Сороковые, роковые, военные и фронтовые… В воскресенье 22 июня 1941 года должны были быть сыграны матчи VII чемпионата СССР по футболу. После десяти туров лидировали три динамовских команды — из Москвы, Тбилиси и Ленинграда. На два очка от лидеров отставал сталинградский «Трактор». Накануне вечером московские спартаковцы в компании Марка Бернеса готовились к выездной игре с ленинградскими одноклубниками в ресторане гостиницы «Астория». Все билеты на игру были проданы. И кто же мог предположить, что всего через несколько часов начнется война. В 12 часов дня на футбольном поле стадиона имени В.И. Ленина вместо свистка судьи футболисты услышали правительственное сообщение, и на несколько следующих лет футбольные поля превратились в поля сражений. «Лента.ру» при содействии издательства «Красивая книга» продолжает знакомить читателей с некоторыми малоизвестными страницами истории отечественного футбола.
Ревущие сороковые
В 1940 году был сыгран последний полный предвоенный чемпионат СССР. Победили в нем московские динамовцы, вторыми стали их одноклубники из Тбилиси. А вот вторая грузинская команда «Локомотив» до финиша турнира не добралась — за шесть туров до конца чемпионата «по решению секретариата ВЦСПС тбилисская футбольная команда „Локомотив" за низкие технические результаты исключена из числа участников розыгрыша первенства СССР по футболу». Видимо, чтобы не позорили высокую честь грузинского футбола, за который в особенности болела душа главного футбольного болельщика страны Лаврентия Берии.
Турнир 1941 года начинался по уже сложившейся традиции в мае. За полтора месяца успели сыграть неполные десять туров. На 22 июня в Киеве был назначен матч между местным «Динамо» и клубом «Красной армии» (бывший ЦДКА), который был приурочен к открытию нового республиканского стадиона. Но около четырех часов утра на город упали первые бомбы, и футбол пришлось отменить. Впрочем, матч тот все же состоялся, но ровно через три года и три дня — 25 июня 1944 года. И по всему Киеву висели объявления, оповещавшие, что билеты на игру 1941 года действительны. Вот только не все зрители и участники дожили до стартового свистка.
Многие футболисты оказались в действующей армии, кто-то трудился на оборонных предприятиях, некоторые с заводами были эвакуированы в глубокий тыл. Судьба наших спортсменов принципиально не отличалась от жизни всего народа. Но иногда в страшных военных буднях вдруг находилось место для совсем невоенного футбола. Впрочем, во время войны любое событие приобретает оттенок сражения.
Футболисты боялись упасть — не было сил подняться
Большинство ленинградских футболистов остались в городе. Кольцо замкнулось быстро и неожиданно, почти все предприятия и жители эвакуироваться не успели. Началась страшная блокадная осень, а после нее еще более ужасная зима. Но город выжил. Пришла весна, и стало немного легче — если не сытнее, то хотя бы теплее. Тогда-то у городского руководства и появилась идея провести футбольный матч, приурочив его ко дню физкультурника. Конечно, не столько в качестве спортивного соревнования, а как символ того, что город живет. По сути, это был «матч жизни».
Одним участником должно было стать местное «Динамо» — довоенный флагман ленинградского футбола, другим — «Зенит», который формально числился коллективом физкультуры Ленинградского металлического завода имени Сталина и ранее носил имя «Сталинец». Собрать составы было непросто. Динамовцы Валентин и Александр Федоровы, Алов, Сазонов, Сычев служили во внутренних войсках, Архангельский — в разведке, Орешкин командовал сторожевым торпедным катером в Кронштадте, голкипер Набутов — бронекатером на Невской Дубровке, Викторов был политруком в Красном Бору, связист Улитин служил в Шлиссельбурге. Их нашли, приказом отозвали из частей. К недоукомплектованной команде добавили дублеров и игроков любительских (мужских, как тогда говорили) команд.
С противником было еще сложнее, поскольку некоторая часть игроков «Зенита» была эвакуирована с оптико-механическим заводом «ЛОМО» в Казань. В итоге к зенитовцам добавили игроков «Спартака», дублеров и всех, кого удалось собрать. Из соображений секретности называлась эта сборная дружина «командой Н-ского завода». Матч транслировали по радио. Игроков специально подкармливали перед встречей, но все равно каждое движение давалось истощенным людям с трудом. В перерыве футболисты боялись упасть, поскольку сил подняться могло не хватить…
Вошли в историю страны и футбольные события в Киеве, которые положили начало легенде о «матче смерти». В этой истории много вымысла, но не подлежит сомнению, что собранная из бывших игроков киевского «Динамо» команда «Старт» неоднократно встречалась с командами, сформированными из немцев, венгров и перешедших на сторону врага руховцев, и ни одного матча она не проиграла. Фактом остается и то, что игроки той команды Николай Коротких, Николай Трусевич, Алексей Клименко и Иван Кузьменко были расстреляны гестаповцами. Расскажем об этих событиях подробнее.
