Наблюдатели, которые не ждут от саммита никаких прорывов и сенсаций, все же задались вопросом, почему Лукашенко так рано отправился в Краснодарский край, ведь собственно встреча и переговоры пройдут 22 февраля, накануне Дня защитника Отечества. Понедельник будет выходным, но суббота в РФ рабочий день. Чем будет заниматься в Сочи белорусский президент целых два дня? И о чем, собственно, пойдет речь на саммите, если по сути всех проблем двусторонних отношений стороны остались на своих позициях, ничуть не сблизившись ни по одной?
Особенности национальной риторики
На минувшей неделе Александр Лукашенко несколько раз затрагивал тему своей предстоящей поездки в Сочи и говорил об этом. Последний раз комментарий из его уст все слышали во время его встречи с госсекретарем Союзного государства, Григорием Рапотой. Срок каденции последнего на этом посту на исходе, кого назначат на его место и какие дадут наказы — пока неизвестно.
Лукашенко небрежно заметил, что едет на встречу к Путину не для того, чтобы что-то просить, а для того, чтобы обсуждать более важные и насущные проблемы, более глобальные, такие как обороноспособность партнеров по Союзному государству. После начала протестов в РБ военная тематика стала традиционной темой в риторике белорусского президента, когда так или иначе речь заходит о перспективах Союзного государства.
Все и без официальных релизов прекрасно знают, что ни по одному из ключевых противоречий, которые накануне президентских выборов в РБ завели отношения в тупик, нет никаких подвижек. Всем известно, что, поддержав Лукашенко во время обострения, грозившего повторением сценария госпереворота на Украине, Путин тем не менее ничуть не намекнул на то, что Кремль связывает эту поддержку с деловыми отношениями.
В Минске это знают, поэтому, пока политический кризис не миновал, неудобную тему обходят. И появился этот прием в спичах Александра Григорьевича: когда речь заходит от отношениях с Москвой, он начинает говорить о военной угрозе со стороны НАТО и США, коллективного Запада в целом и давит на необходимость крепить военное сотрудничество, ибо если Белоруссия падет, то и России не поздоровится.
Возражать против того, что Запад все громче стучит барабанами как минимум холодной войны, никто не станет. Возможно ли забыть об этом? Конечно нет. Крепить обороноспособность надо? Двух мнений быть не может! И с проворством «капитана очевидность» Александр Григорьевич тему России на этом обычно сворачивает. Присутствующие при этом фокусе понимающе кивают.
Бег по кругу
Несмотря на то что никаких прорывов и сенсаций в Сочи в понедельник, 22 февраля, эксперты и наблюдатели не ожидают, все же всегда есть риск ошибиться. Судите сами. На предстоящей встрече заявлены следующие темы. Ключевые вопросы развития российско-белорусских отношений, стратегического партнерства и союзничества. Крупные совместные проекты в торгово-экономической, энергетической и культурно-гуманитарной областях, а также дальнейшее продвижение интеграционных процессов в рамках Союзного государства. Совместное реагирование на возникающие вызовы, в том числе в военной области, а также обмен мнениями по международной тематике.
Рутиной веет от этих скупых строк официальных релизов, советским прошлым, в котором «стороны» вечно обсуждали «вопросы, представляющие взаимный интерес», а любые встречи обязательно проходили «в теплой, дружеской обстановке». Более безнадежной новостью в сравнении с предыдущими может быть лишь эта: по итогам встречи пресс-конференцию проводить не планируется. Не добавляет бодрости информационщикам даже такой «инсайд», что кроме саммита с Путиным у Лукашенко будет встреча с Медведевым. Это, безусловно, хорошо, но никак не интригует обозревателей. У некоторых из них Дмитрий Анатольевич по-прежнему ассоциируется с должностью председателя правительства России.
Но это давно не так, поэтому Дмитрий Анатольевич будет общаться с Александром Григорьевичем, как заместитель председателя Совета национальной безопасности РФ. А раз так, то смотрим пункт первый: Лукашенко в разговоре с Рапотой подчеркнул, что едет не «просить» три миллиарда долларов взаймы, а будет обсуждать вопросы геополитической безопасности. Медведев как раз сейчас работает по этому профилю.
Хотя если вспомнить, то 1 февраля он, как бы между прочим, сделал заявление, которое, видимо, не напрасно транслировалось ключевыми российскими СМИ в тот день. Вот оно: «Я остаюсь на прежней позиции. Нам нужно интегрироваться теснее и реализовывать весь потенциал союзного договора, включая те элементы сближения, соединения потенциала наших экономик, которые туда заложены. А это самые разные вопросы, вплоть до единой валюты».
