И все же позволю себе повторить несколько истин, усвоенных непосредственно вблизи и на линии боестолкновений (ЛБС). Речь пойдет о том, что условно можно назвать "глазами", "ушами" и "кулаком" войны.
Глаза
Нынешняя война – это война прежде всего технологий. Нет, роль солдат и офицеров нисколько не снижена по сравнению с Великой Отечественной войной. Она, эта роль, не только не осталась, а даже повысилась. Просто теперь Родине нужны не просто солдаты, они всегда нужны, но теперь нужны солдаты, умеющие хорошо разбираться в компьютерной технике, по сути солдаты-техники.
Тот же принцип можно применить и к офицерскому составу. Теперь нужны не просто "отцы-командиры", ведущие наших солдат в бой или организовывающие грамотную оборону, а офицеры с инженерным образованием, хорошо разбирающиеся не только в тактике ведения боевых действий, но отлично знающие нынешнюю матчасть – компьютеры, интернет, программное обеспечение и прочие современные военно-технические штучки.
Дело в том, что война теперь идет не совсем в окопах. Да, как и в последней мировой войне, в окопах находятся передовые части, состоящие из солдат и офицеров. Но их задачи не совсем те, которые были у наших отцов и дедов. Они так же ведут огонь, беспокоящий и прицельный по позициям противника. Но не только.
Одна из основных задач, - круглосуточное наблюдение за противником на линии боестолкновения (далее - ЛБС) и в глубине ближайшего тыла противника. Тут могут возразить, что во Второй мировой войне задачи были те же. Не совсем так. Теперь речь идет не просто о наблюдении за противников непосредственно на фронте, но и в глубине его позиций. При том, наблюдение идет не через оптику, как это было 80 лет назад, а с помощью скрытых от противника, но круглосуточно работающих стационарных видеокамер и видеокамер, работающих с коптеров.
По сути коптеры висят в воздухе круглые сутки. Как только коптерам нужна зарядка и они уходят недалеко от ЛБС на подзарядку аккумуляторов, их место занимают другие. Делается это понятно, для того, чтобы не оставлять противника без наблюдения – ни днем, ни ночью.
Кстати, ночью нужно уже другое оборудование для наблюдений – с возможностями ночного видения и даже с тепловизорами. Стоит оно в среднем в три раза больше, чем для дневного. И набор вот этого оборудования необходим сотнями тысяч единиц.
По большей части, как пояснили мне офицеры, участвующие в СВО, сейчас такая техника есть, в основном она получена за счет и с помощью волонтеров. Но ее требуется постоянно пополнять и заменять. Что-то выходит из строя в результате естественной убыли – погодные условия изменились и вот уже дрон разбивается. Но в основном замена требуется той технике, которую сбивает противник. А это происходит практически ежедневно. Следовательно, при расчетах поставок нашим фронтовым подразделениям, надо обеспечивать им не двойной, а именно тройной объем техники. Этого, к сожалению, пока нет.
Еще одна проблема – поступающая через волонтеров винтокрылая беспилотная техника – в основном гражданского назначения. И в самих подразделениях ее приходится вручную переделывать под военные задачи. Это и производят наши солдаты-умельцы в хорошо спрятанных импровизированных цехах спецвоенной операции. Но работа эта идет не централизовано. А это плохо. Потому что одни подразделения имеют таких уникальных специалистов, а другие нет.
Итак, основа военного дела сегодня, а, следовательно, и одна из главных проблем – оборудование для наблюдения за противником. Оно есть, оно отлично работает. Но его недостаточно. И здесь нужно централизованное присутствие, и организационные усилия Минобороны. Нельзя сказать, что их нет. Можно сказать, что пока их недостаточно.
Уши
Вторая часть проблемы – связь. Потому что надо не только увидеть, что происходит на ЛБС и в глубоком, иногда на десятки километров в ближайшем тылу противника (а это информация поступает наблюдателям со спутников), но и точно и вовремя передать ее на командные пункты, где принимается решение, куда направлять удары артиллерии, как и чем отвечать на действия противника.
До начала СВО эта связь осуществлялась с помощью мобильных ретрансляторов, оборудованных мачтовыми антеннами. Их разворачивали на ЛБС прямо с соответствующих машин, а другие машины, принимающие от них сигналы, устанавливались вблизи командных пунктов. Кроме того, еще несколько месяцев назад была актуальна проводная связь. Та самая, которая хорошо зарекомендовала себя в годы Великой Отечественной войны.