Накануне
Итак. Перед сезоном-1940/41 киевское «Динамо» принял знаменитый ленинградский тренер Михаил Бутусов, взявший курс на омоложение команды. Ряды динамовцев пополнила целая группа футболистов из других городов республики, включая игроков из западных областей Украины и восточных областей Польши, куда недавно по случаю заглянула Красная армия…
Чемпионат «Динамо» начало сравнительно неплохо, после девяти туров с десятью очками шло точно посередине таблицы. 22 июня 1941 года киевляне на новеньком Республиканском стадионе должны были принимать московскую команду «Красная армия». Уже и билеты почти все были проданы, но около четырех утра на город посыпались немецкие бомбы. Началась Великая Отечественная война, стоившая стране миллионов жизней, среди которых были и жизни киевских футболистов…
Полицаи говорили «швыдче», немцы — «шнель»
Киевский «матч смерти» стал одной из самых известных футбольных легенд военного времени. О нем написаны книги, сняты фильмы, не говоря уже о сотнях статей в различных периодических изданиях.
Первое упоминание об этом событии встречается на страницах газеты «Київська правда» 17 ноября 1943-го, то есть буквально спустя пару недель после освобождения Киева. Тема геройского поведения футболистов и их мученической смерти в оккупированном фашистами Киеве показалась исключительно перспективной и была использована в пропагандистских целях. Так, собственно, это делалось и в любой другой воюющей стране.
Написать материал предлагали Льву Кассилю, но известный писатель по каким-то причинам отказался. А несколько месяцев спустя, в феврале 1944 года, в газете Забайкальского фронта «На боевом посту» о футбольном матче в оккупированном Киеве была опубликована целая повесть с продолжением. Называлась она «Динамовцы», вышла за авторством А. Борщаговского.
В августе-сентябре 1946-го тот же Борщаговский уже в киевской газете «Сталинское племя» опубликовал киноповесть «Матч смерти». Есть версия, что представив историю столь патриотическим образом, автор пытался спасти от репрессий футболистов, которые мало того, что остались под оккупантом, так еще и развлекали его футбольными представлениями. А это уже тянет на пособничество врагу. И совсем другое дело — геройский «матч смерти» с фашистской гадиной под дулами автоматов и неминуемой расправой.
На некоторое время все затихло, но с хрущевской оттепелью тема была востребована вновь. Усилиями П. Северова и Н. Халемского читателям была представлена уже самая настоящая легенда — книга «Последний поединок». Уязвленный Борщаговский ответил на это «Тревожными облаками», а затем и сценарием к фильму «Третий тайм». Фильм снимали летом 1962 года. Любопытный факт: капитана немецкой команды «Легион кондор» играл бывший спартаковец Михаил Огоньков, проходивший в 1958-м вместе со Стрельцовым и Татушиным по знаменитому делу об изнасиловании. В фильме опального футболиста основательно загримировали.
С тех пор практически в каждой книге, посвященной военному футболу, всплывал «матч смерти», от раза к разу обрастая все новыми шокирующими подробностями. Так появилась красная антифашистская форма динамовцев, грозная немецкая команда «Люфтваффе», офицер гестапо, намекнувший соперникам: «Если победите — пощады не будет», жестокое избиение соперниками киевского вратаря Трусевича, подсуживание фашистам немецкого арбитра, пушечный удар Кузьменко, позволивший отыграть первый мяч, и долгожданная победа — 5:3. А на следующий день — вызов в гестапо, арест, три недели страшных пыток и, наконец, расстрел четверых футболистов: Клименко, Коротких, Трусевича и Кузьменко — как месть за поражение на футбольном поле.
Перестройка и гласность родили другую крайность. Теперь авторы наперебой доказывали, что футбольного матча вообще не было, а вся история — лишь плод циничной советской пропаганды.
Шло время, менялся социальный заказ, менялась политическая конъюнктура, а вместе с ней и отношение ко многим событиям. В 2012 году, к 70-летию трагических событий, на экраны вышел российский фильм «Матч» с Сергеем Безруковым и Елизаветой Боярской в главных ролях. Куда уж нам без них!
Вот как писал об этом фильме питерский журнал «Сеанс»:
— Все герои наперебой женятся и идут в военкомат добровольцами, все овчарки на разрыв лают. Полицаи говорят «швыдче», немцы говорят «шнель». Добрые люди прячут еврейских детишек, недобрые люди несут врагу хлеб-соль. Фрицы играют грубо, наши играют культурно, камера в лирических сценах уползает на настенный коврик, а евреев гонят в ров под «Лили Марлен»…
А теперь попробуем разобраться, что же происходило на самом деле, а чего не было никогда.