Этим Медведев отправил сигнал, что, работая в СНБ, он не забыл, на чем он стоял, ведя переговоры с Лукашенко, когда еще был главой правительства.
Пять месяцев назад
В этом месте важно вспомнить, что президенты России и Белоруссии встречались относительно недавно — в сентябре 2020 года, в том же Сочи.
Та встреча была очень важной и знаковой, потому что протесты, пройдя пик, показали тенденцию к угасанию. И Лукашенко наконец смог покинуть пределы волнующейся страны, а Путин отправил кое-кому на Западе четкую картинку, не оставляющую надежд на госпереворот.
Также был предъявлен ощутимый символ российской поддержки: кредит на $1,5 миллиарда. Он тогда был нужен Минску как воздух. Чтобы подчеркнуть уверенность Москвы в том, что союзник справился с протестами, сосредоточенный на границе резерв российских силовиков был отправлен в места постоянной дислокации.
Тогда же, как бы между прочим, хотя и весьма четко, Владимир Путин обозначил, что поддержал намерение Александра Лукашенко провести конституционную реформу в Белоруссии, но «в нее никоим образом никто не должен вмешиваться — ни Москва, ни другие европейские столицы». Жирной точкой стало заявление, что Кремль признает только Лукашенко легитимным президентом.
Затем СМИ подарили «завитушки и бантики»: было обещано восстановить транспортное сообщение, прерванное из-за пандемии и карантина, Россия подарила белорусам партию вакцин от коронавируса. На тот момент это были впечатляющие результаты, учитывая, что в середине августа 2020-го были серьезные сомнения относительно перспектив белорусского президента. По идее, вехи, намеченные на сентябрьском, 2020 года, саммите в Сочи, будут присутствовать там же и на февральском, 2021 года.
Вехи
У наблюдателей есть серьезные сомнения относительно того, что Александр Григорьевич был искренен, когда сказал, что не будет просить $3 млрд в кредит. Это, безусловно, не факт, это просто сомнения. Потому что белорусский президент не напрасно вспомнил эту сумму. Именно она мелькала в СМИ, когда журналисты накопали, что три миллиарда долларов — это сумма, которую сэкономили в ходе строительства БелАЭС.
Эксперты разных изданий сходятся во мнении, что если просьба Лукашенко найдет понимание у другой стороны, то часть этой суммы пойдет на погашение госдолга Беларуси в 2021 году, часть — на погашение долга госпредприятий.
Эта версия нашла подтверждение в Кремле. По словам пресс-секретаря российского президента Дмитрия Пескова, это так, но говорить об этом пока рано. Напомним: в 2011-м на проект станции было выделено $10 млрд в виде госкредита. На конец сентября 2020-го Минск использовал только $4,5 млрд. Трудно представить, что может стать причиной отказа в простом перенаправлении займа, который уже был предоставлен.
Поэтому Александр Григорьевич и не соврал: просить ничего не придется, просто, как говорил классик, «министры спишутся». И это еще один демотивирующий для журналистов и обозревателей довод в пользу того, что саммит будет рутинным и сенсаций не подарит.
Стоит ли надеяться?
Безусловно, поскольку Белоруссия — западный форпост России, а ситуация такова, что отступать некуда, важно помнить еще кое-что.
11 февраля, выступая на VI Всебелорусском собрании, Лукашенко сделал несколько знаковых заявлений по ключевым позициям, которые могут касаться союзной повестки.
Лукашенко повторил тезис о том, что хочет равных условий для субъектов хозяйствования в рамках Союзного государства, ЕАЭС и Таможенного союза. В отношении перспектив Союзного государства он настаивает на полном сохранении суверенитета без наднациональных органов. Само Союзное государство он считает жизнеспособным, не отработавшим свое.
Также было сказано, что от многовекторной внешней политики отказываться нет смысла. Как было сказано в самом начале, Минск ни в чем не поступился докризисными позициями. Кроме одного но. На том же ВНС Лукашенко сделал странное заявление о возможности отмены статьи о нейтральном статусе страны в Конституции РБ. Этот тезис развил министр иностранных дел Владимир Макей, анонсировавший подготовку новой концепции внешней политики: «В современном мире нейтралитета в его классическом понимании не существует».
Как это понимать, никому не ведомо. После ВНС президент Белоруссии и члены его команды об этом больше не говорили. Вот, возможно, единственная интрига сочинского саммита 22 февраля. Впрочем, время покажет.
