В частности, рассматриваются варианты приватизации естественных монополий, таких как железные дороги и почта, а также допуск иностранных компаний к разработке полезных ископаемых на территории Украины и, главное, отмены моратория на куплю-продажу земли сельскохозяйственного назначения. Последнее — постоянная рекомендация МВФ.
Если говорить о целях украинской власти, то ничего непредсказуемого тут нет. Зеленский всё же не Голобородько, который отказался от сотрудничества с МВФ прямо в кино. Причины к тому, чтобы следовать предначертанным за Западе путём, вполне прозрачны.
Во-первых, Украина входит в период наибольших выплат по внешним долгам. В 2019 году государство должно направить на погашение внешней задолженности $15,8 млрд — почти четверть госбюджета.
Брать эти деньги банальным образом неоткуда. Источников всего два — продать что-нибудь ненужное или взять деньги у МВФ, который в ответ предлагает продать что-нибудь ненужное (можно ещё повысить цену на газ для населения, но это неэффективно и политически опасно). Никаких других альтернатив не просматривается. Разве что дефолт, который разумной альтернативой назвать трудно.
Во-вторых, если уж команда Зеленского назвала себя либертарианцами, то должна этому соответствовать. В частности, реализовывать стратегию «государства — ночного сторожа», которое ничего не контролирует и ничем не владеет (и, кстати, не проводит никакой социальной политики).
В общем, «большая распродажа» государственного имущества запланирована, и власть полагает, что большинства в Раде для этого достаточно.
Говорить о каком-то долговременном экономическом эффекте в данном случае смысла нет. Целью является достижение кратковременного финансового эффекта и реализация идеологических догм. Разумеется, в перспективе имеется в виду, что транснациональный капитал окажется эффективнее отечественного или тем более государства. Верить в это не возбраняется — другого символа веры современное человечество всё равно предложить не может.
Однако к каким же политическим последствиям приведёт реализация такой политики? Немного предсказуемо она приведёт к усилению политической борьбы, причём на поверхности будет только её часть.
Хотя речь идёт о собственности государственной, мы всё же понимаем, что за каждым её фрагментом стоит вполне определённый частный интерес.
Если мы говорим, допустим, о компании «Укрнефть», то это частная «фазенда» Игоря Коломойского. И хотя формально её из-под влияния группы «Приват» вывели, фактически его менеджмент там остался. Захочет ли он делиться своим влиянием?
Если мы говорим о железной дороге, то в ней заинтересован весь горно-металлургический комплекс Украины, включая компании Рината Ахметова, Виктора Пинчука и уже упомянутого Коломойского. У них давно уже сложились определённые схемы работы с «Укрзализныцей», которые позволяют минимизировать расходы. Маловероятно, чтобы украинские олигархи захотели принять участие в приватизации компании, — им совершенно не интересно нести расходы на поддержание инфраструктуры в работоспособном состоянии. Но им неинтересен и приход иностранного инвестора, который первым делом разрушит существующие схемы и почти наверняка приведёт к росту расходов.
Аграрные магнаты, будь то Юрий Косюк или Андрей Веревский, да даже и простые фермеры отлично реализуют свои интересы через схемы аренды, позволяющие практически ничего не платить формальным землевладельцам, зарабатывая на их земле. Кстати, сельское население им особенно не нужно — они вполне могут обойтись примерно 20% нынешней численности жителей сельских районов (административно-территориальная реформа, которая уничтожит большую часть сёл, их вполне устраивает).
Значительная часть украинского газа добывается частными структурами, и допуск к ней иностранных компаний, требующих наведения порядка в этой сфере, также может серьёзно задеть чьи-то интересы.
В общем, существуют давно сложившиеся бизнес-схемы, в которые включены государственные предприятия. Их приватизация приводит к слому схем и соответственно принуждает бизнес к самозащите.
Как он будет защищаться? Казалось бы, поражение традиционных олигархических партий на выборах должно подорвать позиции капитала в парламенте, но в каком-то смысле оно даже возросло.
Во-первых, все (или почти все) основные олигархические группировки имеют своё представительство в «Слуге народа». Точно подсчитать количество людей Коломойского в списке затруднительно, но то, что там множество людей, относящихся к его отдалённому окружению, очевидно.
Во-вторых, в силу особенностей состава списка СН можно предполагать, что набрать там постоянных или временных сотрудников будет не особенно сложно. Видимо, это понимают и в Офисе президента, почему и обучают своих депутатов по схемам, более характерным для тоталитарных сект. Поможет ли это — большой вопрос.
Надо также помнить о социальной составляющей готовящихся реформ. В частности, порядка 70% граждан Украины выступают против отмены моратория на введение рынка земли сельскохозяйственного назначения (правда, они же выступают за свободу владельцев земли ею распоряжаться). В прошлые годы такие мастера популизма, как, например, Юлия Тимошенко, в принципе отказывались затрагивать проблему земли в своих программах, именно зная о непопулярности её продажи.
А ведь есть и другие риски. Например, легко можно себе представить меру беспредела, который будет происходить в сёлах во время смены собственности земли. Административная-то реформа не просто так была затеяна — её задача, в частности, сделать невыносимой жизнь в селе и исключить какое-то участие сил правопорядка в этих процессах. Но реагировать-то всё равно придётся… Стоит напомнить, что в своё время Порошенко отказался от принятия закона, позволяющего захватывать церковную собственность, — полицейское руководство сообщило о невозможности избежать массовых нарушений общественного порядка.
В общем, любые мероприятия власти в этом направлении приведут к обвалу рейтингов и массовым протестам граждан. Кстати, массовые протесты будут не только по этому поводу. Попытка приватизации железной дороги тоже может привести к забастовкам и маршам протеста.
Запланированные реформы явно встретят сильнейшее скрытое и явное сопротивление. Задумывались ли об этом в Офисе президента? Просчитывали ли риски? Пытались ли оценить наличные ресурсы? Думается, нет. Потому трудно сказать, какой будет реакция президента на попытки сопротивления и возникающие нештатные ситуации.
Правда, за спиной реформаторов с Банковой маячат Вашингтон и Брюссель, но они-то — там, а Зеленский — тут.