Арабы и евреи, хоть и вышли из одного семитского корня и некогда были племенами одной культурной традиции, но раскол между ними произошёл примерно три тысячи лет назад. За это время они сформировались как полностью альтернативные народы. Русские же и украинцы до сих пор различаются не больше, чем отличались суверенные (только в начале XVI века вошедшие в состав русского государства) рязанцы и псковичи от нижегородцев и владимирцев, чем боровшиеся с москвичами за право объединить и возглавить Русь тверичи отличались от своих, в конечном счёте победивших в этой борьбе, московских соседей, чем отличались друг от друга смоляне и черниговцы, окончательно присоединённые к русскому государству только в 1654 году, вместе, кстати, с киевлянами.
В нашей истории уже были случаи, когда части русского народа жили в разных государствах и даже воевали друг с другом, что не мешало им чувствовать себя одним народом. При этом наличие разных государственных структур, с разными интересами, способствовало постепенному возникновению разных политических и экономических традиций и ориентаций, разных цивилизационных устремлений. Если бы Россия не собрала в XVI-XVIII веках практически все свои земли (кроме Галиции) в одном государстве, постепенно из этой разности выросли бы различные нации, скорее всего не менее серьёзно враждующие за первенство, чем мы с поляками, с которыми тоже когда-то были одним народом, но уже не помним когда.
Тем не менее, пока что мы – один народ и борьба идёт не по территориально-этническому, а по идейно-цивилизационному принципу. Поэтому миллионы бывших граждан Украины перебрались в Россию и сражаются на её стороне, а сотни тысяч бывших граждан России с началом конфликта бежали на Запад и часть из них воюет против России на Украине с оружием в руках.
Это старый спор сторонников идеи России, как самостоятельной цивилизации и тех, кто видит в русских вечных нерадивых учеников Запада. Украинец – это русский, воспринявший последнюю идею и мечтающий выбиться в первые ученики, быть признанным на Западе равным. В этом плане они ничем не отличаются от тех русских, которые требуют от западных партнёров, чтобы те выдали им аусвайс "хорошего русского". Даже неприятие украинцами пытающихся стать для них своими "хороших русских" проистекает из того, что с точки зрения украинства русский не может быть хорошим. Чтобы стать хорошим, русский должен отказаться от русскости ("убить в себе русского", как требовали идеологи украинского национализма от своих адептов). То есть, с точки зрения украинца "хороший русский" - это украинец.
Помните расхожую поговорку: "Когда украинец умнеет, он становится русским". Так вот, если выразить идею украинства столь даже афористично, получится: "Принимая европейские ценности, русский становится украинцем".
То, что происходит между Россией и Украиной – гражданская война в рамках одной цивилизации сторонников двух разных цивилизационных выборов. Причём конфликт никогда не достиг бы такой остроты, если бы внешние силы, враждебные России, не поддержали идею украинства и не придали бы ей абсолютно враждебную России форму. Наверное, при естественном развитии русское западничество модно бы вылиться в иные, более цивилизованные формы. В конце концов в России полно патриотов-западников, да и для всех нас европейская культура не чуждая – она тоже часть нашей истории и нашей традиции.
Но и генералы Краснов и Шкуро не сразу оказались коллаборационистами. Большинство их коллег по белому движению сохранило верность России. А сделавший военную карьеру благодаря советской власти, коммунист генерал Власов, прославлявшийся в январе 1942 года советской прессой, как один из спасителей Москвы, тоже стал коллаборационистом и в конечном итоге оказался в одном строю со своими бывшими идейными противниками.
Став коллаборационистами, они стали врагами, поэтому и судьба у большинства была незавидна. Даже из рядового состава не все до лагерей дожили. Не все их в плен брали, а кто брал, не всегда до плена доводили.
С украинством произошёл аналогичный кульбит. Нам абсолютно всё равно, какая злая сила не дала ему развиться в нормальное политическое движение и вырасти со временем в нормальную политическую нацию, помнящую своё русское прошлое, но идущую другим путём. Изучение данной проблемы – дело академических учёных. Для политики же важен факт – украинство превратилось в антирусскость – коллаборационистское движение бывших русских, направленное на уничтожение России и опирающееся на поддержку любого врага России.
Именно поэтому украинству и русскости на одной планете тесно. Таков свободный выбор, сделанный самим украинством. Украинство поставило вопрос ребром – двум цивилизационным проектам не бывать, остаться должен кто-то один, и агрессивно пытается уничтожить русскость во всех её проявлениях, в том числе уничтожая свидетельства того, что предки нынешних украинцев считали себя русскими.
Выбор сделан не нами, но мы вынуждены его учитывать. Раз остаться должен кто-то один, то мы должны приложить все усилия к тому, чтобы это не было украинство. Украиснкий русофобский нацизм и украинство как таковое, беспрерывно порождают друг друга и по-другому уже не могут.
Наши люди сомневаются возможна ли массовая, относительно быстрая деукраинизация украинизированных масс, да ещё и без применения грубой силы и массовых запретов. Абсолютно уверен, что не только возможна, но что только такой подход и обеспечит на будущее спокойствие как на Юго-Западе России, так во внутрироссийской дискуссии почвенников и западников.
