На третьи сутки после происшествия с подрывом опоры ЛЭП в районе Алушты и внешнего воздействия на газопровод около Партенита ФСБ признала, что это стало результатом диверсии (слово теракт не употребляется). Возбуждены три уголовных дела.
«Следственный отдел управления ФСБ возбудил три уголовных дела по части 1 статьи 281 УК России (диверсия)… Задержанных, обвиняемых, подозреваемых пока нет», — сказал «Интерфаксу» представитель пресс-службы УФСБ.
Ukraina.ru попросила Васви Абдураимова, руководителя крымскотатарской общественной организации «Милли Фирка» и крымского регионального отделения Народной партии России, дать ответ на вопрос: кто, по его мнению, совершил три указанные диверсии?
— Могу сразу однозначно сказать, что все эти диверсии совершили противники Крыма и России, это противники крымчан всех национальностей, потому что заказ на постоянный конфликт в Крыму постоянно востребован определенными кругами и деструктивными силами. Когда внутренняя и внешняя политика России проводится сквозь призму «возврата Крыма», те, кто этим недоволен, будут всячески пытаться сложившееся с 2014 года положение вещей отыграть назад. Поэтому в попытках пересмотреть итоги «крымской весны» они будут использовать любые методы, в том числе и диверсии. Это нужно для того, чтобы внести сумятицу и панику внутри Крыма. Это только первый шаг в дальнейшем развитии событий, которые они планируют.
Сначала сумятица и паника, а потом постановка вопроса, в том числе и на международных площадках, по поводу пересмотра итогов 2014 года. Будет использована и пятая колонна внутри России с тем, чтобы поставить такой вопрос, точно так, как это недавно сделала Ксения Собчак (тезис Собчак «Крым — это Украина»).
— Кто конкретно мог быть исполнителем и заказчиком диверсии?
— В качестве исполнителя могут быть все, кто угодно — и радикальные меджлисовцы, и украинские националисты, или даже представители силовых структур украинского государства. Но я абсолютно убежден в том, что ни первые, ни вторые, ни третьи не полномочны сегодня принимать какие-либо серьезные решения, вроде организации серьезных диверсий. Поэтому если исполнитель кто-нибудь из них, то заказчик — кто-то из более серьезных структур и центров, в частности те, кто поддерживает сегодня международный терроризм.
— Официальный Киев может стоять?
— Конечно. Это, безусловно. Но не сам Киев отдавал подобное распоряжение. Оно было отдано через него. Это могут быть структуры, связанные с Госдепартаментом и с НАТО, или через их агентов в исламском мире.
— Как в таком случае должна отвечать Россия на подобные диверсии?
— Улучшать эффективность работы правоохранительных органов. Всякая попытка диверсий должна быть максимально четко отработана, раскрыта и пресечена. Все те, кто был причастен к этим преступлениям, должны быть наказаны.
— А спецслужбы России должны проводить ответные операции против тех, кто стоит за подобными диверсиями?
— Если вы четко знаете, из какого центра поступил приказ о диверсии, и если ты четко знаешь исполнителей, то адекватные ответные меры наших спецслужб оправданы.
— И раньше были диверсии и попытки прорыва российско-украинской границы на крымском перешейке со стороны подразделений ВСУ, однако всегда создавалось впечатление, что Россия все хочет спустить на тормозах и не хочет серьезно отвечать на эти провокации. Почему Россия избрала такую тактику поведения?
— Я могу сказать почему, потому что сегодня руководство России находится на геополитическом распутье. Оно не знает, в какую сторону сегодня двигать государственный корабль. Вот отсюда неопределенность тех ответных действий и мер в отношении конкретных актов диверсий и прорывов российско-украинской границы.
Одни тянут корабль на Запад, другие невнятно говорят о евразийском выборе, третьи тянут нас за колючую проволоку, желая создать из России военный лагерь. Раз есть неопределенность в стратегическом курсе развития страны на самых высших уровнях, то такая же неопределенность, анархия и хаос царят внизу, а подобные инциденты будут учащаться.
