Прицак, несомненно, был одним из ключевых деятелей украинской диаспоры на Западе после Второй мировой войны. Именно он заложил основу той в значительной мере альтернативной истории, которую изучают в нынешней Украине. Его учениками или последователями были Орест Субтельный, Пол Роберт Магочий, Наталия Полонская-Василенко. При этом сам Прицак осознал себя украинцем лишь в юношеском возрасте.
Эмиль был сыном железнодорожника Иосифа Прицака, которого осенью 1918 года призвали в вооружённые силы Западно-Украинской народной республики (ЗУНР) – Украинскую галицкую армию (УГА). После поражения ЗУНР в войне с Польшей Иосиф Прицак попал в плен и умер от тифа в сентябре 1919 года, так и не увидев сына. Мать мальчика, Эмилия Капко, вышла замуж за более удачливого воина УГА Павла Сарамагу, и семья переехала из-под Самбора (ныне Львовская область) в Тернополь, где Эмиля воспитывали в польском духе.
Дома говорили только на польском языке, и учился юноша в Первой польской гимназии имени Винцента Поля. Он преуспевал в изучении гуманитарных дисциплин, особенно истории и языков, а вот математика и физика ему давались с трудом. И он нашёл этому простое объяснение: мол, преподаватель-поляк придирается к нему из-за украинского происхождения! Эмиль объявил себя Омеляном, и в 13 лет начал изучать украинский язык по словарям Ивана Огиенко и книгам Михаила Грушевского. После смерти отчима в 1934 году Прицак, как он писал в воспоминаниях, и маму "заставил вернуться в украинство".
В 1936 году Омельян Прицак поступил на гуманитарный факультет Львовского университета Яна-Казимира, где изучал мировую историю и востоковедение под руководством польских профессоров, а также арабский, персидский, турецкий, монгольский языки и литературы. Образование по украиноведческим дисциплинам Прицак получил в Научном обществе имени Тараса Шевченко (НТШ) под руководством Ивана Крипьякевича. В 1936-1939 годах Омельян даже исполнял обязанности секретаря Комиссии новой истории Украины НТШ.
После присоединения Западной Украины к СССР научная карьера Омельяна Прицака пошла в гору. Ещё до окончания университета, в феврале 1940 года Прицак стал младшим научным сотрудником и секретарём Львовского филиала Института истории Украины. В июне 1940 года, получив диплом, он отправился в Киев, где продолжил обучение в аспирантуре Института языкознания АН УССР по специальности "исламская филология".
5 ноября 2023, 18:00История
Дмитрий Яворницкий: писарь с картины РепинаПолотно Ильи Репина "Запорожцы пишут письмо турецкому султану" знают все и все обращали внимание на центральную фигуру писаря. Однако не все знают, что эта фигура – портрет друга художника, создателя и директора Екатеринославского исторического музея Дмитрия ЯворницкогоНа несколько месяцев Прицак стал учеником академика Агатангела Крымского, чем кичился всю жизнь. При этом именно у Крымского он заимствовал идею о том, что прямым предтечей Древней Руси был Хазарский каганат, которую позже настойчиво пропагандировал.
В ноябре 1940 года Прицака призвали в Красную Армию, и в составе учебного полка он попал в Башкирию, где использовал уже имеющиеся знания для изучения башкирского языка.
Однако воевать за советскую власть рядовой Прицак не собирался. В первом же бою своего полка под Белой Церковью летом 1941 года он сдался в плен немцам – и почти сразу был отпущен на свободу. Омельян прибыл во Львов, где получил работу у Ивана Крипьякевича, в то время редактора научных изданий "Украинского издательства". Это издательство действовало при Украинском центральном комитете – структуре оккупационных властей, и печатало, в частности, газету "Краківські вісті", наполненную нацистской и антисемиткой пропагандой.
Во Львове Прицак не задержался. В 1943 году он выехал в Германию, где продолжил обучение по востоковедческому направлению в Берлинском (1943-1945) и Геттингенском (1946-1948) университетах. В 1948 году Прицак защитил диссертацию о первой тюркской исламской династии в домонгольский период, в 1951-м получил степень доцента истории Евразии и алтайской филологии, а в следующем году начал преподавать в Гамбургском университете.
В 1952 году он стал одним из основателей и заместителем президента международной научной организации "Урало-алтайское общество". Она объединила учёных со всего мира в области языкознания уральских (угро-финские, самодийские языки) и алтайских народов (тюркские, тунгусские, монгольский, корейский языки). Поскольку главной целью этой организации была "борьба против советской оккупации урало-алтайских народов", она получала щедрое финансирование от немецких и американских спецслужб.
В 1960-1964 годах Омельян Прицак преподавал в Гарвардском университете как приглашённый профессор тюркологии, а в 1964-м получил в этом университете должность постоянного профессора тюркологии и истории центральной Азии. Пользуясь своим статусом, предложил украинской общине США и Канады создать при Гарварде украинский научный центр, и лично собирал на него деньги. В 1968 году была открыта кафедра украиноведения, позже кафедры украинской истории, языка и литературы. В 1973 году, после сбора необходимой суммы в 1,8 миллиона долларов был создан Украинский научный институт Гарвардского университета (УНИГУ), который он же и возглавил.
