Впервые с Корсунь-Шевченковским котлом я познакомился по колено в воде, сжимая в руках металлодетектор. В том году Гнилой Тикич, через который из окружения зимой 1944 года прорывались немцы, сильно обмелел, и мы с большим интересом собирали со дна всё, что они обронили: сильно прогнивший панцерфауст, лошадиный противогаз, на удивление живой финский нож — привет от дивизии СС «Викинг» — и прочий железный хлам.
Прорыв был стремительным, и всё лишнее оставляли: в ночь на 17 февраля без артиллерийской подготовки и выстрелов 45 тысяч немецких солдат перешли в наступление на узком участке фронта шириной всего 4,5 километра. Основной удар пришёлся по 180-й стрелковой дивизии, которая не смогла его сдержать; части танков, бронетранспортёров и пехоты удалось пробиться.
Корсунь мог бы превратиться во второй Сталинград, но этого не случилось.
Его итогом стало неполное уничтожение двух немецких корпусов, и Конев первым среди командующих фронтами получил звание Маршала Советского Союза. Также впервые было присвоено звание Маршала бронетанковых войск, которое вручили командующему 5-й гвардейской танковой армии генералу Павлу Ротмистрову.
Разгром основных танковых сил группы армий «Юг» позволил следом за Корсунь-Шевченковской наступательной операцией провести Уманско-Ботошанскую. Одним из ее результатов стал масштабный трофей в полтысячи единиц бронетехники, подбитой все там же, под Корсунем, и не отправленной вовремя на ремонт.
Тем не менее факт остается фактом: при крупных потерях с нашей стороны обеспечить полную победу и уничтожение котла под Черкассами Красной армии не удалось.
Не только потому, что немцы имели таких опытных и умных офицеров, как командир 11-го корпуса (и командующий окруженной группой) Вильгельм Штеммерман, прошедший Первую мировую войну, Французскую компанию и с первых дней воевавший на Восточном фронте. Но в первую очередь из-за того, что противник был очень силен, а советское командование допустило ряд просчетов, о чем нужно говорить честно.
Первоначально ситуация складывалась как нельзя более благополучно.
К середине января 1944 года войска 1-го Украинского фронта генерала Николая Ватутина сильно продвинулись на запад от Киева. Южнее 2-й Украинский фронт генерала Конева успешно провел Кировоградскую наступательную операцию.
Но между ними в районе Канева и Корсунь-Шевченковского широкую полосу побережья Днепра всё ещё удерживала крупная немецкая группировка. Образовался выступ шириной в основании 130 километров и общей площадью 10 тыс. кв. км, который обороняли шесть пехотных дивизий, танковая дивизия СС «Викинг», моторизованная дивизия СС «Валлония» и части усиления, объединённые в два немецких армейских корпуса — 42-й генерала Лиеба и 11-й генерала Штеммермана.
Они нависали над флангами наступавших советских фронтов и мешали им продвинуться к Южному Бугу. В Ставке Верховного Главнокомандования было решено выступ «срезать».
Предполагалось по обе стороны от основания выступа сконцентрировать 27 стрелковых дивизий, один механизированный и четыре танковых корпуса, которые, перейдя в наступление на узких участках фронта должны были ударить навстречу друг другу, взломать оборону противника, окружить его группировку и уничтожить её.
В Вермахте сложившееся положение не осталось не замеченным: разведка, в первую очередь воздушная, отлично работала с лета 1941 года.
Ещё в декабре командующий группой армий «Юг» фельдмаршал Эрих фон Манштейн предложил Гитлеру отвести войска от Днепра и выровнять фронт. Но тут сыграла роль личная амбиция, фюрер всё ещё надеялся, что ему удастся разгромить русских, нанося фланговые удары с этого самого выступа, а потому приказал оборонять его до последнего.
Окружение сложилось фактически по обоюдному согласию сторон.
24 января 1944 года артиллерия 2-го Украинского фронта начала артподготовку, после чего в наступление перешли части прорыва. Благодаря хорошей подготовке и слаженности действий они с ходу взломали немецкую оборону и в образовавшуюся брешь была введена 5-я гвардейская танковая армия генерала Ротмистрова.
26 января после 40-минутной артподготовки начал наступление 1-й Украинский фронт силами 6-й танковой армии. Уже через два дня танкисты встретились в районе Звенигородки — крышка второго после Сталинграда «котла» захлопнулась.
В окружение попали около 60 тысяч солдат и офицеров вермахта, более 300 орудий и САУ, около 70 танков и штурмовых орудий.
Советские войска образовали два кольца окружения: на внутреннем обводе оборону заняли 13 стрелковых и 3 кавалерийские дивизии, которых поддерживали около 2000 орудий и миномётов, а также 138 танков и САУ. На внешний обвод были направлены 5-я гвардейская и 6-я танковая армии, 47-й и 49-й стрелковые корпуса, 34-я истребительно-противотанковая бригада.
