20 сентября на полях совещания по выполнению обязательств в сфере человеческого измерения ОБСЕ в Варшаве прошел сайд-ивент (мероприятие) «Рост политического влияния ультраправых движений как фактор разрушения гражданского мира в Восточной Европе. Вопрос языка и гражданства».
Организовала встречу российская общественная организация «Группа информации по преступлениям против личности». Особый интерес вызвала дискуссия после докладов.
После того как по скайпу из Донецка выступил правозащитник Иван Копыл, рассказавший о событиях 2014 года, заставивших жителей Донбасса отделиться от Украины, я обратил внимание слушателей на особенности ситуации на Украине на фоне наметившегося «правого поворота в Европе».
Состоят они в следующем: в то время как в Западной Европе электоральная популярность националистов повсеместно растет. Как пример — выход в 2017 году лидера «Национального фронта» Марин Ле Пен во второй тур президентских выборов во Франции с 33,90% голосов. Или результат «Шведских демократов», получивших на парламентских выборах третье место с 17,5%.
При этом градус радикальности правых снижается. 15-20 назад упомянутые партии представляли собой ультраправых, близких к неонацизму, на Украине суммарная доля поддержки «Свободы», «Правого сектора»* по всем соцопросам еле обеспечивает преодоление 5% барьера в Верховную Раду. Такие же результаты показывает суммарная популярность националистов на выборах президента.
При этом националисты, причем именно радикальные, играют огромную роль в событиях на Украине: постоянно поступают новости об их акциях, нападениях на оппонентов (левых, национальные меньшинства), столкновениях с полицией и так далее.
Причина, на мой взгляд, кроется в событиях 2014 года, когда во время уличных боев — сначала с «Беркутом», а затем со сторонниками Антимайдана — оказались востребованы движения, располагавшие сплоченными отрядами бойцов, привычных к уличному насилию. Позже, когда армия отказывалась воевать на востоке страны, члены этих организаций получили от власти оружие, приобрели боевой опыт и поддержку части общества.
После создания военизированных отрядов в тылу ультраправые успешно оспаривают монополию государства на насилие.
В ходе предложенной после доклада дискуссии слово взял политолог из Черновцов Олег Хавич, больше года живущий в Польше. Он заявил: «Почему вы не говорите о том, что мне представляется очевидным? А именно о том, что националисты на Украине — это эскадроны смерти, созданные властью». То есть не сотрудничающие с властью (о том, как Арсен Аваков образовал из бойцов «Патриота Украины» батальон «Азов», а С14 сотрудничает со Службой безопасности Украины, я в докладе подробно рассказал), а именно изначально вообще и созданные ею.
«Они сделают «под козырек» все, что им полковник скажет: надо, станут «Правым сектором», надо — «Национальным корпусом», надо — еще кем угодно», — считает Хавич.
Стоит упомянуть, что и годом ранее, когда мы презентовали 13 сентября 2017 года на ежегодном совещании ОБСЕ мою книгу «Феномен «Азова»: Как украинские неонацисты стали влиятельной политической силой», с аналогичным заявлением в ходе дискуссии выступил другой политэмигрант с Украины — Сергей Мархель, входящий в объединение под названием Интернациональная платформа «Глобальные права мирных людей».
Это говорит о том, что такую точку зрения действительно необходимо принять во внимание.
И дело даже не в спорах экспертов, а в важности выводов. Ведь если националисты на Украине — всего лишь наемные «титушки» действующей власти, то, как логично говорил год назад Мархель, «как только власть в стране сменится, они просто исчезнут с улиц». А что, если эта теория неверна? Ведь недоучет реалий часто бывает фатальным.
Приведу в немного расширенной форме свои возражения против такой теории.
Во-первых, радикальные националисты на Украине возникли не вчера (хотя, скорее всего, многие политологи столкнулись с ними только после 2014 года), как если бы это были наемные «титушки» Авакова или Порошенко.
Они существуют очень давно: «Тризуб имени Степана Бандеры»* (на основе которого и создан существующий ныне «Правый сектор»*) с 1993 года, «Патриот Украины» Билецкого (на основе которого в 2014 году был с привлечением новых активистов создан батальон «Азов», а в 2016 году политическая партия «Национальный корпус») — с 2005-го, С14 — с 2010-го и т.д.
За это время менялись президенты, главы силовых ведомств в Киеве и на местах, официальная политика и идеология в стране (одни президенты дружили с Россией, другие — с Западом, одни героизировали бандеровцев, другие популяризировали героев Великой Отечественной войны). Но правые радикалы, тот же «Патриот Украины» в Харькове, были активны, осуществляя уличный террор против левых сил и национальных меньшинств, и при Ющенко, и при Януковиче, и при Турчинове, и при Порошенко.