Метод придуман полтысячелетия назад нашими западными "друзьями" и исправно демонстрировал свою потрясающую эффективность. К началу XV века большая часть не только шляхты, но и магнатерии на землях Юго-Западной Руси, вошедших в состав Великого княжества Литовского, а с ним в Речь Посполитую, была православного вероисповедания. Даже князья-Гедиминовичи, несколько потеснившие потомков Рюрика во главе местной знати числили себя как правило русскими и православными.
Это не очень нравилось начавшим активную колонизацию Украины полякам. Но силовые методы они применять опасались – едва ли не половина вооружённых сил Речи Посполитой находилась в руках русской православной магнатерии, а за спиной у неё возвышалась Россия, уже забравшая (хоть и временно, но надолго) к тому времени у поляков и литовцев Смоленск и Чернигов, при полной поддержке местной знати.
И тут на арену вышли иезуиты. В их коллегиумах давалось лучшее на то время в Европе образование. Чтобы котироваться при королевском дворе надо было быть образованным. Православных детей иезуиты на учёбу принимали, а родители с удовольствием оправляли. Вот только через десяток-другой лет выяснилось, что новое поколение Рюриковичей-Гедиминовичей сплошь католики.
За магнатами потянулась шляхта побогаче, а затем и казачки в карьерных целях стали интересоваться образованием. Казаки победнее, такие как Хмельницкий или примерно соответствовавший ему по социальному статусу литературный Тарас Бульба учили детей в униатской греко-латинской академии. А казачья аристократия (как Мазепа) училась у тех же иезуитов. При этом многие из них формально оставались православными, но по цивилизационному выбору становились западниками, сторонниками "польских вольностей".
Этот процесс был прерван династией Ваза, представители которой были столь истовыми католиками, что в конечном итоге потеряли шведский престол (династия по происхождению шведская), затем Малороссию, а в конечном итоге едва не угробили и Польшу (но вынуждены были и польский престол уступить более удачливым конкурентам). Католическая реакция, возглавленная Сигизмундом III и его наследниками, разрушила религиозный мир на Украине и привела к событиям русского, а затем шведского "потопов".
Но на протяжении ста лет процесс религиозной ассимиляции русских, превращения их в католиков-поляков шёл довольно эффективно. Обращённые в католичество роды так и остались католиками, даже когда не только Украина, но и Польша вошли в состав Российской империи.
Второй раз, аналогичный процесс, но уже не имевший религиозной окраски, происходил буквально на наших глазах. Украинские власти до 2014 года не особенно запрещали русский язык. Они предоставили населению право выбора, отчётливо при этом показав, что государственные органы украинизируются и соображения карьеры требуют, как минимум свободного владения украинским языком. И десятки миллионов русских граждан Украины, в семьях которых никогда не звучал украинский язык, совершенно добровольно и с энтузиазмом отправили своих детей в школы с украинским языком обучения, что дало возможность власти незаметно и без каких бы то ни было протестов, под корень подкосить образование на русском языке. Переписывание истории случилось уже потом. Началось же всё с выбора "перспективного" языка обучения.
Поступающая сейчас из новых российских регионов информация свидетельствует о старте обратного процесса. От года к году в Херсонской и Запорожской областях, всё меньше родителей заявляют о желании обучать своих детей на украинском языке. Он становится неперспективным. Подчеркну, их никто не принуждает – это абсолютно добровольный процесс.
Если его не форсировать, но аккуратно поддерживать государством, давая понять, что получивший образование на русском языке по объективным причинам имеет лучшие карьерные перспективы, то через пятьдесят лет, оставшиеся любители украинства будут восприниматься как гоняющиеся сегодня друг за другом по лесам и паркам страны "гномы", "эльфы" и прочие "рыцари", разных фэнтезийных реконструкций. Только их будет значительно меньше и они не будут представлять никакого интереса для молодёжи.
В общем, украинская денацификация (она же деукраинизация) должна проходить, как в анекдоте о кошке и горчице: абсолютно добровольно и с энтузиазмом. И у нас есть для этого все возможности. Главное правильно расставить приоритеты и не загнать самих себя в морально-политическую ловушку, убеждая всех, и себя в первую очередь, что мы якобы кому-то должны обеспечить удовлетворение неких "национальных культурных потребностей". Петь хором народные песни и вышивать рушники никто не запрещает. Если в городе найдётся достаточное количество маргиналов, желающих учиться на украинском языке для них откроют украинский класс. Главное, чтобы украинство не было обязательным, не становилось модой (пусть и местной), чтобы не диктовались сверху нормы по количеству "национальных" изданий, ансамблей, школ, ВУЗов и т.д.
Если за украинство не платить, оно исчезнет само. Украинский же нацизм без украинства существовать не может, ибо он от него не отделим.
О том, в чем должны быть другие особенности военного конфликта на Украине - в статье Ростислава Ищенко "Демилитаризация Украины: Как должен выглядеть успех СВО"