Но сейчас от всего этого, скажем без особых подробностей, дорогостоящего оборудования в СВО приходится отказываться. Потому что релейные станции могут быть легко уничтожены артиллерией противника. А там, где их ставят, они легко уничтожаются. А если вражеский дрон-разведчик зафиксирует место расположения нескольких крупногабаритных специфических машин связи, сразу же по этому месту будет нанесен массированный артиллерийский удар. И от штаба и обслуживающих его машин связи мокрого места не останется, образно говоря.
Проводная связь устарела по другой причине. Она может быть установлена между стационарными пунктами. А вся нынешняя война – мобильная, как говорится проходит "на колесах". И понятно, что для этого нужна совсем другая связь, мобильная, которую можно при любых передвижениях иметь при себе. Проводная связь таких возможностей не дает. Кроме того, из-за частых беспокоящих обстрелов проводная связь нарушается и ее приходится ремонтировать, а в результате этого возрастают и людские потери, и потери времени.
В настоящее время во многих подразделениях от стационарной техники либо совсем отказались и используют легкие переносные устройства, в основном, к сожалению, иностранного производства. Их тоже необходимо адаптировать под нужды армии. Не буду подробно описывать технические особенности, это область военной тайны. Скажу только, что эта работа производится специалистами в подразделениях, а сами легкие переносные устройства, умещающиеся в ладони солдата и офицера, так же в основном поступают в армию благодаря активной и заинтересованной помощи волонтеров.
Но таких устройств должно быть много, очень много – сотни, если не тысячи. Но пока их не хватает в достаточном количестве. И здесь тоже нужна российской армии централизованная помощь Минобороны. Многое здесь уже делается, опять же без подробностей, но как уверяют офицеры-связисты пока недостаточно.
Один их командиров, занимающихся организацией связи на ЛБС и пунктах управления крупного российского подразделения, сказал, что они ждут от МО РФ проведения крупного совещания связистов, где они бы с выкладками и техническими подробностями могли бы рассказать руководству Минобороны о своих нуждах и современных требованиях. Такое совещание им обещали, но пока оно так и не состоялось. А сами специалисты Минооброны, бывающие в воинских формированиях, выслушивают своих младших по званию коллег, но реальных шагов по улучшению ситуации производится мало.
Что касается нашего противника, то все необходимое ему поставляется Западом, возможно, тоже в недостаточных количествах, но централизовано через украинское Минобороны, где, как известно, многое разворовывается, но что-то все же доходит до солдат и офицеров Украины.
Кулак
Третьим составляющим нынешней войны является артиллерия, при том в основном ракетная. Наше преимущество над противником тут неоспоримо. Но это в основном системы большой дальности, тяжелая артиллерия, так называемый "кулак войны", которым наши воины гвоздят противника.
Однако фронт нуждается в небольших мобильных ракетных установках, не требующих, с одной стороны, серьезного стационарного размещения (как, например, гаубицы и даже Грады), а могут вести прицельный огонь, что называется с колес. Такая система, с поражением противника на глубине от 3 до 10 км, должна быть установлена на небольших пикапах. Вышел на позицию, дал залп или одиночный выстрел и тут же, не дожидаясь ответного огня, покинул позицию, буквально через секунду после выполнения боевой задачи.
Такие небольшие мобильные ракетные установки, изготовленные опять же нашими умельцами прямо в подразделениях СВО, в шутку называемые "Наш ответ ХАМАСу", (имеется в виду самодельные установки, которые применяет ХАМАС сейчас в палестино-израильском конфликте) крайне необходимы. Одну из них я наблюдал в действии, был и в мастерской, где изготавливаются для нее снаряды, разговаривал с оружейником-самоучкой, которые вместе с другими делает ее своими руками, скрещивая ракетную установку нашей авиации с нуждами наземных подразделений.
Вторая проблема – бесшумные легкие минометы, которые сейчас очень нужны фронту. Их тоже изготавливают кустарным способом, но они, по свидетельству солдат и командиров, за счет мобильности, а главное бесшумности, наносят существенный ущерб противнику, в тоже время спасают минометчикам жизни, так как противнику практически невозможно определить место, из которого произведен выстрел и они не могут ответить своим огнем.
И здесь снова мы сталкиваемся с той же проблемой – необходимостью собрать, обобщить и СРОЧНО использовать опыт, накопленный в войсках в прошедших уже 20 месяцев спецвоенной операции.
В целом отношение к Минобороны у российских солдат и офицеров уважительное и теплое. Там, в боевых порядках на ЛБС, понимают, что МО делает очень много и уровень задач, которые решает это российское ведомство, более чем масштабный. Поэтому данная статья нисколько не критика, а предложение Минобороны РФ прислушаться еще раз и более внимательно к фронтовикам, находящимся ежедневно в боевом соприкосновении с противником.