https://ukraina.ru/20231220/1052255315.html

Начмед батальона "Русь": Когда мы предлагаем забрать тела, они лишь открывают беспорядочный огонь

Начмед батальона "Русь": Когда мы предлагаем забрать тела, они лишь открывают беспорядочный огонь - 20.12.2023 Украина.ру

Начмед батальона "Русь": Когда мы предлагаем забрать тела, они лишь открывают беспорядочный огонь

О ситуации на подступах к Часов Яру, моральном и физическом состоянии противника, работе военного медика, лечении своих и чужих, мотивации добровольцев и многом другом журналисту издания Украина.ру рассказал начальник медицинской службы батальона "Русь" с позывным "Марафет"

2023-12-20T05:43

2023-12-20T05:43

2023-12-20T10:59

интервью

спецоперация

сво

медицина

часов яр

https://cdnn1.ukraina.ru/img/07e7/0c/14/1052261083_94:30:819:438_1920x0_80_0_0_b36fa373685b96a3c117b4ac8ce071f4.jpg

— Расскажите, пожалуйста, на каком направлении сегодня действует батальон «Русь» и какая там ситуация?— Направление у нас одно из самых важных и перспективных — подступы к Часов Яру. Что у нас по ситуации? У противника отсутствуют резервы и минимум боекомплекта. Его используют лишь в самые горячие фазы нашего наступления. Ну и моральный дух неприятеля значительно упал. Воевать никто не хочет и в основном это подразделения территориальной обороны. Необученные и, как правило, либо мальчишки совсем, либо уже очень взрослые дядьки. Объединяет их одно — отсутствие всякого желания умирать за эту Украину.— По всему видно, что потери у ВСУ сейчас достаточно серьезные. Или это иллюзия?— Да, потери достаточно серьезные, но я хочу подчеркнуть, что через их медпункты проходят лишь те, кого сослуживцы достали, а не бросили. Противник, к сожалению, не страдает гуманизмом. Своих «трехсотых» и «двухсотых» бросают на линии фронта и отказываются забирать. Даже когда мы сами выходим на диалог и предлагаем забрать тела, они отвечают беспорядочной стрельбой.— Что представляет собою Часов Яр в стратегическом плане?— Часов Яр представляет собою хорошо укрепленный опорный пункт. Это в первую очередь. К тому же это и база снабжения, и перекресток важнейших дорог. Оттуда, к примеру, открывается путь на Константиновку и Краматорск. Соответственно, перерезав пути снабжения, мы лишаем их возможностей маневра и подвоза каких-то логистических грузов.— «Выходим на диалог», — сказали вы. Как сегодня выглядит такой диалог? Порой кажется, что он уже невозможен.— Выходим на командира их подразделения. Благо, что их частоты нам известны. Выходим и задаем вопрос: вы своих «двухсотых» и «трехсотых» забирать будете?Потому что тратить на них силы и средства наших подразделений не считаю целесообразным. Если противник захочет их забрать, то огонь открывать мы не будем. Мы всегда держим слово даже перед врагом.К тому же мы понимаем, что это славянские люди, близкие нам по духу, по вероисповеданию, которых одурманила западная пропаганда. К сожалению, теперь они погибают в интересах каких-то Байдена и Зеленского. Но их командиры имеют какое-то другое мнение. Отличное от нашего. Нам бы они не предложили ничего подобного сто процентов.— На некоторых направлениях, по словам ребят, они добивают наших «трехсотых» вместо того, чтобы взять в плен и обменять на своих. Выходит, что даже забирать своих не торопятся?— Они не то что не торопятся — они не забирают. Когда появляется возможность, они пренебрегают ею.— Что это по-вашему? Какая-то запредельная степень озверения или тот самый цинизм, ставший новой национальной идеей?— Я думаю, что это агония умирающего зверя. Плюс трусость и бессилие. Зачем еще добивать наших раненых? Только с мыслью о том, что «вот здесь и сейчас я тебя убью». К сожалению, это так.Мы таким не занимаемся. Категорически. Все раненые, которые попадают к нам в плен, получают квалифицированную медицинскую помощь. Также, само собой, организуется эвакуация. Но речь идет о тех, кто попал в плен. На тех, кто лежит в серой зоне, тратить силы, здоровье и жизни своих людей… мы этого делать не станем. Приоритет — сохранение жизней наших ребят.