Охота на провокаторов: как подпольщики Западной Белоруссии боролись с польскими карателями

С 1919-20 годов на территории занятой оккупантами Западной Белоруссии разворачивалось партизанское движение. Первоначально организаторами повстанческих отрядов были общероссийские левые эсеры и активисты Белорусской партии социалистов-революционеров (БПСР). С переходом левого крыла БПСР на коммунистические позиции – западно-белорусское партизанское движение окончательно становится просоветским. Повстанческим крестьянским отрядам помогает Разведывательное управление Штаба РККА, чья концепция "активной разведки" должна была привести к победе народного восстания на захваченных Польшей белорусских землях.

С 1922 по 1925 год западно-белорусскими партизанами было проведено свыше тысячи различных вооружённых акций и операций.

Но в 1925 году советское руководство принимает решение прекратить поддержку вооружённой борьбы в Западной Белоруссии и Украине. Поводом для этого стал инцидент в районе Ямполя на Подолии, когда преследуемый польскими войсками партизанский отряд при переходе границы СССР был принят советскими пограничниками за поляков. Разгорелся международный скандал, началось разбирательство внутри советских ведомств.

Вопрос об этом рассматривался специальной комиссией в составе председателя ЦКК Валериана Куйбышева, главы НКИД Георгия Чичерина, председателя ОГПУ Феликса Дзержинского, военного наркома Михаила Фрунзе и его зама Иосифа Уншлихта, который и был автором концепции активной разведки.

При этом массовый, народный характер "партизанки" в Западной Беларуси фактически признавался и в постановлении Политбюро ЦК РКП(б) о её прекращении. В нём говорилось о том, что стихийно нарастающее движение зарубежного крестьянства так усложнили руководство активной разведкой, что это стало приносить вред дипломатической работе. Очевидно, в данном случае победила умеренная линия НКИД, чьи прагматические интересы нередко расходились с устремлениями романтиков мировой революции из Коминтерна и Разведупра. Также к тому времени стало ясно, что курс на социалистическую революцию в Западной Европе в ближайшее время не будет реализован.

Поэтому военно-разведывательную и диверсионную деятельность решено было перевести в формат "спящих ячеек". Кстати говоря – по образцу "Польской организации войсковой" (ПОВ), законспирированной организации, созданной пилсудчиками на советской территории. Политические вопросы, в том числе и целесообразность тех или иных вооружённых акций – решили передать Коммунистической партии Западной Беларуси и другим подобным структурам, как и Коминтерну в целом.

Характерно, что примерно в тоже время прекратились с польской территории и террористические вылазки банд Булак-Балаховича и прочих националистических формирований – в советскую Белоруссию.

Некоторая часть западно-белорусских партизан с таким решением из Москвы не согласилась. В фондах Пинского государственного Музея Припятского Полесья хранятся некоторые материалы о деятельности "непримиримых". В них говорится, что после прекращения в апреле вооруженной борьбы партизаны Роман Долина, Игнат Швайка, Дмитрий Карпеня, в прошлом – член Компартии США, "не пошли в СССР и погибли".

Член КПЗБ Трофим Стельмашук вспоминал: "партизанские настроения у коммунистов изживались не легко. Характерно, что и сам "Сокол" (секретарь Пинского окружного комитета КПЗБ Р. Гниздиль– Авт.) страдал этим настроением. Он часто проводил собрания вооружённым. Давал указания, что бы партийные работники носили с собой оружие, выставляли вооружённую охрану во время конференции и отстреливались при появлении полиции. За эту воинственность члены партии и комсомольцы очень симпатизировали ему".

Но вскоре с "военным уклоном" в просовестких организациях было полностью покончено, и они перешли к мирной, хоть зачастую и нелегальной работе. Исключение было сделано только в одном случае – для борьбы с провокаторами.

При этом, несмотря на прекращение вооружённой борьбы, политика польских властней не стала мягче. А мае 1926 года Юзеф Пилсудский совершил государственный переворот. В июне 1926 года, когда Пилсудский баллотировался на пост президента Польской Республики, блок польских левых сил в составе ППС и других партий предложила депутатам от Белорусской социалистической Громады и украинским депутатам в Сейме поддержать маршала. В обмен было обещано прекращение арестов и преследований белорусских активистов, амнистия, образование на родном языке, уничтожение "осадничества" (польской колонизации), проведение земельной реформы в пользу белорусского и украинского малоземельного крестьянства, восстановление выборного местного самоуправления, возвращение отобранных православных церквей и так далее. Но став главой государства, Пилсудский вопреки очередным обещаниям "восстановить справедливость для белорусов", обрушил на них новые репрессии.

В Картуз-Березе режимом "санации" был открыт концентрационный лагерь, куда заключали политически неблагонадёжных без суда и следствия, и многих узников фактически умертвили путём самых изощренных издевательств и избиений.

