А тем временем в украинских тюрьмах могут содержаться до 400 россиян. Кто-то по «терроризму» (притом что ЛДНР никто террористическими не признал), кто-то за развязывание войны, кто-то за посягательство на несчастную целостность Украины, кто-то за шпионаж, кто-то даже за госизмену, как Вышинский. А кто-то и вовсе без приговора, как Мефёдов.
Причем зачастую людей, осужденных по тяжелой статье (терроризм, война), найти невозможно. Есть решение суда, занесено в Единый реестр, а человека нет, неизвестно, куда его определили отбывать наказание. И это сплошь и рядом. Украинские сидельцы у нас хоть все наперечёт. А мы своих, кроме нескольких медийных фамилий, никого и не знаем.
И пока вчера Голунова освобождали, украинская омбудсменка Денисова рассказывала Москальковой, как надо «использовать то, что есть добрая воля президента Украины Владимира Зеленского именно на освобождение всех». Ну да, поэтому Зеленский своей (или Коломойского?) доброй волей Медведчука и подвинул от переговорного процесса.
«Нет ничего важнее, чем человек. И здесь мы впервые слышим акцент от президента Зеленского именно на правозащитную тему, на тему прекращения военных действий и нового диалога с Россией», — сказала Москалькова по итогам встречи.
Только с доброй волей у Зеленского никак не получается ни министров уволить, ни войска отвести в станице Луганской, ни долги львовским шахтерам выплатить. И если так дальше пойдет, его и Конституционный суд с досрочными выборами прокатит. А до осени он свой электоральный багаж подрастеряет. Тут ему, конечно, из чувства самосохранения нужна громкая победа. Обмен вполне мог бы ей стать. Чем бы дитя ни тешилось.