, что комментировать надо. И не просто комментировать, а подробно проанализировать ситуацию. Иначе подобные алармистские версии будут множиться, а лежащие на поверхности выводы игнорироваться.
Я не хочу сказать, что украинская власть не может начать войну в Донбассе. Очень даже может, хоть и боится. И правильно боится, поскольку в этот раз никто не будет предупреждать Киев о печальных последствиях, они просто наступят. Но ни телеканалы, поддерживавшие ОПЗЖ и критиковавшие Зеленского, ни Шарий, ни «Партия Шария» не могли ни помешать начать войну в Донбассе, если Зеленский на это решится, ни остановить военные действия, ни рассказать украинцам об этой войне что-то новое, незнаемое. В эпоху смартфонов и социальных сетей отчёты об очередных украинских военных катастрофах становятся достоянием общественности значительно раньше, чем на них успевают среагировать как официальные СМИ, так и самые оперативные блогеры. У них у всех есть определённый график работы: им надо узнать о событии, хотя бы наспех проверить информацию, обработать её, выложить свой материал на сайте или в ютубе. Всё это требует хотя бы пару часов времени, а снятый на смартфон ролик выкладывается за несколько секунд. В конечном итоге эти ролики и служат первичной информацией для СМИ и блогеров. Так что закрывай не закрывай — результат известен.
Обвинения Шария в государственной измене — ещё более глупая затея. Он не находится на территории Украины и не может туда въехать, так как на нём висят возбуждённые ещё при Януковиче уголовные дела. Партия его не демонстрировала до сих пор потрясающих воображение успехов, так что привлечение к нему внимания — бесплатный пиар со стороны власти, которым Шарий, безусловно, воспользуется, раскручивая тему по полной. Если его не выдали Украине по чисто уголовным обвинениям, когда он ещё не числился оппозиционным политиком, а был просто одним из многих журналистов, которым в силу ряда причин стало опасно находиться на родине, то обвинение в измене на этом фоне будет смотреться как чисто политическое. Тем более что Шарий уже скоро год как пошёл в активную политику и всё это время активно критикует украинскую власть.
Сам факт измены необходимо хоть как-то доказать. Дело в том, что сотрудничество с европейскими и/или американскими государственными органами и даже спецслужбами на Украине преступлением не считается. Крайне сомнительно, чтобы находящийся на территории ЕС Шарий смог всё это время безнаказанно на глазах у всего западного разведывательного и контрразведывательного сообщества якшаться с российскими спецслужбами. Между тем только такое обвинение (в сотрудничестве с ФСБ, СВР, ГРУ и т.д. и т.п.) признаётся Украиной и Западом заслуживающим внимания и реагирования.
Политическая деятельность Шария рисует его не как пророссийского (или, например, левого) политика, скорее как центриста, склонного к популизму. Более того, Шарий не только регулярно подчёркивает свой «европейский выбор», но и любит дразнить своих украинских оппонентов тем, что давно реализовал личную европейскую интеграцию, в то время как они (оппоненты) до сих прозябают в стране, крайне далёкой от вступления в ЕС. Основной массе россиян, на позицию которых ориентируется Кремль, формируя свою политику на постсоветском пространстве, идеи Шария, предполагающие восстановление Украины в качестве сильного независимого государства, абсолютно чужды, так как они резонно полагают, что сделать это можно только за счёт России.
Ну и, наконец, Кремль в последнее время не критикует украинские власти, он на них просто не обращает внимания, по принципу «горбатого могила исправит». Москва формирует свои политические приоритеты исходя из того, что украинская власть именно такова, какова есть, и иной не предвидится. Россия готовится защитить свои интересы исходя из того, что в ближайшее время ситуация на Украине будет неизбежно резко ухудшаться.
