Андрей Грозин: Россия совершит ошибку, если поддержит одну из сторон конфликта в Киргизии

Любой здравомыслящий человек в Киргизии понимает, что Россия лучше, чем Китай, в качестве основного стратегического партнера, считает руководитель отдела Средней Азии и Казахстана Института стран СНГ Андрей Грозин
Подписывайтесь на Ukraina.ru

Об этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру.

В столице Киргизии Бишкеке вспыхнули массовые протесты недовольных результатами выборов в Жогорку Кенеш — парламент республики. Протестующие в ночь на 6 октября захватили ряд правительственных зданий, освободили из тюрьмы экс-президента Алмазбека Атамбаева и других бывших чиновников.

- Андрей Валентинович, означают ли события минувшей ночи, что в Киргизии происходит очередная цветная революция? Как события будут развиваться дальше?

— Этот процесс мимикрирует под модную сейчас цветную революцию и гражданскую активность. На самом деле это клановая борьба, посмотрите на состав Координационного совета оппозиции, на назначенцев в мэрию Бишкека, парламент, прокуратуру, МВД — это все люди с Севера. Три северные области — Нарын, Иссык-Куль, Талас — сразу поддержали революцию или, как кто-то говорит, мятеж, а южане не поддерживают то, что происходит в столице.

Андрей Грозин: В Киргизии ждут перемен, которые внешние силы могут превратить в украинский майданКиргизское общество ждет не деклараций, а реальных шагов по преодолению бедности и социального неравенства, считает руководитель отдела Средней Азии и Казахстана Института стран СНГ Андрей Грозин
Налицо попытка северян реваншировать чрезмерно расширившееся влияние на власть и бизнес выходцев с юга, подстегнутое итогами выборов. На выборах победили партии южан — «Биримдик» и «Мекеним Кыргызстан». Обе партии получили 91 мандат из 120. То есть северяне поняли, что парламент окончательно становится южным. Парламент в отличие от соседей в Киргизии влиятельная структура, парламент назначает правительство, оказывает влияние на распределение финансовых потоков, и битвы за депутатский мандат там идут всерьез. Тот, кто владеет парламентом, тот контролирует деньги.

Когда северяне убедились, что они вычеркнуты из системы власти, началось то, что началось. То есть это сугубо клановая борьба, как это было в 2005 и 2010 годах. В первом случае северянина Акаева сменили южане, в 2010-м северяне сменили власть южной семьи Бакиева.

Атамбаев пытался соблюдать межрегиональный баланс. При Жээнбекове все основные посты заняли выходцы с юга, из Оша и Джелалабада. Власть в республике с каждым годом становилась все более южной, очевидно, выборы стали последней каплей, и Север пытается эту ситуацию переиграть.

- В прошлом интервью нашему изданию вы упомянули, что Киргизия — это лидер Средней Азии по количеству НПО.

— Да, безусловно, есть влияние внешнего фактора. Первыми застрельщиками вчерашнего митинга выступили партии, организованные с использованием иностранных грантовых средств: «Реформа», «Ордо», «Чон Казат» и прочие мелкие структуры, которые образовались незадолго до выборов и опирались на активистов со «светлыми» киргизскими лицами.

Но если сравнивать с Белоруссией, где именно грантоеды стали основной ударной силой, то правительственные здания в Бишкеке не хипстота захватывала, а рядовая пехота из пригородов Бишкека, завербованная из гигантской массы маргиналов, безработных, полукриминальных элементов. Они были рекрутированы не этими партиями «соросят», а старыми северными партиями, которые не вошли в парламент: «Республика», «Бир бол», «Ата Мекен».

Это партии с амбициозными лидерами, которых можно увидеть в списках Координационного совета. Там нет этих «светлоликих»: делить финансовые потоки, занимать руководящие посты будут не они, а северные элиты и часть южных элит, которая вовремя перебежит от Жээнбекова и интегрируется в новую систему власти. А этих товарищей вернут в их убогие офисы, которые они снимают за деньги Сороса.

