— Это все проявилось после 2008 года. С того момента белорусская экономика остановилась в своем развитии. Даже по статистике было видно, что уменьшились и заработная плата, и объемы производства. Хотя первые признаки были еще до 2008 года.
Да, Лукашенко в 90-е годы смог стабилизировать экономику за счет восстановления хозяйственных связей с Россией, но до 2008 года были высокие цены на нефть, позволившие создать «белорусское экономическое чудо», которые потом обрушились.
Еще отмечу, что у него получилось развить потенциал сельского хозяйства, но это происходит за счет кредитования предприятий и списания им долгов. Сам Лукашенко говорил, что в эту отрасль было инвестировано около 50 млрд долларов, а это огромные цифры. Именно объем дотирования сельского хозяйства обеспечивает ему конкурентное преимущество по сравнению с той же РФ.
Я думаю, в этой ситуации Лукашенко не готов к реформам, он будет их максимально саботировать, и ничего сверхъестественного от него ждать не стоит. Надо понимать, что он человек старой советской закалки, и не мыслит современными категориями.
- Какие именно реформы нужны для выхода белорусской экономики из кризиса?
— На мой взгляд, для этого нужна комплексная политика, которая касается не только экономики. Нужна реформа судебной системы, должна быть обеспечена независимость судов. Невозможно заниматься экономикой, когда есть недоверие к государственным институтам.
Во-вторых, нужно полноценное развитие института парламентаризма. Парламент должен на конкурентной основе принимать полноценные законы. Как показала практика, развитие экономики без плюрализма мнений тоже чревато тяжелыми последствиями.
Что касается самой экономики, то должна быть проведена приватизация некоторых убыточных госпредприятий, а также изменение структуры экономики за счет развития инновационных производств. Это частично происходит в Беларуси, но не так быстро, как хотелось бы.
Очень мало внимания уделяется развитию предпринимательства, фермерства, частной инициативы. Все это дело загублено. В каком-то виде делаются попытки по линии энергосбережения развивать экономику, но это все носит несистемный характер.
Более того, нужна политика, направленная на развитие экспорта белорусской продукции и ее выходу на международный рынок. Но это должна быть комплексная политика, а не разовая поддержка конкретных предприятий, которые часто являются неэффективными, поскольку государство часто продает продукцию только для того, чтобы валюту получить, а не ради прибыли.
Это дискуссионная работа, но в любом случае она должна быть связана со сменой политических институтов.
- Вы могли бы выделить наиболее бедный регион Белоруссии?
— Все области распределены равномерно, но есть отдельные бедные районы в Могилевской и Витебской областях. Это связано с тем, что там отсутствует какое-то серьезное производство.
Вообще я считаю важным провести реформу местного самоуправления и передать часть полномочий на уровень местных советов без концентрации их в руках центра.
Это очень важный аспект для развития малых городов республики, чтобы столица не высасывала интеллектуальный потенциал, и чтобы была возможность для конкуренции в рамках регионального развития, чтобы не развивались одни только мегаполисы.
- Чем, на ваш взгляд, закончится идея с переориентацией белорусского грузопотока с Прибалтики на порты российского северо-запада?
— Ничем. Это болтовня, которую Александр Григорьевич ведет уже несколько лет. Чтобы этот транзит обеспечить, необходимо как минимум построить или модернизировать железнодорожную колею, которая ведет в этот район.
Теоретически это можно сделать, но вопрос в том, удастся ли это сделать за ближайшие годы. Для этого необходимо обеспечить полноценную логистику вплоть для того, чтобы проложить нефтепродуктопровод от НПЗ до порта. Где гарантия, что объемы этих поставок будут постоянными? Пока таких гарантий никто не дает.
Поэтому грузопоток по-прежнему будет вестись через балтийские порты.
- Вы весьма скептически высказывались о строительстве Белорусской АЭС. Поясните, пожалуйста, суть ваших претензий.
— На мой взгляд, это был совершенно бессмысленный проект. Но поскольку эта станция уже построена, необходимо ее каким-то образом вписывать в белорусскую энергетическую систему. Когда этот проект задумывался, были планы, что электроэнергия будет продаваться на балтийский рынок и в Польшу. Но эти планы сегодня неосуществимы, поэтому этот проект экономически и политически не оправдан в тех объемах, которые были реализованы.
Плюс, надо понимать, что атомная станция работает 24 часа в сутки, ее нельзя выключить на ночь, когда падает электропотребление. В этой ситуации возникает определенная нагрузка. Либо надо создавать аккумуляторные мощности, где будет накапливаться электроэнергия ночью для раздачи днем, либо каким-то образом производить перезагрузку с помощью других энергогенерирующих мощностей, либо отдавать энергию кому-нибудь ночью, либо тратить ее на освещение улиц. То есть было много непродуманных вещей, которые выплыли на поверхность только сейчас.
