И такая репутация у Белоруссии неспроста. Когда россиянин или украинец приезжает в республику — его сразу может одолеть ностальгия по детству или юности. Мороженого по 20 копеек или автоматов с газировкой он, конечно, уже не встретит. Но широкие проспекты с памятниками Ленину, а также здания в стиле сталинской архитектуры, принадлежащие старым добрым и почти забытым в России и Украине облисполкомам и горисполкомам, обязательно навеют бессмертные строки Битлов «Back in USSR».
На этом «советскость» республики не заканчивается. Если углубиться в систему устройства государственных институтов, ностальгия точно не развеется. Упомянутые выше, не изменившие свои названия райисполкомы и облисполкомы входят в вертикальную централизованную систему управления. Местное управление и самоуправление, как правило, не сильно самовольничает, поэтому в республике нет особых региональных отличий в общественно-политической сфере — все ориентируются на Минск.
Несмотря на объявленную многопартийность и отсутствие правящей партии, как таковая «партия власти» всё равно в стране де-факто существует, пусть и не оформленная официально. В парламенте и местных Советах депутатов почти после каждых выборов присутствуют лишь лояльные власти депутаты, поэтому там нет партийных фракций и системной оппозиции, там отсутствуют широкие парламентские дискуссии и спорные голосования — чаще всего решения принимаются почти единогласно.
Редко в парламент попадали один-два оппозиционера, но понятно, что они там не могли играть существенную роль. К оппозиции, к слову, тоже сохранилось в некотором роде советское отношение, часто напоминающее взаимоотношение советской власти и диссидентов.
Помимо этого, в Белоруссии до сих пор существуют октябрята, пионерия и Комсомол. Последний, правда, «декоммунизирован» и называется теперь Белорусским республиканским союзом молодежи. В государстве до сих пор существует обязательное распределение выпускников вузов на отработку после получения диплома, правда, если отучился за счет бюджета. Сохранились пятилетки и общенациональные субботники.
А когда-то даже действовал известный «декрет о тунеядцах», который предполагал, что неработающие граждане должны уплачивать годовой сбор в размере 20 базовых величин. На тот момент это было около 200 долларов. Александр Лукашенко тогда прямо говорил: «Нам надо заставить работать тех, кто должен и может».
В целом, Белоруссия сегодня больше других республик сохранила преемственность устройства общественно-политической системы с советских времен. Поэтому, если власть в своей работе опирается на наследие той эпохи, то и празднование Дня Октябрьской революции является логичным наполнением культурно-символического пространства. Как государственные флаг и герб, за основу которых была взята символика БССР.
Почему Белоруссия стала «самой советской»?
После распада Советского Союза возвращение его наследия в Белоруссии началось ровно с момента прихода к власти Александра Лукашенко в 1994 году.
За три года до первых выборов белорусы на референдуме о сохранении СССР массово выразили нежелание разваливать общую страну. Общество тогда было гораздо более патерналистским, имело советский менталитет и переживало тяжелый кризис начала 1990-х.
В это время на политическом поле была скудная альтернатива. Либо «забронзовевшие» функционеры канувшей в Лету позднесоветской разложившейся системы, либо националисты, которых общество не поддерживало из-за их фанатичного желания провести быструю белоруссизацию и из-за страха рыночных реформ и приватизации госпредприятий.
На этом фоне в республике появился молодой Александр Лукашенко, который не относился ни к одной из вышеуказанных групп и быстро получил репутацию независимого политика и выходца из народа. При этом, он в своей программе декларировал как раз то, на что у населения был спрос: усиление госрегулирования экономики и, соответственно, сохранение социальных гарантий, наведение порядка «сильной рукой» и восстановление утраченного уровня связей со странами экс-СССР.
В итоге Лукашенко победил по втором туре выборов с результатом около 80% голосов.
