Смотрю я на весь этот разгул декоммунизации, комбайн в поле, который все по очереди насилуют, залапанные бычки в стойлах, торты к дню села и прочие порывы вручить звезду Героя и отцеловать.
И понимаю, что чего-то не хватает.
Знаете чего?
Приемов в партию.
Спрыгнул с комбайна, выхватил из толпы самого бравого колхозника, и прямо там, прилюдно, принял в БПП.
И торт + путевка в Бердянск.
Да в любую партию, и в любой Бердянск.
Главное, чтоб сияло солнце, колосились жнива, или что там должно колоситься, лучились улыбками лица и косынки у женщин прикрывали волосы от ветра.
И пусть на заднем плане весело дымит из трубы комбайн, засыпая что-то в закрома Родины.
Тут самое главное не сорваться, не войти в образ, и не заклеймить, ненароком, американский империализм, держащий за горло какой-нибудь фронт освобождения имени Фарабунда Марти.
Имя ж, блин, как название панамской офшорки, так и крутится на языке.
Не вспомнить, перед селянами, как еще вот таким мальчишкой, босоногим, бегал по Итону, ловя стрекоз.
Короче, держать рот на замке, а морду кирпичем, как секретарь обкома, второй, при молодом и успешном первом.
Которого и за тридцать лет не подсидишь, хоть триста доносов напиши.
И вдыхать.
Отдать партбилет колхознику, пожать руку, растереть чужое зерно с колоска наманикюренными пальцами, если сил хватит, и вдыхать.
Жадно тянуть ноздрями, типа жить нет сил без запаха родимой пшеницы, будь она проклята, эта Ницца, ни одного приличного поля вокруг, чтоб выйти, и вот так…
Хорошо.