В зоне боев в Донбассе еженедельно совершают самоубийства двое-трое бойцов Вооруженных сил Украины (ВСУ). Такие данные в среду назвал главный военный прокурор Украины Анатолий Матиос, выступая по телеканалу «112 Украина».
Матиос оговорился, что не учитывались суициды среди ветеранов, уже вернувшихся из Донбасса — речь идет только о тех, кто остается на фронте. В то же время у около 80% вернувшихся тоже могут быть психические расстройства. Ранее уже сообщалось, что количество самоубийств в ВСУ резко возросло. Только за январь покончили с собой 11 военных.
За все время войны, то есть с весны 2014 года, «свыше 500 наших воинов наложили на себя руки вследствие посттравматического синдрома», заявила в сентябре прошлого года советница Петра Порошенко по гуманитарным вопросам Ольга Богомолец, которую цитировал портал ТСН. По данным минобороны Украины, по итогам 2016 года в Донбассе покончили с собой 63 бойца ВСУ.
Синдром с обеих сторон
Украинский военный психолог Андрей Козинчук, который помогает «участникам АТО» вернуться к мирной жизни, считает озвученные прокурором данные вдвое завышенными. «Мы проходим первый этап социально-психологической адаптации. Большинство ветеранов АТО — около 85% — адаптируются до довоенного уровня», — сказал Козинчук газете ВЗГЛЯД. Козинчук предполагает, что от посттравматического синдрома (ПТСР) страдают около 10 процентов солдат, продолжительное время участвовавших в ожесточенных боях.
В свою очередь, в республиках Донбасса официальной статистики по количеству суицидов среди ополченцев представлено не было. Сама эта тема становилась предметом спекуляций украинских СМИ, хотя и без каких-либо внятных оснований. Так, портал Диалог.UA, сославшись на «одного из пользователей соцсетей, который рассказал об информации психолога, работающего на оккупированной территории», утверждал: количество случаев самоубийств «отвоевавшихся боевиков» настолько значительно, что в ДНР якобы «заговорили о настоящей эпидемии».
Посттравматическим синдромом страдают многие военные, прошедшие горячие военные точки. Для США такими испытаниями стали прежде всего Вьетнам, Ирак и Афганистан. Для СССР — Афганистан, а для России — военная кампания в Чечне. В Подмосковье открывались целые клиники, как частные, так и благотворительные, где военным оказывали психологическую помощь для преодоления стрессовых расстройств.
А сейчас эта тема стала актуальной для Украины. Еще в 2014 году Израиль выражал готовность помочь Украине в подготовке психологов-специалистов по преодолению посттравматического синдрома.
Козинчук посетовал, что на постсоветском пространстве официальный учет страдающих синдромом если и ведется, то секретно. За рубежом данные более открытые. В Израиле называли официальные цифры — около 4% военнослужащих. По его словам, в США после завершения вьетнамской войны доходило до 22 самоубийств военнослужащих в день, после чего в стране началась информационная кампания, были запущены специальные программы и число суицидов резко сократилось.
Когда ты больше никому не нужен
«Фронт — это не сахар вообще. Оттуда люди выходят с хроническими заболеваниями. Это одинаково справедливо для всех сторон конфликта», — заметил в комментарии газете ВЗГЛЯД публицист, боец ополчения ДНР Павел Кухмиров (позывной «Шекспир»). Но в случае украинских военных есть существенное отличие от бойцов армий ДНР и ЛНР, полагает собеседник. По его мнению, если бойцы ополчения четко понимают, за что они воюют, они каждый день видят собственными глазами, что они защищают, «свои дома и свои семьи», то у бойцов ВСУ такой мотивации нет, зато есть понимание того, что «воюют со своими».
«Поэтому сами судите, чья психика страдает больше и кто больше будет накладывать на себя руки», — заметил Кухмиров. Нельзя забывать и об отношении государства к тем, кто принимал участие в карательной операции в Донбассе, подчеркнул собеседник. «Как только они снимают форму украинских вооруженных формирований, они становятся не нужны, выброшены из жизни», — отметил собеседник. «Стоит ли удивляться тому, что у них такой высокий процент самоубийств?» — указал Кухмиров. «То, что они в Донбассе совершают, а совершают они здесь страшные вещи, это не остается для психики бесследным», — отметил собеседник. Достаточно вспомнить батальон «Торнадо», «прославившийся» пытками, казнями и изнасилованиями.
Самострелы или скрытые потери на фронте?
Военный эксперт Алексей Леонков считает, что дело тут вообще не касается психологического состояния бойцов ВСУ. «Мне кажется, что таким образом пытаются поправить статистику реальных боевых потерь», — заметил он в беседе с газетой ВЗГЛЯД.
Ранее уже высказывались предположения, что суицидами руководство ВСУ может маскировать небоевые потери — самострелы и перестрелки «между своими». Некоторые из такого рода инцидентов попадают в поле зрения СМИ, в том числе и киевских. Так, на прошлой неделе украинский портал LB сообщил: в воинской части А-2802 (село Бердянское под Донецком) четыре морских пехотинца были застрелены двумя сослуживцами.
Можно вспомнить и историю бывшего бойца батальона «Торнадо», застрелившего двух полицейских в Днепре (Днепропетровске). По данным того же главного военного прокурора Матиоса, каждый четвертый боец «Торнадо» ранее имел судимость. Но далеко не все «небоевые потери» украинских силовиков становятся известны. В августе газета ВЗГЛЯД подробно рассказывала о том, как ВСУ манипулируют данными о потерях в «зоне АТО».
«Понятное дело, что, если боец украинской армии погибает в результате боевых потерь, то государство обязано выплатить компенсацию его семье. Если боец совершил суицид, то его семья ничего не получает, никаких выплат, никаких компенсаций.
Вот, не выдержал, какой-то хлюпик у вас, не патриот и так далее — можно все что угодно из этого сделать, лишь бы люди никогда не пришли за деньгами, — делится своим мнением военный эксперт. — Это и пропаганда, и скрывание, и экономия бюджетных средств».
Никита Коваленко, Марина Балтачева