- Алексей Валерьевич, в начале недели главной темой вновь стал Донбасс: сначала обсуждали мюнхенские «12 шагов», а потом в регионе случилось военное обострение — недалеко от города Золотое. Как вы считаете, с чем связано обострение, кому оно выгодно и повлияет ли на дальнейший процесс урегулирования конфликта?
— Обращу внимание, что обострение произошло вскоре после того, как Зеленский объявил о планах секторального разведения, то есть постепенного отвода войск по всей линии фронта, от чего Украина раньше отказывалась.
Кроме того, в этом районе все время происходило нарастание напряженности, если мы посмотрим отчеты ОБСЕ и сводки обеих сторон. Район был удобным местом для провокации. Тот факт, что тело украинского солдата оказалось у ЛНР может быть доказательством того, что та сторона проводила наступательные действия. Но это необязательное доказательство, это доказывает, что поле боя осталось за ней.
Если мы возьмем статистику взрывов, которую готовит ОБСЕ, то в этот день было зарегистрировано 2,5 тысячи взрывов в Луганской области, но по сравнению с периодом годичной давности итоговая статистика за неделю не такая уж страшная. То есть меньше, чем в полтора раза, в прошлом году была гораздо большая и постоянная военная активность.
Хотя тот факт, что существует серая зона, неразведенные войска, и стороны пытаются улучшить позиции, создает почву для подобных провокаций. Один эффект уже сеть: перенесена презентация Нацплатформы.
В то же время заявление Зеленского после заседания СНБО не направлено на разжигание страстей, а довольно спокойное, что соответствует характеру инцидента.
Стороны заявили по одному убитому со своей стороны, и после инаугурации Зеленского бывали обстрелы, когда погибали по несколько человек. Неделей ранее в ЛНР погибли четыре человека за один обстрел.
- Продолжается скандал вокруг эвакуированных из Китая украинцев. Протесты прокатились по Западной Украине, противники Зеленского обвиняют власти чуть ли не в умышленном геноциде «патриотов», а расчищать дорогу в Новые Санжары вынуждена была Нацгвардия. Как вы оцениваете действия власти и реакцию общества в этой истории? И какими будут последствия?
— Это, конечно, дикость. Это показывает, что никакой революции достоинства, изменившей общество и установившей солидарность между всеми украинцами, нет. Таких примеров не было в других странах. Допускаю, что это какая-то репетиция действий против Зеленского на случай мирного урегулирования. Все эти вещи не артикулируются, но если бы не было питательной среды в обществе, этого бы не произошло.
Значит, дело не в специфике заболевания, а в специфике украинского общества. Власть добилась своего, разогнала протестующих.
Что лучше для своего пиара мог бы сделать президент Зеленский? Он мог бы с самого начала лично встретить этих людей. Не подходить, пожимая руки, но показать свою солидарность с ними не только звонками украинке в Ухань, но и таким присутствием. Устыдить общество и показать свою смелость.
Тем более в истории мы знаем такие прецеденты в сходных ситуациях, которые поднимали рейтинг государственных деятелей. Репутация Наполеона, которого сыграл Зеленский, была основана и на том, что он во время египетско-сирийской кампании, когда разразилась чума, ходил в госпиталь и пожимал руки солдатам.
Император Александр I приехал в охваченную эпидемией Москву из Петербурга и своим присутствием прекратил холерные бунты, где происходили вещи не менее отвратительные, чем в Новых Санжарах. И он находился там 10 дней.
- На этой неделе в Украине отмечают шестую годовщину трагических событий на Майдане и фактической победы Евромайдана. На ваш взгляд, как изменилось отношение в обществе к тем событиям через 6 лет?
— То, что отмечали трагические события, показывает, что с победой не получилось. В целом эти события показали, что поминание небесной сотни было достаточно малочисленным и не стало серьезным поводом для серьезной мобилизации противников власти.
- Есть такое наблюдение, что в Украине Майданы случаются раз в 10 лет: возможен ли новый массовый протест сегодня или в ближайшее время?
— Для этого нужен повод, я не воспринимаю майданы как чисто народные протесты. Это сугубо политическая технология Соединенных Штатов и Евросоюза, поскольку они заинтересованы в определенном политическом курсе Украины. Пытаться применять в случае необходимости такие технологии они, конечно, будут.