Есть «Нафтогаз» и «Газпром». Они могут договориться о транзите, а могут и нет. В зависимости от этого рыночная цена на газ в Европе может быть как исторически высокая, так и исторически низкая.
Что делает «Нафтогаз»? Он предлагает населению «сезонную цену», то есть поиграть с ним в игру «угадай тариф».
Если транзитный договор подпишут, те, кто купит газ по «страховой цене», проиграют, если нет — возможно, выиграют. Это типичная экстерналия — действия «Газпрома» и «Нафтогаза» влияют на потребителей помимо их воли. (Экстерналия, или внешний эффект, в экономической теории — воздействие рыночной транзакции на третьих лиц, не опосредованное рынком. — Ред.)
В свое время нобелевский лауреат Джозеф Стиглиц сформулировал параметры экстерналий:
1) решения принимает узкий круг лиц, но они влияют на всех остальных;
2) достоверной информацией обладают немногие;
3) большинство никак не может захеджировать свои риски. Это вполне можно отнести и к «страховой цене»: по сути это никакая не страховка, а обычная рулетка с вероятностью 50/50, как в известной шутке из теории рисков про то, «живы ли динозавры».
Стоит ли упоминать, что не население, а НАК обладает всей полнотой информации о перспективах переговоров. Все бы ничего, но «Нафтогаз» — это государственная компания, которая играет со своим же населением в тарифную рулетку, формируя за его счет (и бюджета в части субсидий) жировую прослойку, заявляя, что даже в случае падения цен те, кто не будет покупать страховой пакет, будут платить выше рынка, чтобы минимизировать сезонный фактор. А таковых будет большинство.
То есть вместо социального выравнивания цен с использованием имеющегося потенциала по добыче, транзиту и сбыту газа государственная компания делает все возможное, чтобы создать ценовую дискриминацию внутренних потребителей.