Сборная хлебозавода
В середине 2000-х авторы материала, который вы сейчас читаете, работали в еженедельнике «Футбол», где выходила довольно любопытная серия «Великие клубы». А поскольку отношения с киевскими коллегами были у нас самые дружественные, то готовя к печати очередной номер «ВК», посвященный киевскому «Динамо», мы воспользовались материалами, предоставленными нам киевскими журналистами Артемом Франковым и Алексеем Ивановым. Историю «матча смерти» они исследовали очень подробно, так что дальнейший текст будет во многом опираться именно на их находки и выводы.
Начнем с того, что летом 1942 года в Киеве с участием динамовцев был проведен не один матч. Игр было десять, и все выиграли динамовцы с общим счетом 56-11.
При этом динамовцы, конечно же, не выступали под своим настоящим названием. Ведь даже самые тупые немцы, не говоря уже об их местных пособниках, сразу бы догадались, что перед ними представители спортивного общества, относящегося к НКВД. В первой встрече команда называлась «Хлебзавод», в остальных девяти — «Старт», а помимо бывших динамовцев на поле выходили несколько футболистов из киевского «Локомотива».
Немецкая команда, о которой обычно говорят в связи с «матчем смерти», называлась не «Люфтваффе», а «Флакелф», и представляла она вовсе не фашистские ВВС, а совсем даже наоборот — войска противовоздушной обороны (FLAKELF — аббревиатура от совершенно непроизносимого немецкого обозначения ПВО). Против нее «динамовцы-стартовцы» провели два матча — 5:1 и 5:3.
По свидетельству очевидцев
Всего же против немецких команд «Старт» провел четыре игры. Еще три — против команд венгерских оккупационных частей и три — против украинских спортивных обществ.
Сохранились афиши почти всех матчей, и из них легко установить, что в том самом матче-реванше 9 августа 1942 года с «Флакелфом» в составе «Старта» наличествовало 14 игроков (перечисляем по афише): Трусевич, Клименко, Свиридовский, Сухарев, Балакин, Гундарев, Гончаренко, Чернега, Комаров, Коротких, Путистин, Мельник, Тимофеев, Тютчев.
Из этого следует, что один из расстрелянных впоследствии футболистов, Иван Кузьменко, которому художественное воображение деятелей искусства приписывает первый ответный гол динамовцев, забитый ударом невероятной силы метров с 35, а также участие в комбинации, приведшей к третьему голу, в матче-реванше не играл.
Теперь относительно того, в каких условиях проходил матч, калечили ли фашисты наших футболистов умышленно и подсуживал ли им судья.
Очевидцы свидетельствовали, а их было немало, что все матчи, в том числе и оба с «Флакелфом», проходили без выходящих за рамки обычной товарищеской встречи грубостей и без тяжелых травм. Мало того, есть свидетельство присутствовавших на той самой игре киевлян, что, когда немцы действительно несколько раз сыграли грубо против наших форвардов, на поле высыпали венгры, обыгранные киевлянами двумя неделями раньше, и даже сцепились с немецкими зенитчиками. Более того, сохранилась общая фотография, где динамовцы и флакелфомовцы позируют вместе, да еще и вперемежку, и выглядят вполне дружелюбно.
Те же очевидцы утверждают, что за все десять игр ни у одного из соперников не было нареканий к судейству, даже у немецких железнодорожников (12 июля 1942 года, 0:6), хотя динамовцы в том матче забили два мяча из явных офсайдов.
Расстреляли четверых
В отличие от художественно-канонических версий, никаких арестов на следующий день после матча-реванша не было. Через неделю после него (16 августа) экс-динамовцы провели еще одну встречу. И только 18 августа, как следует из стенограммы допроса Свиридовского М.Н. (от 3 марта 1944 года), были арестованы Балакин, Гончаренко, Клименко, Кузьменко, Путистин, Свиридовский, Комаров, Трусевич и Тютчев — то есть футболисты, которые работали на хлебозаводе. Их доставили в гестапо на Короленко, 33 (нынешнее здание СБУ, а ранее НКВД и КГБ), и только спустя две недели состоялся допрос. На второй день после допроса Балакин (игрок «Локомотива») был освобожден. 11 октября всех остальных отправили в Сырецкий концлагерь…
Причина ареста в точности неизвестна. Наиболее правдоподобная версия: кто-то настучал гитлеровцам о том, что они имеют дело не с рабочими хлебозавода, а с представителями спортивного общества «Динамо», которые сплошь чекисты.
