Первые два президента (Аскар Акаев и Курманбек Бакиев были в результате майданов свергнуты). Третий (временный) президент Роза Отунбаева не стала искушать судьбу и протянув своё временное президентство почти два года, провела выборы и передала власть Алмазбеку Атамбаеву, не дожидаясь пока ситуация окончательно выйдет из-под контроля. Атамбаев оказался единственным киргизским лидером, который не стал держаться за должность (отбыл один срок) и попытался ввести традицию мирной передачи власти.
Результат оказался негативным. Выращенный и выдвинутый Атамбаевым (последний премьер его правительства) Сооронбай Жээнбеков, достаточно быстро развернул кампанию травли своего благодетеля, а также поддерживавших его политиков. Атамбаев, два бывших премьера и бывший мэр Бишкека оказались в заключении. Впрочем, сейчас они уже на свободе, а президент Жээнбеков стоит перед угрозой досрочной принудительной отставки и возможного последующего уголовного преследования.
Как видим, что ни президент, то политический кризис, с элементами цветного переворота, а чаще всего с полноценным переворотом. Но есть нюанс.
Во всех переворотах, которые мы называем цветными, мы привыкли видеть руку США и Запада. И это справедливо: такие перевороты служат средством замены пророссийских или «многовекторных» режимов прозападными. Более того, практически в каждом киргизском перевороте посольство США в Бишкеке оставило свой след. Надо признать, что оно вообще активно работает со столичной интеллигенцией.
Тем не менее, курс киргизского государства, поддерживающий интеграционные процессы на постсоветском пространстве, не меняется. Единственное, что изменилось за 29 лет, прошедших с распада СССР — преобладающее казахстанское влияние в Бишкеке сменилось вначале российско-казахстанским, а затем российско-китайским. Астана, конечно, продолжает активно присутствовать в киргизской политике, но её роль существенно снизилась, за счёт укрепления позиций Москвы и Пекина.
Какие-то странные итоги «цветных революций», финансируемых США. А я хочу ещё раз подчеркнуть, что США работают в Бишкеке весьма активно и в каждом киргизском майдане есть доля их участия.
Странный результат, думаю, объясняется косностью и идеологизированностью Госдепа и нежеланием посольских профессионалов (уверен, что такие в посольстве США в Киргизии водятся в достаточном количестве) портить себе карьеру, объясняя начальству принципиальную нереализуемость его замыслов. Куда как проще, пользуясь хорошим знанием обстановки в стране пребывания проводить самые скоростные «цветные революции», а почему переворот есть, а результата нет, пусть Госдеп сам решает. От посольства переворот требовали, переворот получили, дальше разбирайтесь сами. Тем более, что, уверен, существенная часть денег, выделяемых «на демократию» оседает в карманах американских дипломатов. Так что, больше «революций» — выше благосостояние «тихих американцев».
Что знают в посольстве (не могут не знать) и чего не знает Госдеп?
Со стороны (плохо знающему страну внешнему наблюдателю) Киргизия кажется заповедником западничества в Средней Азии. Когда-то, при СССР, главными интеллигентами Средней Азии считались узбеки. У них и культура древняя и внешность у большинства вполне индо-европейская, и промышленное развитие региона опережало другие среднеазиатские республики. В общем, в СССР местными «европейцами» всегда считались узбеки, что очень расстраивало всегда конкурировавших с ними казахов.
Однако в 90-е ситуация быстро, хоть и незаметно, изменилась. В Таджикистане, Туркменистане и Узбекистане возникли режимы разной степени авторитарности, постепенно закрывавшие свои государства. Казахстан представлял для Европы и США большой интерес, как потенциальная кладовая углеводородов, и режим там был достаточно открытый, старавшийся наладить конструктивные отношения с Западом.
Но Назарбаев всегда был главным, а в некоторые годы и единственным сторонником перманентной интеграции постсоветского пространства. Такая позиция не могла радовать США, поэтому Нурсултану Абишевичу неоднократно готовили его собственный цветной переворот и только гигантский политический опыт и несомненный управленческий талант позволили Назарбаеву не просто микшировать эту опасность, но сделать так, что дело даже ни разу не дошло до активной фазы.
На этом фоне Бишкек поражал своей прозападностью. В каком-то смысле ситуацию там можно сравнить с ситуацией в Ереване. И там, и там местная интеллигенция, университетская молодёжь, а также значительная часть мелкого бизнеса и государственных служащих были вполне европейски ориентированы. Но, в отличие от своих украинских и грузинских коллег не испытывали лютой немотивированной ненависти к России. Наоборот, они считали, что сближение с Западом не должно мешать взаимовыгодному сотрудничеству с Кремлём. В Западе они видели отдалённую перспективу, но в сохранении тесных связей с Россией они видели гарантию того, что их государство сможет до этой перспективы дожить.
Конечно, русофобы есть и в Киргизии, и в Армении (как есть они и в России), но в данном случае я говорю о настроениях, определяющих позицию той части общества, которая является главной движущей силой любых майданов. Обращаю внимание, что вполне прозападному и соросовскому Пашиняну легко удалось прийти к власти, но не удалось резко изменить внешнюю политику Армении (как это произошло в аналогичных случаях в Грузии и на Украине). Почему?
