Все болезни были разными, но все так или иначе совпали с необходимостью предстать пред светлые очи Петра Алексеевича.
Вспомнилось, что нечто подобное уже имело место несколько тысяч лет назад, и подробно описано. Гомером.
А у нас как раз гомерическая история.
Так вот, началось всё с раздела портфелей, простите, Елены. Нужен был один кандидат, а достойных было полно, и все при мечах. Натурально поубивали бы друг друга в поисках правильного выбора, как это часто бывает в молодых демократиях. И уже вполне готовы были начать, но в последний момент появилась альтернатива. Предоставили дуре возможность выбрать самостоятельно, а избранника поклялись поддержать, не убивая друг друга. Поклялись и разъехались, а Елена вышла замуж и, в прямом смысле слова, дала троянцам.
Тут-то и пришло время исполнять клятву, Агамемнон решил, что он главный и может требовать. А Одиссей заболел. Вчера был здоров, позавчера, а сегодня — никак. Приехали за ним Менелай и Паламед, а он никакой. Растение. Сошел с ума. Запряг в плуг вола и осла, и пашет поле, причем засевает не зерном, а солью. Всё, мол, крыша уехала, приезжайте в другой раз, сейчас никак.
Несчастный Менелай так бы и уехал, да выручил Паламед, человек добрый, но сообразительный. Аккуратненько положил под плуг Одиссеева сына, Телемаха, и стал покурить в сторонке, а вдруг выздоровеет? И верно, намек товарища Одиссей понял правильно, сельхозработы прекратил и пришел в сознание. Уехали вместе.
Тут бы и конец аналогиям, но есть нюанс. Для Агамемнона всё закончилось плохо. Очень плохо. Вообще для всех всё закончилось очень плохо. Ну, кроме Одиссея.