Днём 8 августа 1941 года ситуация в районе Голосеевского леса под Киевом сложилась отчаянная. Немцы ворвались на Голосеевские высоты, захватив на них здания Лесотехнического техникума и общежитий сельхозинститута.
Отсюда они могли корректировать огонь своей дальнобойной артиллерии по киевским мостам и переправам — самому уязвимому месту отчаянно обороняющегося города. По ним с левого берега поступали боеприпасы и пополнения, по ним вывозили раненных и мирных жителей.
В качестве временного выхода крыши зданий подвергли перманентной штурмовке бипланами И-153 «Чайка» 36-й истребительной авиадивизии, которые разнесли их вдребезги «эресами» и бомбами. Но требовалось более кардинальное решение.
В парке Пушкина на западной окраине Киева как раз к этому времени сконцентрировалась 5-я воздушно-десантная бригада 3-го корпуса ВДВ полковника Александра Ильича Родимцева. За бои в Испании, где он участвовал в знаменитом разгроме итальянских фашистов под Гвадалахарой, ему присвоили звание Героя Советского Союза — очень редкое в начале войны. Теперь его бригаде предстояло ночной атакой сбить противника с высот и вышвырнуть из Голосеевского леса.
Частично атака удалась — большую часть зданий удалось отбить. В лесу же десантники смогли дойти только до Мышеловки — посёлка в черте города, где упёрлись в подготовленную немцами оборону.
Ночью начальник разведки капитан Алексей Григорьевич Питерских привёл в землянку двоих — низенькую круглолицую девчушку 15-ти лет и похожего на заслуженного рабочего престарелого мужчину, который оказался её дядей. Выяснилось, что они из захваченной немцами Мышеловка. Через линию фронта пробирались по глубокой заросшей колючим тёрном канаве, от чего их лица и руки были расцарапаны, а одежда висела живописными лохмотьями.
Кирилл Андреевич Соловей — так звали рабочего, рассказал, что всю жизнь прожил в Мышеловке и работал на местном Корчеватском кирпичном заводе. Его племянница Машенька осталась с ним, потому что мать у неё давно умерла, а отец перед самой войной уехал к родственникам в село, и от него с тех пор не было никаких вестей.
Посёлок недавно заняли немцы — установили свои миномётные и артиллерийские батареи, расположили машины с боеприпасами, заняли здания под склады и казармы. Племянница подбила дядю пробираться к своим, но, чтобы не идти с пустыми руками, они запомнили места расположения ключевых вражеских объектов. Перед ними развернули карту, на которой они всё это указали.
Тут же необходимые координаты были переданы поддерживавшим наступление бригады кораблям Пинской военной флотилии, ополченческим бронепоездам и сухопутной артиллерии.
Что касается Кирилла Андреевича и Машеньки, полковник приказал капитану Питерских заняться их размещением, и тут же забыл о них — хватало других дел. С рабочим он больше никогда не встречался и не слышал о нём, а вот о девушке пришлось не только услышать, но и не раз, и не два увидеться с ней.
10 августа в боях был ранен командир 1-го батальона Илья Симкин — это его десантники отбивали корпуса сельхозинститута и рвались к Мышеловке.
Прибывший из батальона комиссар бригады Фёдор Чернышёв сообщил подробности ранения. Оказывается, Маша Боровиченко, так звали 15-летнюю девушку, пробравшуюся к десантникам вместе с дядей, настояла, чтобы её оставили в бригаде медсестрой. Попала она как раз в батальон к Симкину.
Она сразу приглянулась бойцам. Её украинскую фамилию они не запомнили, зато запомнили смешное название посёлка, из которого она родом — это было несложно, они как раз его штурмовали — и потому стали звать Машенька из Мышеловки. Кто-то даже успел подарить ей небольшой трофейный пистолет.
Шли упорные бои за очередной корпус сельхозинститута. Увидев на линии огня маленькую девушку, ещё совсем девочку, перевязывающую очередного раненого десантника, капитан Симкин стал гнать её назад, на медпункт. Хоть он и был всего в 200-х метрах от передовой, но даже там было намного тише, чем здесь. Однако вскоре Симкину пришлось отвлечься, началась рукопашная, он вместе со своим резервом бросился в здание.
Тем временем Маша вернулась обратно и успела вытащить из-под огня троих раненых. Вскоре она спасла жизнь и самому капитану.
В боях за трижды проклятый корпус института Симкина ранило, он почти потерял сознание, но сквозь застившую глаза пелену увидел маленькую скуластую смуглую девчушку в пилотке, которая подобралась к нему и стала перевязывать раны. К ним подкрались трое немецких солдат и, решив, что перед ними лёгкая добыча, не застрелили русскую санитарку и лежащего на земле раненого командира, а бросились к ним брать в плен. Это была последняя в их жизни ошибка.
Заметив врагов, Маша вытащила пистолет и хладнокровно застрелила двоих из них в упор. Третий отскочил в сторону и спрятался за кучей битого кирпича, но его закидали гранатами подоспевшие на помощь десантники. Перевязанного Машей капитана тут же отправили в тыл.
После тяжелейших боёв середины августа, в результате которых немцев всё же удалось вытеснить из Голосеевского леса, бригаду перебросили намного восточнее Киева в Сумскую область.
Казалось бы, здесь должен был находиться глубокий тыл, но уже 4 сентября десантники Родимцева вновь оказались на «передке».
С севера на юг вдоль железной дороги Кролевец — Конотоп рвались танки и мотопехота 24-го моторизованного корпуса из 2-й танковой группы Гудериана. В их задачу входил захват сумских городов Конотопа и Шостки. 5-й бригаде десантников поставили задачу закрепиться на южном берегу реки Сейм и сдерживать противника до последней возможности.
