Отец Александра Маринеско имел румынское происхождение и в свое время тоже служил на флоте. Из-за дисциплинарного проступка ему пришлось под угрозой серьезного наказания бежать из Румынии, и он перебрался в Одессу. Там его фамилия Маринеску «украинизировалась» и стала звучать как «Маринеско».
Сын пошел по стопам отца и после школы несколько лет прослужил матросом в торговом флоте, прежде чем попал в Одесское мореходное училище. После его окончания работал вторым помощником капитана на торговых судах.
Маринеско, по свидетельству знавших его в то время, вовсе не мечтал о военном флоте с царившей там строгой дисциплиной. Однако в 30-е годы началась активная подготовка к войне, и Маринеско по комсомольской путевке направили на курсы комсостава, после которых он начал службу штурманом на своей первой подлодке Щ-306.
В последний предвоенный год Маринеско получил назначение командиром малой подлодки М-96, которая по итогам года была особо отмечена за образцовую военную и политическую подготовку (на учениях лодка установила скоростной рекорд погружения), а ее командира повысили до звания капитан-лейтенанта.
Хотя М-96 относилась к Балтийскому флоту, война поначалу проходила мимо Маринеско. Лодка долгое время простояла без дела в Ленинграде. Заскучавший Маринеско увлекся картами (но не морскими, а игральными) и вскоре получил серьезный выговор за организацию азартных игр в дивизионе. Его даже исключили из кандидатов в члены партии.
Тем не менее, именно во время командования этой подлодкой Маринеско получил свою самую значимую прижизненную награду. В августе 1942 года М-96 атаковала немецкий конвой.
Согласно рапорту Маринеско, подлодка провела торпедную атаку судна, после чего все члены команды услышали сильный скрежет, и атакованный корабль остановился, а суда охранения открыли огонь по советской подлодке, из-за чего пришлось отступить. Маринеско был уверен, что торпеда попала в цель, и за потопление судна он был награжден орденом Ленина. Однако в действительности в тот вечер атака была неудачной. Это столкновение было зафиксировано в судовых журналах немецкого конвоя, но кораблю все же удалось уклониться от торпеды.
В начале 1943 года Маринеско получил назначение на подлодку С-13, которая в дальнейшем будет неразрывно связана с его именем.
Следующего боевого похода ему пришлось ждать более полутора лет. В первом же боевом походе Маринеско удалось повредить немецкий транспорт, за что он был награжден орденом Трудового Красного Знамени. Сам Маринеско был уверен, что он потопил корабль, однако после ухода советской подлодки подошли немецкие корабли и смогли взять на буксир и довести до базы поврежденное судно.
Из всех литературных героев Маринеско более всего был похож на Долохова из «Войны и мира». Тот славился отчаянным героизмом на поле боя, но в мирной жизни регулярно попадал в неприятности, которые вредили его карьере.
Адмирал Кузнецов так характеризовал его: «Сегодня он мог совершить героический подвиг, а завтра — опоздать на свой корабль, готовившийся к выходу на боевое задание. К многочисленным серьезным проступкам Маринеско я, как адмирал, отношусь отрицательно. Но, зная его смелость, решительность и умение добиваться крупных боевых успехов, я готов многое простить ему».
Последний военный «новый год» экипаж встречал в Турку, готовясь к запланированному боевому походу. Маринеско на два дня отлучился с подлодки, познакомившись с местной дамой. Был серьезный скандал, и Маринеско грозили серьезные неприятности за оставление подлодки.
Однако поход был запланирован уже через несколько дней, и смена командира корабля автоматически означала бы его отмену и перенос на более поздние сроки. Поэтому адмирал Трибуц согласился отложить разбор дела до возвращения С-13 из похода.
Маринеско понимал, что от результатов этого похода зависит очень многое, и был настроен решительно.
30 января 1945 года С-13 обнаружила немецкий лайнер «Вильгельм Густлофф».
В предвоенные годы он был символом могущества национал-социализма и заботы нацистов о простых трудящихся. Это был первый роскошный круизный лайнер с доступными билетами, благодаря чему почти каждый немецкий гражданин мог себе позволить приобрести билеты и лично убедиться в заботе фюрера о благосостоянии немцев.
Теперь корабль занимался эвакуацией населения из Восточной Пруссии. На борту судна находилось около тысячи эвакуируемых курсантов-подводников, служащие вспомогательного флотского персонала и гражданские лица. «Вильгельм Густлофф» шел на небольшой скорости, с незначительным конвоем и вдобавок со всеми огнями (капитан включил освещение в ожидании подхода тральщиков).