— Каково это — лечить противника? Ведь далеко не все они в итоге благодарны за оказанную помощь.— Я вам так скажу… в первую очередь, я медик, а уже после солдат. Кровь у всех красная и потому для меня нет разницы — наш это сотрудник, наш боец или противник. Коль уж оказался он в безвыходном положении, ему будет оказана помощь. Нет какой-то ненависти, какого-то пренебрежения, еще чего-то. Всегда нужно оставаться человеком. Даже с врагом.— «Русь» — добровольческое подразделение, а доброволец — это всегда мотивация. Что мотивировало вас приехать сюда? Ведь это, мягко говоря, не самое приятное местечко на Земле.— Не самое приятное место, но я ведь крымчанин и для меня эта война началась в 2014 году. С тех пор и по сей день являюсь непосредственным участником крымского добровольческого движения — народного ополчения.Я помню домайданные времена и то, как Украина относилась к своим тогда еще гражданам. Потом как раздували крымско-татарскую тему, как им обещали многое, но по факту не делали ничего. Помню, во что это вылилось.Очень хорошо, что крымчане избежали фазы гражданской войны. Хорошо, что зашла Россия. Ее горячо приветствовали, был референдум. Они говорят, что «под дулами автоматов», но такой явки я в своей жизни еще не видел. Люди шли и радовались, плакали. И, соответственно, когда у наших братьев на востоке Украины наступил острый период, я просто не смог оставаться в стороне. Решил помочь и помогаю до сих пор.— Как крымчанин дончанину скажите мне: когда-нибудь мы сможем найти с ними общий язык?— Боюсь, что время, к сожалению, упущено. Причем упущено безвозвратно. Так или иначе, когда началась горячая фаза, с момента СВО, у кого-то родственники, знакомые или друзья попали в эти жернова и, соответственно, есть жертвы — есть и ненависть, неприязнь. Для них мы оккупанты. Они не понимают, для чего мы пришли. Для них марш бандеровцев в центре Киева с факелами и лозунгами — это норма. А наш славянский мир, русский мир, как красная тряпка для быка.К сожалению, мозги там промыты настолько, что поколение, думаю, уже потеряно. Реабилитация возможна, но лишь в долгосрочной перспективе. А вот с новым поколением уже нужно выстраивать дружеские взаимоотношения, объяснять, почему так получилось, до чего довела Украину эта дружба с Западом.Ведь Украина в современном мире — это просто разменная монета. Это полигон для обкатки боевых систем и списывания огромного количества денег. Давайте честно признаем, что украинская власть, получая военную помощь от Запада, просто разворовывает восемьдесят процентов. Вот и все.Такой вот бизнес на крови и костях. А люди почему-то верят им. То в очередной контрнаступ, то в какую-то перемогу, еще в какие-то вещи. Но такая эйфория — мыльный пузырь. Рано или поздно он лопнет, и для веривших это кончится жестоким разочарованием. Давайте посмотрим на нацистскую Германию, жители которой тоже верили, что вот еще чуть-чуть, еще немножко. Но кончилось все штурмом Берлина. Здесь получится то же самое, но вместо Берлина будут Киев или Львов. Мы дойдем туда обязательно.Чем испытывать горечь разочарования, лучше уже сейчас переходить на нашу сторону. Пока не стало поздно. Я знаю много украинских военнослужащих. Теперь уже бывших украинских военнослужащих, которые приняли российскую присягу и отлично работают на нашей стороне. Просто люди сбросили с себя это гипнотическое влияние. Они поняли, что свою страну надо освобождать. Поняли, что противник их не в Москве, а в Вашингтоне.— Где точка, дойдя до которой, вы сможете сказать, что война окончена?— Война закончится тогда, когда будет похоронен последний участник, последний солдат этой войны. К сожалению, война не закончится, пока существуют два полюса — плюс и минус. Мы всегда «плюс», мы всегда за правду и справедливость. А вот на стороне наших так называемых западных партнеров только ложь, какая-то их выдуманная гегемония, пропаганда разврата, направленная против нашей молодежи, против института семьи. Я, к примеру, не хочу, чтобы моего сына кто-то позиционировал как девочку. Для меня это очень важно.