- Сергей, «мягкая сила» Запада действовала на Украине успешно. Согласны? Если да, то почему у Запада получилось?
— Я вполне согласен с тем, что Запад методично долгие годы взращивал на Украине своих агентов влияния, и это увенчалось успехом. Этим не может похвастаться даже самый масштабный пример русской «мягкой силы» — открытый по инициативе Лужкова филиал МГУ в Севастополе.
Еще в украинские времена ползли слухи о «распилах» и тратах на командировки к морю. Как итог выпускник филиала — Артем Скоропадский — возглавляет пресс-службу «Правого сектора», многие другие бывшие студенты журфака обслуживают сейчас бандеровский режим в Киеве.
Я учился в другом крымском филиале — питерского Университета профсоюзов (куда менее раскручен, нежели МГУ). Запомнил, как один из преподов, приехавших читать лекцию в Севастополе, по собственной инициативе раздал желающим студентам несколько экземпляров «Истории украинского сепаратизма» Николая Ульянова. Но, повторюсь, к сожалению, это была лишь частная инициатива лектора.
Главная проблема, мне кажется, заключается в том, что наши недруги знали конечную цель — расчленение и ослабление России, превращение населения лимитрофов в манкуртов, которые впоследствии будут готовы убивать русских и чьими руками будут создаваться очаги напряжения на границах РФ.
- А какая задача, по-вашему, тогда ставилась Москвой? Разве воссоединение исторических русских земель, как это говорила, правда, другими словами украинская пропаганда — "московский империализм"?
— Вспоминаю интервью в 2006 году с тогдашним послом Черномырдиным. В Киеве правит «оранжевый» Ющенко, но схема по транзиту через украинскую трубу с «прокладками» работает.
Черномырдин тогда выразил искреннее удивление после вопроса о Крыме: дескать, на каком основании Россия должна относиться к этому региону как-то особо, нежели к остальным областям Украины?
- Как, по-вашему, многое ли поменялось с тех времен?
— Сенатор Косачев буквально на днях записал в достижения России то, что после распада СССР Москвой ради территориальной целостности новых самостийных держав массово игнорировались призывы о помощи от русских со всего бывшего Союза.
Разве мы не слышим: «Не будь Майдана — Крым бы остался украинским»? А каково Донбассу на седьмом году войны слышать о «безальтернативности Минских соглашений», предусматривающих возвращение региона в состав Украины?