Немцы сосредоточили большую часть своей артиллерии и миномётов в районе пересекавшего реку железнодорожного моста. Они прижали десантников к земле огнём и стали переправляться. В критический момент боя часть их резиновых лодок достигла южного берега; казалось, переправившиеся вот-вот закрепятся на плацдарме. Ко всему прочему, мост полностью взорвать не удалось, и немецкие сапёры бросились его восстанавливать.
Неожиданно с правого фланга с возвышенности вдоль русла реки ударил пулемёт. Одной очередью он смёл с моста сапёров. Залёгшие на плацдарме немцы были ему видны, как на ладони, и он стал их методично уничтожать. Враги заметались, кто-то попытались спастись вплавь, но это мало кому удалось — пулемётчик парализовал переправу огнём.
Позже выяснилось, что огонь вёл пулемётчик Михаил Иванов, но привела его на эту возвышенность и помогла тащить пулемёт Машенька из Мышеловки. Она залегла за «Максимом» вторым номером и подавала ленту.
После боя Родимцев заглянул на медпункт к начальнику медслужбы бригады майору Ивану Ивановичу Охлобыстину (отцу известного российского актёра и сценариста). Там полковник снова увидел знакомую девчушку. Охлобыстин рассказал, что она вынесла из-под огня десять раненых и, приказав повернуться, прямо на ней продемонстрировал прошитую вражеской очередью её новенькую шинель. Машенька, словно извиняясь, сказала: «Нiчого, товарищу полковник… Я у вiльний час зашию».
Снова и снова приходилось полковнику встречать храбрую девушку — и когда они выходили из окружения под Харьковым, и когда сражались в Курской области за город Тим.
В селе Солдатское она помогла задержать вражеского лазутчика. К разведчикам десантников подошёл какой-то старичок из местных и сказал, что у них появился подозрительный священник, поселившийся у одной набожной вдовушки. Машенька в то время часто привлекалась для разведки и оказалась как раз рядом, поэтому окружала подозрительный дом вместе с автоматчиками.
Чтобы вызвать меньше подозрений первой внутрь вошла она. В доме не было ни души, но из-под кровати подозрительно торчали валенки. Маша сказала об этом своим товарищам, и они за валенки вытащили «стрёмного» попа на белый свет. У него с собой оказался «вальтер», патроны к нему и 15 тысяч рублей. Оказалось, что завербованный Абвером отец Аркадий вернулся на Родину из немецкого города Котбус.
В 1942-м году 3-й воздушно-десантный корпус преобразовали в 13-ю гвардейскую стрелковую дивизию, которую возглавил всё тот же Родимцев, ставший к боям за Сталинград генералом.
К тому времени Маша познакомилась со своим избранником — санитаром Мишей Кравченко. Он был родом из Ахтырки (это Сумская область). В боях за Сталинград солдаты подшучивали над ними: если видели Машу, спрашивали — где Миша, если видели Мишу — где Маша. Несмотря на то, что оба практически не уходили с передовой (она в Сталинграде была везде), им удалось выжить в кровавой мясорубке — до капитуляции немцев оставалось два дня.
Но расписаться молодым, как они это планировали сделать сразу после окончания боёв, не судилось.
«…Фашистский снайпер притаился в развалинах на территории завода. Долгое время он ничем не выдавал себя, по-видимому имея задание убить кого-нибудь из наших высших офицеров. Но, кроме санитарок и санитаров, в цех никто не входил. Потом появился Кравченко. Здесь, среди медсестёр и санитаров, он был старшим, и его приветствовали, как начальника. Снайпер, наверное, решил, что дождался высокой жертвы…
Когда, просматривая список раненых, Миша остановился посреди цеха и, вдруг уронив бумагу, медленно опустился на бетонированный пол, Машенька бросилась не к нему, нет, она метнулась к провалу в стене, откуда прогремел выстрел. Подхватив на бегу сломанный костыль, она надела на его конец свою ушанку и осторожно подняла над провалом. Ушанка тотчас же была пробита пулей.
Тщательно осмотрев ушанку, Машенька определила, откуда стрелял враг. При ней постоянно были две гранаты. Она пробежала вдоль стены и скользнула в другой пролом, у самого фундамента. А через минуту прогремели два разрыва гранат, и вражеский снайпер смолк навсегда.
Она вернулась в цех и молча опустилась перед Мишей на колени. Казалось, он спал, а она хотела поднять его, разбудить. Но Кравченко был мёртв. Кто-то из санитаров с трудом отнял её руки от его рук».
Маша погибла через полгода во время сражения на Курской дуге у деревни Орловка Белгородской области (Ивнянский район). Она перевязывала лейтенанта Корниенко, когда какой-то немецкий танк решил их обоих намотать на гусеницы. Она подбила его, швырнув под эти самые гусеницы гранату, но ей в сердце попал осколок — она прикрывала раненого собственным телом.
В 1965 году о маленькой героической девушке вспомнили ветераны-сталинградцы 13-й гвардейской стрелковой дивизии (среди них были единицы тех, кто сражался ещё в составе 5-й воздушно-десантной бригады за Киев). Вспомнил о ней и генерал Родимцев.
По их коллективному ходатайству Машенька из Мышеловки стала Героем Советского Союза.
В том же году на киностудии им. Довженко о Маше и Мише сняли фильм «Нет неизвестных солдат». Конечно, он где-то наивный, его события, особенно концовка, не соответствуют действительности, и гибнут они оба героя по сценарию не в Сталинграде и на Курской дуге, а в Киеве. Но он хорошо передаёт настрой поколения, родившегося в начале 20-х, и то робкое чувство, которое возникло между двумя чистыми молодыми людьми среди крови, смерти и ужаса войны.