Во-вторых, националисты не раз переживали репрессии со стороны власти, причем довольно жесткие. Например, 18 октября 2008 года проходивший в центре Киева марш радикальных националистов (решивших дистанцироваться от умеренных) закончился тем, что всех его участников (сотни человек из стянутых в столицу активистов «Патриота Украины», «Братства»* Дмитрия Корчинского, футбольных фанатов и скинхедов из Украинской национал-трудовой партии) крайне жестко повязал «Беркут».
В 2010 году руководство «Тризуба» подверглось обыскам и арестам после теракта против памятника Сталину в Запорожье, в 2011 году были арестованы (и вышли на свободу по амнистии только после победы Майдана) и Билецкий, и верхушка «Патриота Украины» в Киевском регионе (где было второе по величине отделение организации после Харькова).
Да и в наши дни мы видим регулярные уличные столкновения между националистами и полицией. Достаточно вспомнить хотя бы гей-парад в Киеве 17 июня этого года, когда полиция жестко разогнала около полусотни вставших на его пути правых радикалов, разбив многим головы. Или штурм 23 марта спецназом офиса «Национального корпуса» на киевском заводе АТЕК, где националистов без экивоков били и ставили лицом к стене.
Вспомним также регулярные массовые акции националистов «против полицейского произвола», например, мартовскую кампанию по всей стране «Национального корпуса», или августовскую — от С14.
Ненависть к «ментам» в среде националистов и футбольных фанатов, которым регулярно ранее «перепадало» полицейскими дубинками, реально очень велика. Она толкнула фанов сначала на Майдан, регулярно проявляется и сейчас. Например, в 2017 году в Полтаве толпа динамовских ультрас во главе с бывшими военнослужащими «Азова», а ныне видными активистами «Национального корпуса» (по ряду данных, там был даже заместитель главы партии Назар Кравченко) набросилась по пути на стадион на местных стражей порядка, вступив с ними в физическое столкновение.
В-четвертых, наемники всегда участвуют во внесудебных расправах в условиях, когда власть более-менее контролирует ситуацию (и просто не желает официально «марать» людей в погонах) и всегда разбегаются, когда власть утрачивает контроль за ситуацией.
Как только Янукович бежал, сотни «титушок» с оружием, нападавших на майдановцев, сразу исчезли с улиц. Но националисты действовали в марте-апреле 2014 года в Харькове в ситуации, когда на улицах господствовали (и не раз избивали их и даже ставили публично на колени) представители Антимайдана, а пришедшая к власти в столице хунта во главе с Турчиновым не могла оказать какой-либо поддержки. Власть и силовики на местах либо испытывали паралич воли, либо держались в стороне от схватки, либо поддерживали пророссийские силы.
Наемники так себя не ведут.
Одним словом, эта теория опровергается всеми имеющимися фактами, хотя, конечно, очень удобна для восприятия и для пропаганды. Как и любая конспирологическая теория, эта очень проста и «все объясняет», не требуя сложного анализа происхождения националистов на Украине, их мотивации, механизма вовлечения членов и т.д. Просто все «организовали сверху». Тем более, выросшим в условиях контролирующего все аспекты жизни общества советского государства сложно поверить в то, что хотя бы что-то может самостоятельно возникать и существовать, а тем более бороться с этим государством.
Хотя пророссийская оппозиция на Украине многие десятилетия боролась «с фашизмом», как и абсолютное большинство ее единомышленников в России, под этим она имела в виду критику действий власти, заметных общественных деятелей или деятелей культуры, связанных с поддержкой сил, проигравших в годы Гражданской и Великой Отечественной войн, либо с ориентацией на НАТО.
При этом она попросту игнорировала растущую рядом с ними многочисленную неонацистскую молодежную субкультуру и возникавшие на ее основе организации. А если и замечала, то считала факт их существования абсолютно несущественным: мол, какие-то «нацики это все производная от действий власти» (что слабо актуально в отношении антисистемной молодежной контркультуры), «надо избавиться от коллаборационистов в верхах и это все исчезнет».
В 2010 году националистов из власти изгнали, но правые радикалы не исчезли, несмотря даже на точечные репрессии в отношении их лидеров. Наоборот, на фоне экономического кризиса они начали набирать силу, полностью взяв под контроль улицу и выдавив с нее пророссийские силы, еще в 2006 году превосходившие их численно и морально. Сейчас эти ультраправые группировки стали многократно сильнее, получив в АТО боевой опыт, доступ к оружию, усилив и легализовав по всей стране свои военизированные отряды.
И в ситуации, когда власть выпадет из рук ее нынешних обладателей и наступит хаос, националисты не исчезнут. Наоборот, они попытаются взять ситуацию в свои руки, как уже делали это в начале 2014 года (и тогда лишь начало военных действий на востоке страны заставило их на время отложить окончательный штурм чиновничьих кабинетов).
Когда силовики окажутся в параличе, террор националистов против их оппонентов не только не стихнет, он только наберет обороты. И к этому надо быть готовыми, а не рассчитывать, что действующие ныне на улицах штурмовые отряды вдруг растворятся в воздухе.
* Организации запрещены в России Верховным судом РФ.