- Богдан Анатольевич, скорее всего, после пандемии коронавируса мироустройство станет другим. Как вы считаете, какие силы извлекают наибольшую политическую и экономическую выгоду из происходящего?
— Вопрос, конечно, неоднозначный, но прежде всего это структуры, которые обладают ресурсами. Это могут быть структуры в виде государств, обладающих золотовалютными резервами, ресурсами в виде нефти, газа и так далее, а могут быть структуры в виде кредитно-финансовых организаций, например, МВФ.
Естественно, также возрастет роль тех олигархических структур, которые тоже обладают ресурсами и будут оказывать влияние как на правительства, так и на другие структуры. Вот те, кто если не выиграет, то более успешно преодолеет пандемию.
- Как бы вы оценили деятельность Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ) в этих условиях? Эта организация действительно выполняет свою задачу или служит инструментом в чьих-то руках?
— Я бы уподобил Всемирную организацию здравоохранения мячу, по которому бьют с разных сторон. С одной стороны, эта организация призвана охранять здоровье, с другой, на нее оказывают сильнейшее давление все, вплоть до таких политиков, как президент Белоруссии Лукашенко.
То есть, по большому счету, я думал, что она будет реформирована, и она должна быть готова к разворачиванию не одной такой пандемии, а к каким-то глобальным катаклизмам в области здравоохранения. Оказалось, что ВОЗ сейчас не совсем к ним готова.
- Можно ли уже сейчас спрогнозировать, какими в будущем станут отношения между государством и отдельной личностью, учитывая, что власти достаточно жестко следят за тем, чтобы граждане сидели дома во время карантина? Не превратится ли мир в глобальный цифровой концлагерь?
— У многих такие опасения есть, в основном у обывателей, но, думаю, опасаться этого пока рано. Дело в том, что и без всякой пандемии можно успешно превратить мир в цифровой концлагерь.
До пандемии ряд банков ввел биометрическую регистрацию. То есть человеку не требуются документы, требуется лишь предъявить свое лицо. Конечно, все эти процессы усилятся благодаря пандемии, может, где-то ускорятся, но приведут ли они именно к такому результату, сказать невозможно.
В Китае система глобальной слежки развивалась независимо от пандемии, ее успешно использовали, чтобы останавливать лиц, уклоняющихся от соблюдения карантина.
Что касается США, то там люди будут протестовать против подобного рода навязываемых им средств контроля. Но в целом точный прогноз не может дать никто, пока что можно сказать, что эти инструменты были опробованы и, возможно, где-то усилятся в результате пандемии.
Их использовали для предотвращения роста пандемии, что будет дальше, сказать пока невозможно.
- Сейчас в ученом сообществе идут жаркие споры, переходящие в политическую плоскость, об искусственном или лабораторном происхождении коронавируса. Как вы относитесь к подобного рода теориям?
— Вполне допускаю, что это мог быть искусственно созданный вирус. Доказать это невозможно. Но все средства для того, чтобы создать подобного рода микроорганизмы, вирусы, уже существуют.
Проблема в том, что существует достаточно большое количество биолабораторий, деятельность которых засекречена и которые занимаются непонятно чем. В том числе существует достаточно большое количество лабораторий Лугара (исследовательский центр общественного здравоохранения имени сенатора США Ричарда Лугара. — Ред.) по периметру наших границ, в том числе и на территории стран, которые мы считаем своими союзниками, — Киргизия, Армения, Казахстан.
Соответственно, следовало бы понять, чем занимаются эти лаборатории. Даже если там не будет создаваться какой-то жесткий вирус, который убивает по несколько тысяч человек в день, а просто будут распространяться уже известные заболевания, причем даже не среди людей, а среди сельскохозяйственных животных, то все равно это может нанести нашей стране большой урон, поставив под вопрос ее продовольственную безопасность.
Общаясь с рядом ученых, я слышал от них идеи о создании микроорганизмов, которые могут выкашивать целые ниши населения, целые классы, социальные, например, и так далее.