В этом отношении украинская власть, устраивая скандалы с Конституционным судом, Медведчуком, ОПЗЖ, Шариём (и это не конец) в значительно большей степени дестабилизирует украинскую внутриполитическую ситуацию, чем кто бы то ни было другой. Действия украинской власти абсолютно соответствуют российской оценке перспектив развития ситуации. Зеленский проводит ущербную с точки зрения украинских интересов русофобскую внутреннюю и внешнюю политику куда более последовательно, бессмысленно и безобразно, чем это делал Порошенко.
И в чём же смысл атаки на ОПЗЖ, а затем на Шария?
Обратимся к истории президентства Зеленского. В ходе его избирательной кампании, а также в первые месяцы после прихода к власти Шарий был среди тех, кто активно поддерживал «Зелёный проект». Пока Шарий был просто блогером, его поддержка, а затем уход в оппозицию Зеленскому мало кого интересовали с точки зрения расстановки украинских политических сил. Но Шарий пошёл в политику.
Для данного анализа всё равно, стимулировал ли кто-то из украинских олигархов этот его выбор или это было личное внезапное решение. Главным в данном случае является сам факт похода в политику. Напомню, что Шарий поддерживал Зеленского образца предвыборной кампании, а значит, он ориентируется на тот же самый «зелёный» электорат.
Выше было отмечено, что успехи его партии не потрясали воображение и властям вроде бы не имело смысла трогать Шария. Тем более что терпел же нежный Зеленский издевательства больше полугода, а теперь они только усилятся. Но есть нюанс.
Когда избиратели разочаровались в Зеленском и побежали от него и от его партии «Слуга народа», они чётко разделились на три потока. Самый слабый поток (около 20% от общей численности) уходил в никуда. Они не видели и не видят политика, которого хотели бы поддержать. Примерно 30% возвращались к Порошенко, благодаря чему его «Европейская солидарность» вышла на второе место в партийном рейтинге, а сам Порошенко претендовал на ту же позицию в президентском рейтинге. Первое место пока оставалось за Зеленским, но динамика была такова, что было ясно: это не надолго. Вскоре за первое место в президентском рейтинге должна была развернуться борьба между Порошенко и Бойко, причём последнему мог помешать выйти на первую позицию только сам Медведчук, у которого, по слухам, проснулось честолюбие и он якобы рассматривал вариант собственного выдвижения кандидатом в президенты. К ОПЗЖ уходило около 50% покидавших «Слугу народа» избирателей.
Итак, удар по ОПЗЖ понятен. Партия оттягивает на себя основной электорат Зеленского. При этом активно муссируется вопрос целесообразности досрочных парламентских выборов, по итогам которых Зеленский может потерять большинство в парламенте (в любом случае это будет уже не монобольшинство, а коалиционное). В украинских политических кругах активно обсуждается возможность «широкой коалиции» между ОПЗЖ и «Европейской солидарностью». Вариант кажется нереализуемым только на первый взгляд. Напомню, что к 2007–2009 годам все члены противостоявшей «Партии регионов» бывшей оранжевой коалиции либо успели побывать в открытом союзе с «Партией регионов», либо вели заинтересованные переговоры о таком союзе, либо договаривались о неформальном неафишируемом сотрудничестве. Да и начинал Порошенко в одной с Медведчуком СДПУ(о).
Впрочем, рассматривались и другие возможные варианты коалиции. Общее у них было только одно: Зеленский мог остаться президентом, но терял реальную власть, которая переходила в руки ответственного перед парламентом правительства. ОПЗЖ, в зависимости от результата выборов и дальнейших переговоров, могла претендовать либо на статус основной силы коалиции, либо на роль мощной оппозиции, с которой всё равно пришлось бы считаться.
Вот тут-то Зеленский и наносит удар по телеканалам. Обращаю внимание, что телеканалы можно было закрыть, формально не нарушая закон (при помощи выдвижения облыжных обвинений, принятия соответствующего решения Нацсоветом по ТВ и радиовещанию и последующего давления на суд, который вынес бы «правильный» вердикт). Зеленский и его команда не случайно пошли на грубейшее нарушение Конституции. Они показали всем, что на их стороне грубая сила, которую они готовы использовать для сохранения власти. И что никто по закону власть у них не отберёт.