Потому, что в Армении большая часть элиты была не против смены власти, но не желала разрыва с Россией. Попытайся Пашинян резко сменить курс и его бы тут же бы вынесли из кресла те же люди, которые в это кресло его занесли. Причина в том, что кроме России в нынешнем мире никто не может гарантировать безопасность Армении и выживание армянского государства и народа. Это понимает народ, это понимают элиты, поэтому отдельные политики, что бы они ни думали лично, не могут выступить против общенационального консенсуса.
В Киргизии ситуация сложнее. Столичная интеллигенция в Бишкеке вполне могла бы развернуться в сторону Запада окончательно и бесповоротно. Эти люди лично не чувствуют какой бы то ни было зависимости от хороших отношений с Россией. Они не испытывают в отношении Москвы идиосинкразии, но сердце их на «благословенном» Западе. Поэтому они могли бы двинуть киргизский государственный корабль от России на Запад абсолютно без гнева и пристрастия, просто потому, что Запад «это хорошо».
Более того, их прозападность определяется не столько внешней ориентацией (на Украине и в Грузии Россию не любят потому, что боятся), сколько их внутренними проблемами. Киргизская вестернезированная интеллигенция, формально задающая тон в столице, на деле полностью зависит от трайбалистской киргизской провинции, для которой клановое устройство, родоплеменные связи имеют значительно большее значение, чем государственное административное деление и управленческая вертикаль.
Кланы решают как должны пройти выборы, сколько мест какая партия получит в парламенте, кому быть президентом и т.д. Волю кланов можно проигнорировать, но ненадолго. Их влияние насквозь пронизывает государственный аппарат. Именно поэтому перевороты в Киргизии происходят почти моментально: за пару суток, максимум за неделю, всё уже решено и жизнь возвращается в нормальное русло. Как вспышка активности, иногда сопровождающаяся серьёзным насилием, так и успокоение «общественности» происходят как будто выключателем щёлкнули (практически моментально).
Полиция и войска практически всегда занимают нейтральную позицию, а без опоры на них власть устоять не может. В свою очередь и генералы, и офицеры, и солдаты не могут выступить против толпы и допустить кровопролитие, поскольку это сорвёт страну в жесточайшую гражданскую войну (на почве кровной мести), да к тому же, служат ведь представители разных кланов. Бойцы не могут выступить против своих родственников. Клановые связи, родоплеменная мораль оказываются выше присяги.
Перевороты в Киргизии происходят тогда, когда лидеры большинства кланов решают, что президент слишком активно продвигает представителей своего клана, в ущерб законным интересам других, либо же когда президент вызывает подозрение в намерении в принципе ликвидировать влияние клановой системы, опершись на государственную бюрократию. В общем, как только нарушается баланс — жди переворота.
Но те же лидеры кланов прекрасно знают, что Киргизия не в состоянии обеспечить работой до трети своего номинального населения. При этом подавляющее большинство граждан Киргизии, вынужденных искать работу за рубежом, находят её в России. С Россией же (российским рынком) связаны и ещё работающие в самой Киргизии предприятия, а также значительная часть бизнеса. Сейчас в стране усилилось экономическое влияние Китая, но Китай поддерживает партнёрские отношения с Россией и объявлен Америкой врагом Запада. То есть резкая переориентация на Запад при смене власти, нарушит уже не клановый баланс, а подорвёт экономическую основу существования как Киргизии в целом, так и отдельных кланов, в частности. Поэтому, в рамках существующей в Киргизии системы, такой поворот априори невозможен. Отдельный политик, не любящий Россию или чем-то на неё обиженный, может попытаться совершить такой манёвр, но, как уже было сказано, средняя киргизская «цветная революция» начинается внезапно (хоть о ней все всё знают) и завершается в течение двух-пяти дней.
В посольстве США тоже знают об этой киргизской особенности. Поэтому они с удовольствием дают деньги местным демократам, требуя от них лишь одного, чтобы те были хорошо заметны во время очередных волнений. В отчётах всё получается прекрасно. «Демократическая общественность» получает деньги и инструкции, выходит на улицы, очередной «тиран» сдаёт власть. Скорость переворота указывает на прекрасную подготовку, значит в посольстве трудятся молодцы, не чета тем полякам, которые провалили дело в Белоруссии. А по итогу выходит, что хоть 2+2, хоть 2х2, а в результате всё равно четыре. Переворотов в Киргизии больше всех, а внутренняя и внешняя политика едва ли не самые стабильные на постсоветском пространстве.
Потому, что традиционное общество — оплот стабильности. Его интересы и предпочтения не меняются столетиями, а большая часть сил бросается на сохранение хрупкого межкланового равновесия. Разрушение этого баланса способно моментально взорвать государство, а то и весь окружающий регион. Главное отличие киргизских переворотов от всех остальных «цветных революций» заключается в том, что «цветные революции» направлены на нарушение геополитической стабильности в пользу организатора переворота, а киргизские выступления направлены на сохранение внутриполитической стабильности путём восстановления баланса, нарушенного местными же политиками. Поэтому по сути, имея все признаки цветных революций, киргизские перевороты таковыми не являются. Это чисто внутренний киргизский механизм адаптации традиционного общества к современному государству.