Свою роль, конечно, сыграли и особенности республики, которые выделяли её на фоне Прибалтики и Украины. Для Белоруссии особенно жестоко прокатилась Великая Отечественная война, что надолго закрепило в исторической памяти неприятие любых форм коллаборационизма и переписывания истории, что в других республиках становилось идеологической основой для максимального отдаления от России и всего русского.
Кроме того, республика, в отличие от других, была и остается почти полностью русскоязычной, что отразилось на самосознании населения. Вовлеченность в проект строительства общего советского народа в Белоруссии проявилась довольно ярко.
После избрания Лукашенко начал реанимировать советские элементы в государственной системе. С одной стороны, выстроил суперпрезидентскую авторитарную модель управления, вертикаль власти, с другой — усилил роль государства в регулировании экономики, вернув ряд социальных гарантий и тем самым более патерналистский характер взаимодействия власти и общества. К тому и другому общество было привыкшим с советского времени — «партия — наш рулевой».
Затянувшийся во времени атавизм
Но не всё пошло гладко, и ранее «заключенный» контракт между властью и обществом периодически давал сбои, что особенно ярко проявилось во время текущего политического кризиса.
Все вышеописанные элементы советской государственной системы до 1991 года опирались на реальную, четко очерченную и всем понятную идеологию: построение светлого будущего для человечества. Тогда имели смысл бесплатный труд в форме субботника как форма коммунистического воспитания. Принадлежность к пионерии и Комсомолу давали ощущение причастности к великим историческим процессам. Этим же объяснялась единственная государственная идеология и отсутствие оппозиции: чтоб никто не сбил с коммунистического пути, и чтоб у врагов не было лазеек разложить строй морально. Пятилетки были актуальны для выполнения плана в командно-административной системе.
Но в Белоруссии, несмотря на ряд сохраненных социальных завоеваний советского времени, была выстроена по большей части рыночная экономика. Тем более, с течением времени наметилась тенденция к постепенному сокращению «социалки»: была отменена часть льгот, повышен пенсионный возраст, введена контрактная система найма, повысился объем платных медицинских и образовательных услуг со стороны государства.
С другой стороны, это привело к развитию частного сектора экономики. В республике появился свой средний и креативный класс. По сравнению с концом 90-х и началом 2000-х экономическое устройство существенно изменилось. А вместе с ним и общество — успели смениться поколения.
Как говорил классик, «бытие определяет сознание». Жизнь в новых условиях привела к снижению уровня патерналистских запросов, а также к развитию новой политической культуры — командно-административные методы стали иметь всё меньший спрос, особенно среди молодежи.
В Белоруссии не возникло и идеологии, которая могла бы сравниться в степени влияния с марксизмом-ленинизмом в советском обществе. Несмотря на то, что официальная идеология де-юре есть, и в каждом госучреждении работают люди с должностью идеологов, а система образования четко ставит перед собой задачу по идеологическому воспитанию детей и молодежи.
Но на фоне того, что государственная идеология довольно размыта и заключается в таких широких и обтекаемых тезисах как «патриотизм», «социальная справедливость» и «преемственность поколений», работа идеологов зачастую проявляется лишь в формировании лояльности к действующей власти в коллективах. Она проявляется в форме проведения собраний и праздничных мероприятий, и чаще всего является формальностью.
В условиях социально-рыночной экономики, открытого культурно-информационного пространства и отсутствия объединяющей идеологии элементы «советскости» стали всё чаще восприниматься белорусами как отжившие своё атавизмы.
Как внешняя оболочка, за которой скрывается совершенно иная начинка. За которой постепенно растворилось смысловое содержание и советский менталитет общества. Как что-то необязательное, но которое власть почему-то до сих пор сохраняет, наверное, потому что ей это близко и привычно.
И если бы эту советскую оболочку из капиталистического общества стали постепенно убирать — вряд ли бы львиная часть общества обратило на это серьезное внимание. А многие и вовсе вздохнули бы с облегчением.