Прошло уже достаточно времени, и видно, что ОПЗЖ, как и предполагалось, ограничится формальными словесными протестами, но ничего серьёзного противопоставить беспределу власти не сможет. Значит, избиратель прогнозируемо начнёт покидать эту политическую силу как неспособную защитить себя, не то что отстоять интересы своего избирателя.
А кто у нас ещё претендует на избирателя ОПЗЖ?
Неведомо где и как обретающийся «Оппозиционный блок» Ахметова, с треском проигравший последние выборы, партия «Наши» Евгения Мураева, с которой он на выборах 2019 года сливался в экстазе с «Оппозиционным блоком», и «Партия Шария». По поводу двух первых сил Зеленский не волнуется. Они ориентированы на Ахметова, а Ахметов поддерживает президента. Пока поддерживает и в любой момент может сдать, но Зеленский надеется на лучшее. Тем более что, как показывают практика и опыт, Ахметов спокойно сдаёт партнёров тогда, когда они уже сами всё проиграли, но не торопится топить их, если они более-менее надёжно плавают.
Остаётся «Партия Шария». Конечно, весь электорат ОПЗЖ туда не уйдёт: что-то останется в партии (и не так мало), что-то могут попытаться оторвать Фирташ с Лёвочкиным, которые вновь стали бредить собственным политическим проектом, что-то утилизируют ахметовцы. Но, во-первых, уйти может достаточно для того, чтобы шариёвцы начали всерьёз претендовать на прохождение их списка в Раду, что до удара по ОПЗЖ было нереально. Во-вторых, не исключено, что разочарованные избиратели, которые собирались покинуть Зеленского ради ОПЗЖ, теперь переориентируются на Шария. Тем более что его партия не исключает возможности блокирования с ОПЗЖ. Они действительно политически наиболее близки.
Получается, что, лишив ОПЗЖ части избирателей, можно получить в парламенте не одну медведчуковскую фракцию, а медведчуковско-шариёвский блок. Разве ради этого Зеленский затевал череду неконституционных действий? Вовсе нет. Логика подсказывает, что раз уж взялись за ОПЗЖ, надо душить и Шария — победа всё спишет, а о поражении Зеленский думать не хочет (там уже и так всё очень грустно).
Украинские партии в основном партии одного лидера. Некоторым исключением можно считать ОПЗЖ, но и там идёт острая внутренняя борьба за единоличное лидерство против ярких конкурентов. «Партия Шария» изначально формировалась по лидерскому типу и даже подчёркивала это в своих документах.
С одной стороны, такой подход создаёт дисциплинированную политическую силу, позволяющую умелому вождю совершать самые головоломные политические манёвры (вспомните о Тимошенко в её лучшие годы). С другой — достаточно нейтрализовать лидера, и политическая сила превращается в рыхлое ничто, неспособное к согласованным самостоятельным действиям.
Дело об измене родине чётко направлено на нейтрализацию Шария. В СБУ даже не скрывают своих ожиданий, что в ближайшее время ему придётся заняться опровержением этих обвинений в судах европейских государств, что выбьет его из внутриукраинской политической повестки. В крайнем случае, если это не поможет, то следующим ходом можно будет спокойно запретить партию «изменника родины».
Таким образом, перед нами чисто украинский внутриполитический междусобойчик, имеющий весьма опосредованное отношение к возможным попыткам Киева активизироваться на внешнем контуре, в частности путём организации провокации в Донбассе. Но действия Зеленского и его команды подают один важный сигнал. Никогда до сих пор ни одна украинская власть не позволяла себе столь наглое насилие над конституцией.