С-13 выпустила по кораблю три торпеды. Все они попали в цель. Точное число находившихся на борту неизвестно, по различным оценкам, пассажиров было от 6000 до 8000, из них спаслось около тысячи. Часто можно встретить утверждения, что после этой атаки Гитлер занес Маринеско в список личных врагов, но это байки. Никаких списков личных врагов у Гитлера никогда не было.
10 февраля С-13 потопила еще один бывший круизный лайнер «Штойбен». Советская подлодка более 4 часов преследовала корабль. Причем сам Маринеско был уверен, что преследует «Эмден», еще один знаменитый немецкий корабль, первое крупное судно, построенное в Германии после Первой мировой войны. По «Штойбену» были выпущены две торпеды, после чего подлодка покинула место атаки. Из 4 с небольшим тысяч находившихся на борту спаслось 659 человек.
После столь результативного похода о прегрешениях Маринеско сразу же позабыли.
Учитывая достигнутые результаты, его должны были представить к награждению звездой Героя. Однако ему навредили имевшиеся проблемы с дисциплиной, и Маринеско получил только орден Трудового Красного Знамени.
К концу войны 32-летний Маринеско стал самым эффективным советским подводником.
По суммарному тоннажу потопленных кораблей (42 557 брутто-регистровых тонн) с ним не мог сравниться никто. В одном только январско-февральском походе 1945 года Маринеско в одиночку выполнил почти половину годовой «нормы по тоннажу» всего Балтийского флота. Кроме того, С-13 оказалась единственной из 10 подлодок класса «С», действовавших на Балтике, уцелевшей к концу войны.
Однако блестящей карьеры в мирное время Маринеско сделать не смог.
Если во время войны ему готовы были прощать некоторые прегрешения и проблемы с дисциплиной, то после поблажек ему уже никто не делал. После своего звездного военного похода Маринеско прослужил на флоте менее года.
Уже в сентябре 1945 года его списали с подлодки на тральщик, попутно разжаловав из капитана 3-го ранга до старшего лейтенанта. Маринеско был обвинен в халатности и бытовой распущенности. На тральщике он прослужил всего месяц, после чего окончательно покинул военно-морской флот.
Между прославившим его боевым походом и изгнанием прошло меньше 10 месяцев. Он вернулся в торговый флот, работал помощником капитана на кораблях Балтийского пароходства.
Позднее перешел на работу в НИИ переливания крови в Ленинграде, где стал заместителем директора. Через некоторое время на предприятии была обнаружена растрата социалистической собственности. Маринеско обвинили в присвоении нескольких торфяных брикетов и железной койки, принадлежащей институту.
Сам Маринеско утверждал, что брикеты были списанные, а кровать он взял на время — к ним переселилась теща, и в комнате коммуналки, в которой жил герой войны, попросту негде было спать. Тем не менее, в 1949 году суд приговорил его к 3 годам лишения свободы, из которых он отбыл два.
После возвращения в Ленинград Маринеско работал снабженцем на одном из заводов. В последние годы у него начались серьезные проблемы со здоровьем.
Сослуживцы, помнившие Маринеско, ходатайствовали перед министром обороны, и в начале 1960-х приказ о разжаловании Маринеско был отменен. Он стал получать соответствующую званию пенсию.
25 ноября 1963 года он умер от рака пищевода в возрасте 50 лет. После смерти моряки ходатайствовали о присвоении одному из советских кораблей имени Маринеско. Однако советским героям того времени было не положено иметь изъяны. Маринеско, с его недисциплинированностью и послевоенной судимостью, под эти рамки не подходил.
В результате советский подводник №1 на официальном государственном уровне долгое время не чествовался. Только в годы перестройки, когда началась кампания по восстановлению справедливости и стали награждать участников войны, по каким-то причинам не получивших заслуженную награду, Маринеско стал популярен в масштабах всего СССР.
Со второй половины 80-х в советских городах появляются памятники Маринеско, открываются музеи, переименовываются улицы. Разумеется, особую роль играла Одесса, где Маринеско помнили всегда: здесь первый посвященный «непутёвому» герою музей появился еще до начала общесоюзной кампании. Одесская «мореходка», где он некогда учился, до сих пор носит его имя.
Только в мае 1990 года, указом президента СССР Михаила Горбачева, Маринеско наконец было присвоено звание героя Советского Союза.