В этот момент Гитлер опомнился и отдал Манштейну приказ на деблокаду. Сил у него для этого по обе стороны кольца было более чем достаточно — около двух десятков танковых и пехотных дивизий, включая дивизии СС «Адольф Гитлер», «Дас Райх», «Великая Германия», «Мёртвая голова» и «Викинг».
Операцию назвали «Ванда»: на внешнее кольцо окружения немцы двинули два танковых корпуса, каждый из которых по численности равнялся советской танковой армии, всего до 600 машин, включая 50 «Тигров» и 150 «Пантер». Годом ранее под Сталинградом помогать Паулюсу пришло гораздо меньше.
Против бронированного кулака Ватутин и Ротмистров выложили свои козыри: 2-ю танковую армию количеством более 300 танков и САУ, а также новейшие тяжелые танки «ИС». Новинке противник совсем не обрадовался. Впоследствии разведке танкистов удалось захватить приказ гитлеровского командования, которым предписывалось «избегать встречных боев с танками «ИС» и стрелять по ним только из засад и укрытий».
Тем не менее, наступающим оставалось продавить до окруженных частей всего 15-20 километров, а те отчаянно рвались им навстречу.
В журнале боевых действий 2-го Украинского фронта отмечено: «В плен сдаются единицы, сопротивление упорное, контратаки не прекращаются». На ультиматум о капитуляции Штеммерман ответил молчанием. И уже на второй день прорыва группе Манштейна удалось сократить расстояние до внешнего кольца окружения до 12 километров — удар изнутри котла не выдержала 27-я армия.
Сталина сложившаяся ситуация не устраивала.
По версии Конева, он перезвонил ему, выяснил обстановку и после недолгих раздумий передал армию в состав 2-го Украинского фронта. По версии маршала Жукова, Конев сам обратился к Сталину с этим предложением, и тот, вопреки мнению Ватутина и его собственного, Жукова, мнения, просьбу Конева выполнил.
Как бы там ни было, командование над внутренним кольцом окружения сосредоточилось в единых руках, а Ватутин и Жуков получили из Москвы грозную отповедь:
«Во-первых, не было общего плана уничтожения корсуньской группировки противника совместными усилиями 1-го и 2-го Украинского фронтов. Во-вторых, слабая по своему составу 27-я армия не была своевременно усилена. В-третьих, не было принято решительных мер по выполнению указаний Ставки по уничтожению в первую очередь стеблевского выступа противника, откуда вероятнее всего можно было ожидать попыток его прорыва».
Немедленные меры дали результат, группе Штеммермана пробиться так и не удалось.
Во многом немцам помешала оттепель. Начало февраля на Украине в этот год выдалось необычайно тёплым. Были дни, когда температура доходила до +12. Грунтовые дороги, под которыми лежал жирный чернозем, раскисли, и техника буквально тонула в жиже, образовавшейся из мокрого снега и грязи. По этой же причине был затруднён подвоз боеприпасов и бензина. Иногда немецким танкистам приходилось бездействовать целыми днями, ожидая снабжения.
14 февраля силам 3-го немецкого танкового корпуса оставалось пробиться всего 7 километров. На совместной встрече командующих окруженных корпусов было решено прорываться тремя колоннами вечером 16 февраля.
Оставив всех тяжелораненых, уничтожив нетранспортабельную технику, 40 тысяч человек пробились наружу.
Гнилой Тикич из-за оттепели разлился, и немецким солдатам пришлось вплавь преодолевать несколько метров ледяной воды, после чего снова идти в бой. Многие из них погибли от переохлаждения, других добили наши солдаты.
Лейтенант в отставке Иван Крамаренко, в то время командир взвода полковых 120-мм минометов, вспоминал: «…Кто убегал — за ними не гнались, очередь из автомата вслед, не попали — убежал, а в кого попали — остались навеки в нашей земле. Видел штабеля немцев, раздавленных танками, в каждом по три десятка трупов. Там их и хоронили селяне, потом эти могилы запахали, родственники погибших немцев после войны приезжали — ничего не нашли, поле им показали, и все».
По советским данным, Красная Армия за время проведения Корсунь-Шевченковской операции потеряла до 80 тыс. человек в том числе 24 тысячи убитыми, умершими и пропавшими без вести. Немецкие потери оценивались в 82 тыс. убитыми и 20 тыс. пленными. По немецким оценкам, потери внутри котла составили примерно 30 тыс. человек, в том числе около 19 тыс. убитыми и попавшими в плен, то есть безвозвратно Вермахт потерял только треть окруженных частей. Но к этой оценке у отечественных историков есть множество вопросов.
Погиб и генерал Штеммерман. Его тело обнаружили у села Журжинцы и показали командующему 2-м Украинским фронтом генералу Ивану Коневу, после чего тот приказал похоронить его с воинскими почестями.
Так начался 1944 год, за который РККА предстоит очистить всю территорию Украины, а немцам — лучше привыкнуть к котлам. И пусть Корсунь-Шевченковская операция не завершилась сталинградским триумфом, но она стала важной победой на пути, который в итоге закончился в Берлине.