«Третий тур» Ющенко в 2004 году для начала протащили через Верховный суд, а затем сделали частью общенационального политического компромисса, чем до некоторой степени легализовали, хоть и не конституировали. За свержение Януковича в 2014 году голосовал парламент. Да, вопреки конституционным нормам, но мотивируя необходимость такого своего решения экстраординарной ситуацией, сложившейся в стране. При этом данное решение Рады было де-факто признано всеми региональными представительскими органами власти (советами), кроме Крыма. То есть полномочные народные избранники всех уровней, ссылаясь на особые обстоятельства, вновь хоть и не конституировали, но легализовали решение, что и позволило путчистам затем провести международно-признанные выборы Порошенко.
В данном же случае Зеленский даже не пытается хоть как-то легализовать своё насилие над конституцией. Его решение освятил совещательный орган, формируемый самим же президентом. То есть сам себе посоветовал, сам и в жизнь воплотил. Все его действия, начиная с попыток блокировать работу Конституционного суда и сменить его состав и заканчивая последними политическими акциями, не просто являются неконституционными, но носят открытый силовой характер. Зеленский действует по принципу «делаю что хочу, поскольку на моей стороне сила».
Это значит, что украинское государство, которое до сих пор пыталось прикрыть свой террористический характер конституционными процедурами, перешло к практике открытого террора. То есть запугивание политических противников стало приоритетнее сохранения «человеческого лица» перед мировым сообществом. Такое происходит в тех случаях, когда государственная власть чувствует себя настолько слабой, что оказывается неспособной соблюдать даже видимость демократических процедур и прекращает заботиться о формальной легитимации своего правления. Она просто ставит население перед фактом: свергнуть можно, только двинувшись толпой на пулемёты. Кто-то может дойти, хоть и не факт. Хотите — попробуйте.
Это не значит, что в критической ситуации власть действительно решит стрелять. Зеленский непредсказуем в своей трусости. Она может подвигнуть его на самые страшные преступления ради сохранения власти, но она же может заставить его бежать, не исчерпав все возможности борьбы. Это значит лишь, что власть не скрывает того, что она знает, что её правление больше не является законным, но по-хорошему уходить не собирается. Если в Киеве ещё оставались те, кто планировал поменять власть в результате выборов, они могут об этом забыть.
Не знаю, отдают ли себе отчёт Зеленский и его советники в том, что они творят. Не уверен. Но в принципе на Украине больше не осталось политических сил, которым со стороны власти не угрожала бы опасность уничтожения. Сейчас Зеленский добивает политический центр. Левый фланг уничтожен до него. В результате в политике останутся только правые силы, но от этого не исчезнет оппозиция, только сократится пространство для манёвра самой власти, так как политическое пространство станет моноидеологичным.
Поскольку Зеленский претендует на роль фюрера украинской нации, он должен вступить в конфликт с Порошенко, который на сегодня является наиболее рейтинговым правым политиком — лидером радикалов. Если после удара по центру, который в извращённой украинской политике оказался левым флангом, Зеленский не нанесёт удар по усилившемуся благодаря его действиям правому флангу, то правый фланг сам его съест. Но удар вправо не так лёгок, ибо там сконцентрированы боевики с оружием, составляющие фундамент нынешней украинской власти. Это её главный ресурс запугивания населения и политических противников.
В общем, террор никому не помогал прийти к стабилизации. Пытаясь укрепить свою власть при помощи террора, Зеленский только расшатывает её основы. Дело в том, что боевики и так плевать хотели на конституцию. Закон (пусть и слабый) — то, что легализовало власть самого Зеленского. Теперь же он сам перевёл страну в состояние, когда «винтовка даёт власть». Вот и посмотрим, у кого винтовка длиннее. Но кто бы этим «счастливчиком» ни оказался, можем констатировать: последние действия Зеленского являются неопровержимым свидетельством окончательной деградации украинской государственности. Сила может обеспечивать соблюдение закона, но сама по себе сила законом не является. Террор — признак власти банды. Открытый террор — признак обречённой банды.