— От глобального предлагаю перейти к мирскому. В начале СВО и даже в начале текущего года с медициной в войсках было так себе. Порой даже нормальных аптечек не было. Как с этим сейчас?— С обеспечением все отлично. И родина выдает, и волонтеры помогают. Соответственно, мы оснащены всем, чего можно пожелать. А вот когда началась СВО, к сожалению, работая медиком штурмового взвода, большую часть медицинских средств я получал от противника в качестве трофеев. От родины было очень мало. То есть оно было, но всех наших потребностей не удовлетворяло.Забирали у противника, комплектовали, делились опытом. Кстати, медицинский опыт, накопленный за время СВО… говорят же, что война — двигатель прогресса. И это верно. Военные медики оказались лучше всего подготовленными к горячей фазе СВО. Был накоплен определенный опыт, определенный базис, какой-то институт, который очень хорошо себя зарекомендовал. Ну это всегда так было. Вспомнить хотя бы Афганскую кампанию Советского Союза, Чеченскую кампанию. Медики всегда были на высоте.И с началом горячей фазы СВО медики вновь оказались на высоте. Именно благодаря своим альтруизму, а порой и готовности пожертвовать собой. Ведь достать раненого бойца непосредственно из красной зоны, где ведется огонь… одно дело, доползти до него, другое — выползти оттуда с ним, сохранить ему жизнь, организовать эвакуацию в тыл. Это требует огромных смелости и самоотдачи.— Один наш общий знакомый поделился как-то, что живо интересовался полевой медициной, но, когда увидел все на практике, решил остаться штурмовиком. Так почему же именно медицина?— До войны я был обычным гражданским медиком. Когда в 2014 году началась война, пришлось стать медиком военным. Потому что есть такое понятие, как защита своей родины. Если ты можешь помочь бойцу, сохранить ему жизнь, услышать слова благодарности, когда он возьмет тебя за руку и тихим голосом скажет: «Спасибо, доктор, я обязательно тебя найду». Понимаешь, это дорогого стоит.Сейчас медики… я призываю всех парней, у которых есть здоровье и практические навыки, идти к нам. Если вдруг каких-то практических навыков не хватает, то все равно приходите — научим, расскажем, передадим весь наш опыт. Вы станете асами, вы будете знать практически все. Как в свое время сказал Пирогов, война — вот настоящая школа для врача. Получаемый здесь опыт бесценен. Он огромен. Его накапливают, систематизируют, вносят в учебные пособия, рекомендации и какие-то обязательные требования.Сейчас вышло дополнение к военно-медицинскому справочнику МО, где уже многое систематизировано и внедрено в жизнь, как должно быть на уровне приказов, алгоритмов и прочих моментов.— Я знаю немало военных медиков и у каждого из них есть история, которую они уже никогда не забудут. Расскажите свою.— Это было в прошлом году, в июле. Штурм поселка Кленовое. Я там был единственным медиком на позиции и у меня было семь «трехсотых».Мне сказочно повезло, поскольку все они могли передвигаться самостоятельно. И вот когда я организовывал эвакуацию, выскочила диверсионно-разведывательная группа противника. По радиоперехвату выяснилось, что противник видит нашу эвакуацию и нам сообщили, что их группа идет нас забирать.Их было пятеро и бежали они к нам, думая, что возьмут влегкую. Но закончилось это их полным уничтожением. Я тогда сбил двоих, а один из моих «трехсотых» — еще двоих. Последнего из группы взяли в плен. Он помогал нам с эвакуацией. «Трехсотый» этот — позывной «Немезида». Отличный парень! За всю СВО пять ранений получил. Сейчас находится в госпитале Челябинска и ждет операции — был ранен под Авдеевкой.Вот этот случай запомнился лучше всех прочих, поскольку враг, думая, что сейчас получит лакомый кусочек, получит лишь «кулю в лоб», как завещал их любимый Арсений Яценюк. Каждый получил свое.

https://ukraina.ru/20231219/1052232074.html

часов яр

2023

Новости

ru-RU

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/

интервью, спецоперация, сво, медицина, часов яр

Интервью, Спецоперация, СВО, медицина, Часов Яр