Есть еще один минус. Хотя проект оказался дешевле, чем планировалось потратить (около 6,5 млрд долларов), мне кажется, тот объем, который будет выработан этой станции, мог бы быть обеспечен за счет возобновляемой энергетики. За эти деньги можно было бы создать соответствующую инфраструктуру. Да, атомная энергетика тоже считается в некоторых случаях «зеленой», но ведь были и техногенные катастрофы, которые приводили к серьезным последствиям.
Одним словом, не было серьезного обсуждения этого проекта и перспектив атомной энергетики Беларуси в целом. И в части белорусского общества есть фобия к атомной энергетики после аварии на Чернобыльской АЭС. Еще эта станция создала большие проблемы в отношениях между Минском и Литвой. Другая проблема связана с тем, что в мире было всего несколько случаев вывода АЭС из эксплуатации. Их затраты на это еще до конца не просчитаны.
- Вы вообще не видите плюсов у этого проекта?
— До конца оценить плюсы или минусы для экономики сложно. Некоторые приводили в пример Литву, у которой была своя АЭС, и электроэнергию она получала бесплатно. Но эту станцию Литва получила в наследство от Советского Союза. И когда эту станцию закрыли, это очень серьезно ударило по экономике Литвы, по доходам, и увеличило цены на услуги ЖКЖ. Что касается Беларуси, то за эту станцию белорусские граждане будут платить за счет тарифов на электроэнергию.
Я бы выделил один плюс. Наличие такой станции на территории государства позволяет отчасти развивать науку, связанную с ядерной энергетикой. Эти технологии потом могут быть использованы в медицине. Отчасти это замещает объемы газа, которые Беларусь потребляет. Но это не избавляет республику от зависимости от российского энергосектора.
Перспективы АЭС возможны, если Беларусь договорится с соседями и будет сбывать энергию в страны Балтии и Польшу. Но пока эта тема заморожена. Может быть, когда станция окончательно введется в эксплуатацию, этот процесс активизируется.
Я бы не сказал, что это какой-то сильно негативный проект, но баланс плюсов и минусов близок к нулю. Как я уже сказал, нужно было проводить полноценные публичные слушания с участием экспертов, которые бы дали свою оценку с точки зрения экономики. Но раз уж станцию построили, нужно думать, как ее развивать.
- Как повлияет экономическая ситуация на протестный потенциал? А то говорят, что если люди заняты вопросами выживания, у них не бывает времени на протесты.
— Люди, которые много зарабатывают, начинают мыслить другими категориями. Для них неприемлемы авторитарные методы, которые сложились сегодня в стране. Это одна из причин, почему айтишники, которые достаточно много получают, вышли с протестами против Лукашенко и того порядка, который он в стране создал.
Я думаю, что протестный потенциал не уменьшится, учитывая, что власти каждый день провоцируют протестующих на новые и новые действия. Избиение протестующих каждый раз заканчивается ответными шагами. Это может продолжаться достаточно долго, а может закончится полноценным гражданским конфликтом.
Я с печалью наблюдаю, как начинают гореть автомобили и дачные участки людей, связанных с органами правопорядка и государственными СМИ. Это, конечно, вызывает тревогу, этот радикализм ничем не оправдан. Но подчеркну, что ответственность за это несет власть. За два месяца протестов пострадали более 1,5 тысячи человек. Таких жертв Беларусь не знала со времен нацистской оккупации.
- Давайте попробуем закончить беседу на оптимистической ноте. Многие говорят о выстроенном в Белоруссии социальном государстве. Какие конкретные его элементы можно перенести на российскую действительность?
— Я бы вообще так не ставил вопрос, можно или нельзя их перенести. Если говорить о здравоохранении, то в России оно тоже развито. Да, в Беларуси бесплатное здравоохранение, но и в России оно тоже бесплатное, есть ОМС и другие программы. То же самое касается образовательной сферы.
Где-то эти элементы лучше, где-то хуже, но я бы не сказал, что в Беларуси есть нечто уникальное. Это страна, которая просто приняла все элементы советской эпохи, но ничего нового сделано не было. Это было законсервировано и поддерживалось на плаву.
Что касается России, то она эти элементы либо утратила, либо восстанавливает их, либо развивает в совершенно ином ключе. Поэтому что-то брать и перенимать, на мой взгляд, совершенно бессмысленно.