- Еще несколько лет назад в Киргизии насчитывалось больше 20 школ турецкого проповедника Фетхуллаха Гюллена. Считается, что эти школы выступали в качестве «мягкой силы» Турции. Можно ли усмотреть в происходящем в Киргизии руку Анкары, которая стремится создать дугу нестабильности в Евразии, учитывая происходящее в Закавказье?

— Очевидно, гюлленисты там есть, но учитывая сложные отношения Гюллена с Эрдоганом, я бы не ставил знак равенства между выпускниками школ с турецкой внешней политикой. Да, они действуют в одном направлении, но друг друга на дух не переносят. Несколько лет назад Турция требовала от Атамбаева в приказном порядке с использованием недипломатической риторики закрыть эти школы. Атамбаев их послал тоже с использованием недипломатической риторики.

Политика Эрдогана, конечно, по факту совпадает с повесткой, которую формирует Гюллен, но друг с другом они ладят очень плохо. Выпускники этих школ представлены слабо среди крупного чиновничества. С таким же успехом можно сказать, что там работает Американский университет Центральной Азии (АУЦА), и он более активен в продвижении своих выпускников, чем турки.

«Поджигают по краям». Почему возникли и что означают протесты в КиргизииВо вторник, 6 октября, ЦИК Киргизии признал итоги выборов в парламент республики недействительными. А днем ранее, 5 октября, в Киргизии начались протесты из-за результатов этих выборов
Но и тех, и других исчезающе мало, гранты в последние годы для Киргизии выделяются по остаточному признаку, поэтому среди светлоликой братии, которая привыкла жить на деньги Сороса, таких немного.

В киргизской политике есть западники, протурецкие силы и исламисты. Но пока они не имеют серьезной критической массы. Посмотрите на состав Координационного совета, вы увидите, что людей, которые ходили в американское посольство, как на работу, там почти нет. След исламистов тоже не заметен в текущих событиях. К тому же Север традиционно менее исламизирован, чем юг, более русифицирован, более европеизирован. И отчасти, может быть, не так уж плохо, если северные элиты немного подвинут излишне доминирующую южную элиту.

- Насколько большое значение для российской внешней политики имеет политический кризис в Киргизии?

— Я не считаю, что происходящее в Киргизии не то что катастрофа, а проблема для России. Для России было бы большой ошибкой солидаризироваться с какой-то из сторон — с официальной властью или с той, которая претендует на эту власть. Нам будет удобно работать и с теми, и с другими. Точно так же ведет себя основной экономический партнер Киргизии Китай. Киргизия уже должна Китаю 43% немаленького внешнего долга. Китай никак не реагирует на то, что происходит в Киргизии, потому что знает, что кто бы ни пришел во власть, долги все равно останутся. То же самое касается и России. Кто бы ни пришел во власть, кроме, как в Россию, трудовым мигрантам ехать некуда.

- Может ли возвращение в политику экс-президента Алмазбека Атамбаева, который считался пророссийским политиком, благотворно сказаться на позициях России в республике?

— Вы правильно сказали, что Атамбаев «считался» пророссийским лидером. Он считался таким, потому что вел страну в ЕАЭС и выдавил американцев из центра транзитных перевозок в Манасе. Но называть его пророссийским лидером я бы не стал, потому что он «проатамбаевский» лидер. Он все делал, исходя из собственных соображений. Другое дело, что его интересы совпадали с российским видением того, как следует в экономическом и политическом плане развиваться Киргизии. Он четко улавливал общественные настроения и реализовывал их, чтобы понравиться большинству.  

В Киргизии нет ни пророссийских, ни проамериканских, ни прокитайских политиков. Помните, как у Всеволода Вишневского: «Я состою в партии собственного умственного рассудка». В киргизских элитах нет людей с твердыми убеждениями: пророссийскими, евразийскими или прозападными.