Четверо динамовцев были действительно расстреляны фашистами. Но никак не в связи с вышеописанными футбольными матчами. Николай Коротких был казнен осенью 1942 года. Арестовали его позже остальных, и он действительно являлся членом партии и кадровым чекистом. Трое других: Трусевич, Клименко и Кузьменко были расстреляны в концлагере 24 февраля 1943 года (а не спустя три недели после матча) после крупного поджога, произошедшего днем ранее на киевском механическом заводе «Слава». К поджогу футболисты никакого отношения не имели, но попали в число «наказанных заложников». Так у немцев назывались расстрелы за партизанские диверсии каждого третьего или пятого из заключенных. В новом российском фильме «Собибор» подробно показано, как именно это происходило.
А что они вообще там делали?
Подвешенным остается вопрос, а что вообще делали футболисты киевского «Динамо» в оккупированном городе и как они превратились в рабочих хлебозавода? Может быть, все они были подпольщиками и выполняли секретное задание в тылу врага, были разоблачены гестапо и за это расстреляны?
Никаких свидетельств в пользу этой версии нет. Скорее всего, это произошло случайно. Из-за неразберихи первых дней войны динамовцы оказались кто где. Одни, как Глазков, Гребер и К.Фомин, сразу же ушли на фронт. Другие остались служить в городе. После окружения Киева в сентябре 1941 года многие динамовцы не смогли пробиться к своим и были вынуждены вернуться в город, где их ждал либо плен и концлагерь, либо угон на работу в Германию.
Выручил директор киевского хлебозавода. К новому немецкому порядку он отнесся лояльно, хотя и выслуживаться перед оккупантами лишний раз не стал (ведь мог бы сдать экс-динамовцев гестапо), а будучи заядлым футбольным болельщиком к концу весны 1942 года пристроил к себе на хлебозавод грузчиками и подсобными рабочими практически всех сильнейших футболистов, оставшихся в городе. Отсюда и первое название команды — «Хлебозавод», начавшей городской футбольный сезон 7 июня 1942 года с победы над «Рухом» (2:0), собранным из поддержавших «орднунг» украинских спортсменов.
Десять побед в десяти матчах — результат впечатляющий. Но не нужно забывать, что динамовцы были фактически профессионалами, играли в чемпионате СССР, занимали призовые места, а их соперники были в основном любителями. Отсюда и результаты: 7:1 — со сборной венгерского гарнизона, 7:1 — с немецкими артиллеристами, 6:0 — со сборной железной дороги, 5:1 и 3:2 — с другими венгерскими командами, 8:0 — еще раз с «Рухом». Возможно, именно столь заметная разница в классе и стала причиной, по которой на команду хлебозавода обратило внимание гестапо. В этом случае именно футбольные результаты сыграли роковую роль в судьбе казненных динамовцев.
Одних осудили, других наградили
Как сложилась судьба других участников «матча смерти»? Лев Гундарев перешел в «Рух», после освобождения Киева он был арестован за пособничество и получил длительный срок. Николай Голембиовский скрывался, но его выследили и осудили как предателя.
Через допросы НКВД прошли практически все динамовцы, побывавшие в оккупации, но осужден больше никто не был. Выручил генерал Строкоча — начальник штаба партизанского движения на Украине и большой поклонник киевского «Динамо». В 1946 году он стал министром внутренних дел Украины, дела в отношении футболистов были тихо прекращены, а четверо даже попали в первую послевоенную заявку возрожденной киевской команды.
В 1962 году, к 20-летию «матча смерти», вышел советский фильм «Третий тайм». Волшебная сила искусства привела к тому, что Трусевича, Кузьменко, Клименко и Коротких посмертно наградили медалями «За отвагу», а шестерых живых: Балакина, Гончаренко, Мельника, Путистина, Сухарева и Свиридовского — медалями «За боевые заслуги». Михаил Путистин медаль принимать отказался. Еще один участник матча — Федор Тютчев до награды не дожил, спился, заработал белую горячку и умер в 1959 году.
С пропагандистской частью этой истории все понятно. В подобной ситуации везде поступают примерно одинаково, и пропагандистская машина Третьего рейха своими приемами не сильно отличалась от советской, северокорейской или современной голливудской. Это уже вопрос техники. Что же касается футбола в оккупированном Киеве, то историю не изменить, а давать оценку этим событиям или выбирать для них ярлыки мы уже не в праве.
Продолжение следует…
Война закончилась, и в победном мае 1945 года возобновился чемпионат СССР. На футбольном небосклоне взошла новая звезда — Всеволод Бобров. Дебютант высшего дивизиона сразу же стал лучшим игроком и лучшим бомбардиром первенства. Осенью команда московского «Динамо», усиленная несколькими игроками других клубов, отправилась в «турне дружбы» в Великобританию. Советский футбол вернулся на международную арену, что было официально подтверждено вступлением нашей страны в ФИФА и УЕФА. Теперь сборная СССР могла на равных участвовать в международных соревнованиях. Но об этом мы расскажем в следующих публикациях.
Георгий Олтаржевский
Петр Каменченко