Пытки и истязания над заключенными были нормой в польских тюрьмах. Вот что писали о Гродненской тюрьме политическая арестантка под псевдонимом "Маруся" в 1930 году: "Террор неимоверный. Бьют за малейшее неповиновение и непослушание, и собственноручно начальник тюрьмы. (…) За непослушание льют воду через нос, сажают в карцер, наполненный до половины водой".

Также была разгромлена легальная Белорусская крестьянско-рабочая громада, а на процессе по ее делу весной 1928 года должен был выступать провокатор Гурин-Морозовский. Этот бывший эсер и экс-член ЦК КПЗБ ещё недавно выступал за продолжение вооружённой борьбы, и пытался после её запрета устроить раскол в партии. А после ареста Гурин-Морозовский начал сотрудничать с польской полицией и публично дискредитировать свою бывшую партию. Ликвидировать его было поручено члену КПЗБ, в прошлом – тоже белорусскому эсеру и члену "Белорусской революционной организации" Семёну Клинцевичу. Но Михаил Гурин был очень осторожен, в 1926 году он уже пережил одно покушение. Предатель жил под чужой фамилией в Вильно, но Клинцевичу все же удалось выследить его. Трудность заключалась в том, что Гурин выходил из дома только в сопровождении агентов полиции. 16 марта коммунист-боевик всё же "сел на хвост" изменнику, когда тот с агентом полиции в штатском зашёл в ресторан. "А что бы быть уверенным, что с предателем раз и навсегда покончено, я выстрелил еще три раза ему в голову. Убедившись, что Гурин мертв, я вышел из кафе", – вспоминал Клинцевич. Вскоре он был арестован, в течение всего следствия подвергался ежедневным избиениям и был осуждён на вечную каторгу. В 1932 году по обмену Клинцевич был выслан в СССР. Но в 1937 году – незаконно репрессирован по ложному обвинению в "сотрудничестве с польской разведкой". Семён Клинцевич был реабилитирован в 1957 году.

А в 1936 году член КПЗБ Сергей Притыцкий прямо в зале Виленского суда стрелял в предателя Якова Стрельчука. Провокатор был ранен, но остался в живых. Притыцкого приговорили к смертной казни, но под давлением выступлений рабочих Польши, Чехословакии, Франции, Англии и США – заменили её пожизненным заключением. Яков Стрельчук в период немецкой оккупации пошел на службу в гестапо. А вот Притыцкий в сентябре 1939 года сбежал из тюрьмы – пытался пробиться в Варшаву, чтобы принять участие в защите столицы Польши от немцев. Организатором покушения был Николай Дворников, комсомолец из Гомеля, добровольно вызвавшийся на работу в подполье Западной Белоруссии.

Молодчики из националистических польских организаций нередко нападали на митинги и демонстрации левых партий. Не лучшими были отношения с украинскими националистами из уже образованного в 1929 году ОУН*. Поэтому манифестации и собрания зачастую приходилось проводить под охраной дружинников.

Секретарь ЦК КСМЗБ Николай Дворников, по воспоминаниям очевидцев, после теоретических занятий обучал товарищей приемам джиу-джитсу. Но однажды под Лидой ему самому пришлось применить эти навыки – при попытке полицейского задержать Дворникова он отключил его ударом ребра ладони по шее. А пытавшегося схватить его сторожа подпольщик отпугнул выстрелом из захваченного у полицейского пистолета.

Также левые активисты, призываемые на срочную службу в польскую армию, получали партийный наказ – хорошо овладевать военным делом. Естественно, для того, чтобы использовать полученные умения обращаться с оружием в последующей борьбе за "освобождение рабочих и крестьян". Военные знания, как и боевой настрой, культивировавшийся в компартиях и комсомоле Западной Белоруссии, помог им в 1936 году организовать массовую отправку добровольцев в республиканскую Испанию, первой вступившей в борьбу с фашизмом. В Интернациональной бригаде Ярослава Домбровского была сформирована белорусско-украинская рота имени Тараса Шевченко, которой командовал гомельчанин Дворников. Николай Дворников погиб в феврале 1938 года в Эстремадуре, попав с бойцами в засаду марокканских кавалеристов.

Но в 1938 году Компартии Западной Белоруссии и Украины были распущены по ложным обвинениям, а часть их актива, оказавшегося в СССР – репрессирована.

Однако боевые традиции западно-белорусского патриотического подполья давали о себе знать и в дальнейшем. И после того, как 17 сентября Красная Армия начала свой освободительный поход в Белоруссию, активисты просоветских организаций, выйдя из подполья, формировали вооруженные отряды "Рабочей гвардии". И в ряде случаев самостоятельно, до подхода частей РККА, брали власть в свои руки. В дальнейшем бойцы "Рабочей гвардии" помогали Красной Армии в охране предприятий и железных дорог, в борьбе с укрывшимися в лесах диверсантами и членами польских националистических организаций.

А стрелявший некогда в провокатора Сергей Притыцкий 2 ноября 1939 года от имени Народного собрания Западной Белоруссии сделал заявление о ее присоединении к БССР.