В Киргизии 250 партий, это абсолютный рекорд на постсоветском пространстве, а может, и в мире. Исходя из материальных соображений, люди меняют свои идеологические оценки как перчатки. Тот же Атамбаев, когда ехал в Турцию рассказывал, что Турция — путеводная звезда, в России он говорил, что навеки с Россией, навеки с русским народом. В Пекине рассказывал, как Киргизия вдохновляется успешным развитием Китая. Жээнбеков пытается проводить ту же самую политику и говорить то, что нравится партнерам. Поэтому нас не должна беспокоить реставрация Атамбаева.

Любой политик должен будет считаться с массовыми настроениями в Киргизии, а массовые настроения связаны с пониманием того, что если разорвать отношения с Россией, то от поглощения великим восточным соседом (Китаем) закрыться Киргизии будет нечем, ни Запад, ни Сорос здесь не помогут. Любой здравомыслящий человек в Киргизии понимает, что Россия — это лучше, чем Китай, в качестве основного стратегического партнера.

- То есть приход к власти в Киргизии антироссийских сил невозможен?

— Если каким-то чудом к власти в Киргизии придут антироссийские силы, киргизские «пашиняны», то будет как с Пашиняном. То есть жизнь заставит самого антироссийского человека вести себя не так идиотски, как повели себя власти Украины, а понимать, что выживание элиты полностью зависит от позиции российской стороны. Откровенно говоря, Россия без Киргизии проживет, а Киргизия без России вряд ли.

- А может ли кризис в Киргизии по принципу домино дестабилизировать ситуацию в других странах Средней Азии? Например, Узбекистан уже ограничил сообщение с Киргизией, а в Таджикистане 11 октября пройдут выборы президента.

— В ближайшие месяцы в Казахстане ждут парламентских выборов, а Киргизию в Казахстане многие называют младшим братом. Киргизов очень раздражают подобного рода оценки, но тем не менее это факт массового сознания в Казахстане. То есть на месте Нурсултана, столицы, а не человека, очень внимательно следил бы за тем, что происходит на юге. Их это касается в гораздо большей степени, чем таджиков или узбеков.

Казахстан ждет бишкекский сценарий, но при одном условии — экспертМассовые протесты в Казахстане, подобные нынешним событиям в Киргизии, могут начаться по итогам назначенных на начало 2021 года парламентских выборов в Казахстане, сказал казахский политолог Марат Шибутов. Его слова приводит РИА Новости 6 октября
Вероятность повторения киргизских событий в Таджикистане пока смотрится как минимальная. В Киргизии бунты и революции — часть ментальности населения. Бунт, переходящий в погромы и смену персоналий в высших эшелонах власти, — это киргизская национальная традиция. А в Таджикистане подобного рода действия привели к гражданской войне (1992-1997 годов), в которой погибли около 150 тысяч человек. Больше, чем во всех остальных постсоветских конфликтах вместе взятых. Общество серьезно травмировано памятью об этой войне, ее повторения боятся все.

В Казахстане западные структуры последние годы активно вкладываются в формирование низовых структур потенциального протеста, так называемое гражданское общество, идет финансирование людей со «светлыми» лицами в гораздо больших масштабах, чем в Киргизии.

То есть там инфраструктура протеста создается целенаправленно, и все это ложится на благодатную почву того, что население нищает, нефть дешевеет, люди беднеют, финансовые показатели идут вниз. О прежнем благополучии в тучные годы, когда нефть стоила больше 100 долларов, казахстанцы успели подзабыть и серьезно озлобиться, в том числе и в связи с карантинными мерами.

В Киргизии собирать митинг и грозить захватом Белого дома — распространенная стилистика политического поведения. В Узбекистане, Таджикистане, не говоря уже о Туркмении, такие модели поведения не приветствуются властями и жестко подавляются. Там внутриэлитная борьба идет по-восточному тихо, выводить людей на площадь не принято.

А Казахстан — это межеумочная территория, не Европа и не Азия, поэтому если и будет повтор рецидивов в Центральной Азии, то он будет не у таджиков, а у казахов.

 

 

 

Рекомендуем