Прицак принадлежал к группе так называемых "реалистов" в среде украинской диаспоры в США. Он поддерживал расширение научных и культурных контактов с Советской Украиной, был одним из организаторов североамериканского турне украинских поэтов Ивана Драча и Дмитрия Павлычко, встречался с приезжавшим в США Виталием Коротичеми руководством миссии УССР при ООН. Однако цель у всех этих встреч была одна: создать внутренний раскол в Советском Союзе, используя настроения украинской партийной номенклатуры. Стоит отметить, что ещё тогда президент Академии наук УССР Борис Патон впервые предложил институциональное сотрудничество с УНИГУ.
Дополнительное возможности у Омельяна Прицака появились после кризиса политики "разрядки", связываемого с началом президентской каденции Джимми Картера и влиянием его советника по национальной безопасности Збигнева Бжезинского, который тесно сотрудничал с различными кругами украинской эмиграции. В 1973-1976 годах Бжезинский входил и в состав одного из наблюдательных комитетов УНИГУ.
Возможностью для более близкого знакомства и непосредственного сотрудничества стал обмен диссидентов, в том числе Валентина Мороза, на советских разведчиков, который Бжезинский – как представитель Белого дома – организовал весной 1979 года. Освобождённого украинского политзаключенного с нетерпением ждали в Гарварде, куда Мороз прибыл как приглашённый профессор. Именно тогда и появился план "Украинской Научной Офензивы" ("Украинского научного наступления"), подготовленный Омельяном Прицаком и высланный в Белый дом в конце 1979-го.
Обращаясь к администрации США, Прицак предлагал создание отдельной президентской комиссии, которая занималась бы "долгосрочным планированием отношений США и СССР, анализировала слабости Советского Союза и возможности, доступные для США". Важное место в деятельности Комиссии отводилось бы оценке национального вопроса, прежде всего ситуации мусульман Центральной Азии и "второй крупнейшей советской национальности – украинцев".
Прицак убеждал Белый дом, что демографические, политические, экономические (индустриальный потенциал) и международные (членство в ООН и историческая близость к другим странам Центрально-Восточной Европы) факторы предопределяли особое значение Украины для стабильности СССР, в то время как советизация украинцев, усиливая проект "советского народа", представляла непосредственную угрозу для американских национальных интересов.
Вспоминая о Петре Шелесте, снятом в 1972 году с должности первого секретаря ЦК КПУ по обвинению в "украинском национализме", Прицак предлагал использовать потенциал национальных и культурных отличий украинского общества и, прежде всего, политической элиты, через "хорошо продуманную и выполненную акцию украинского вопроса на международной арене".
План Прицака предусматривал "широкомасштабный и долгосрочный проект укрепления украинской национальной идентичности в Советском Союзе", в котором ключевое значение сыграл бы УНИГУ. Речь шла о сотрудничестве с 20-50 самыми престижными университетами мира, учреждении стипендий для авторитетных гуманистов (славистов, историков, социологов, экономистов и политологов) для работы над украинскими проектами, поддержке научно-популярных публикаций по украинской проблематике, "внедрении украинской тематики в общемировую дискуссию через издание книг в престижных университетских издательствах".
Не забыт был и родной университет: предусматривались стипендии для иностранных студентов на обучение в Гарварде по украинскому направлению, поощрение выпускников гарвардской программы по созданию центров украиноведения в их странах проживания. Прицак предлагал ежегодно проводить международную конференцию по украинистике и создать Международную Ассоциацию украинских исследований, состоящую в основном из ученых-неукраинцев. Речь шла также о расширении издательских проектов УНИГУ, и отправке его публикаций в СССР – не столько на Украину, сколько в центральные библиотеки Москвы, Ленинграда, Новосибирска, где украинские ученые имели бы больше возможностей с ними ознакомиться.
В отдельном письме Бжезинскому Прицак дополнительно указывал на возможность сотрудничества УНИГУ с Государственным Департаментом по организации академических обменов с учёными из УССР.
Но Прицака подвели финансовые аппетиты. Реализация его проекта требовала создания постоянного фонда в размере $ 20 млн, и ежегодной субвенции в размере $ 5-7 млн на протяжении как минимум 10 лет. Этот бюджет несколько раз превышал расходы на весь подпольный проект дистрибуции антисоветской литературы во всём социалистическом лагере.
Кроме того, ввод советских войск в Афганистан и напряжение в советско-американских отношениях из-за польской "Солидарности" закончились введением санкций против СССР. Элементом санкционной политики стала и ликвидация в 1980 году консульства США в Киеве (было открыто в 1976-м), что окончательно похоронило любые надежды на воплощение планов Прицака.
Но Прицак всё же смог получить доступ к практически неограниченному финансированию своей деятельности – правда, не в Вашингтоне, а в Киеве. В 1990 году по приглашению Бориса Патона учёный, к тому времени ушедший в отставку с поста директора УНИГУ, прибыл в Киев, где был избран академиком АН УССР. Он занялся созданием сначала Института украинской археографии и источниковедения имени Грушевского, а позже – Института востоковедения имени Крымского, который сам возглавил в октябре 1991 года.
Однако, как пишут биографы Омельяна Прицака, "его прогрессивную позицию воспринимали не все коллеги, пытаясь придерживаться ретроградных научных стереотипов". В 1996 году академик Прицак проиграл аппаратную борьбу за влияние и финансирование на исторической родине, и вернулся в США. Он умер в Бостоне 29 мая 2006 года, и в его некрологе было грустно отмечено, что "даже человек его проницательности и динамизма был не в силах избежать вязких хитросплетений постсоветских академических политик и интриг, годы работы на Украине были исполнены разочарований".