"Пацификация". Как бандеровцы получили аргумент для оправдания "Волынской резни"

На первое выступление Украинской военной организации (УВО) в 1921-1923 годах власти Польши отреагировали достаточно мягко, хотя среди целей украинских террористов был сам начальник Польского государства Юзеф Пилсудский.

По данным II отдела Главного Штаба Войска Польского, с января 1922 по март 1293 года произошёл 301 акт террора и саботажа, в частности, было убито 22 полицейских, жандармов и военнослужащих, сожжено почти 100 имений и более 50 хозяйств польских колонистов, повреждены железные дороги, мосты и телеграфные линии.

Несмотря на все эти потуги, 14 мая 1923 года Восточная Галичина была передана Польше с условием решения "украинского вопроса". В частности, речь шла о соблюдении права украинского меньшинства на создание национальной автономии, получении образования на родном языке и открытии украинского университета, соблюдении свободы вероисповедания и свободы политических объединений и культурных организаций.

Хотя Сейм Польши принял соответствующее постановление, но практически ничего из указанных условий не было выполнено. Даже само название "Галичина" исчезло из официального употребления, а Львовское, Тернопольское и Станиславовское воеводства стали именовать "Восточной Малопольшей".

К концу 1920-х годов позиции украинских националистов, которые в принципе не воспринимали существование Польши, в Восточной Галичине постепенно слабли.

Созданная в 1925 году легальная политическая партия, призванная представлять интересы украинского меньшинства Польши — Украинское национально-демократическое объединение (УНДО) — стала парламентской, и пользовалась среди населения куда большим авторитетом, чем непримиримые радикалы из УВО/ОУН*.

В конце июня 1930-го на заседании Провода украинских националистов в Праге проводник ОУН* Евгений Коновалец дал добро на проведение массовых антипольских акций, в первую очередь — сожжения стогов сена и хлеба, а также польских имений и хозяйств. Эти действия не требовали особой подготовки, и прекрасно ложились на менталитет украинских крестьян.

К концу августа 1930 года было сожжено 62 жилых дома, 87 сараев, 78 хозяйственных построек и 112 скирд хлеба и сена. Поджоги были наиболее распространенной формой антипольских акций — в августе-сентябре они составили 83% от всех актов "саботажных акций". Всё это происходило, чтобы "вызвать панику польского населения".

29 августа 1930-го у украинских националистов появилась дополнительная цель — срыв на территории Восточной Галичины выборов в Сейм и Сенат Польши, назначенных на 16 и 23 ноября.

Но Коновалец не знал, что к тому времени Юзеф Пилсудский, который де-факто совершил государственный переворот и 24 августа 1930 года занял пост премьер-министра Польши, уже принял решение провести "пацификацию" Восточной Малопольши.

Кстати, в нынешней Польше этот термин пытаются заменить на "полицейскую репрессивную акцию", поскольку в годы Второй мировой войны благодаря действиям гитлеровцев слово "пацификация" обрело совершенно другое значение — полное уничтожение жителей конкретной местности.

В первый же день своего очередного премьерства Юзеф Пилсудский провёл консультации с министром внутренних дел Польши Фелицианом Складковским и принял решение о проведении акции усмирения (дословный перевод слова "пацификация"). При этом Пилсудский подчёркивал, что речь идёт именно о полицейской операции:

"Поджоги, саботаж, нападения и изнасилования в Восточной Малопольше нельзя рассматривать как восстание. Избегайте кровопролития и используйте, в случае добровольной или принудительной поддержки террористов населением, полицейские репрессии, а там, где это не помогает — ввод войск со всеми связанными с этим тяготами. Само присутствие военных не позволит преступникам терроризировать население. Население должно знать, что оно обязано подчиняться властям, а не террористам".

Однако регулярные войска были использованы в ходе пацификации с самого первого дня.

14 сентября 1930 года подразделения 14-го Язловецкого уланского полка, базирующегося во Львове, выдвинулись в направлении нескольких сёл Львовского воеводства.

Но формальной датой начала пацификации считается 16 сентября, когда произошли первые силовые акции против украинского населения края. А 18 сентября 1930 в городке Рогатын (ныне Ивано-Франковская область) состоялось совещание комендантов полиции Львовского, Станиславовского и Тернопольского воеводств, где был окончательно определён состав полицейских сил, задействованных в пацификации. Всего это было 17 рот, в среднем по 60 полицейских в каждой: 9 рот из полицейской школы в Великих Мостах, 3 роты из Львовского воеводства и по две с половиной — из Станиславовского и Тернопольского, в общей сложности 1041 полицейский.

Акции усмирения украинского населения, которые массово начались в Восточной Галичине в октябре 1930 года, выглядели следующим образом: село, которое было заподозрено в нелояльности, окружалось полицейскими, и к командиру вызывали старосту. От него требовали выдать поджигателей, а также оружие и взрывчатку. Если требование не выполнялось, в наиболее подозрительных домах проводились обыски: взламывались полы, разрушались кровли, что фактически было равносильно уничтожению дома. В случае отказа открыть дверь — её выламывали. При этом зачастую уничтожались личное имущество и провизия.

Обыски происходили не только в частных домах, но также в помещениях, которые принадлежали украинским организациям и Украинской греко-католической церкви — при том, что глава Станиславовской епархии УГКЦ владыка Григорий Хомишин огласил открытое пастырское письмо-обращение с осуждением действий УВО-ОУН*.

Украинских активистов и сочувствующих им крестьян задерживали и публично секли, давая по 25-30 ударов хлыстом. При этом их заставляли ругать Украину и провозглашать здравицы в честь Пилсудского.

Надругательству подвергались любые проявления "украинства": надписи на украинском языке, кладбища Сечевых Стрельцов, портреты Франко и Шевченко. Общины каждого населенного пункта, где проводилась пацификация, также должны были заплатить контрибуцию польской полиции и армии продовольствием, скотом и фуражом.

В целом же карательная акция была направлена не столько на выявление виновников акций саботажа, сколько на общий террор против гражданского, в подавляющем большинстве невиновного населения, что должно было стать наказанием за нелояльность целого края.

Пацификация с участием полиции охватила 325 населенных пунктов в пятнадцати уездах, а с участием военных — 168 сёл в четырнадцати уездах Восточной Галичины. Всего было усмирено 450 сёл, в некоторых из них проходили как полицейские, так и военные акции. Всего было проведено 5195 обысков, в их ходе было обнаружено 1287 сабель, 566 револьверов, 398 штыков, 31 граната, несколько десятков метров бикфордова шнура и 99,8 кг взрывчатки. По украинским данным, подверглись побоям 1357 человек, среди них 93 школьника, более 40 женщин были изнасилованы, погибли 7 человек.

Польские власти отрицали смерти во время пацификации, заявив лишь, что 30 сентября "во время попытки к бегству" был застрелен краевой проводник ОУН Головинский.

К концу осени 1930 года по подозрению и за участие в акции УВО-ОУН было арестовано 1739 человек, среди них и бывшие депутаты Сейма от УНДО — хотя эта партия публично осудила "антипольскую акцию" украинских националистов. До 10 января 1931 года 596 человек было освобождено, из оставшихся под стражей менее 30% получили в судах небольшие сроки тюремного заключения, остальные были признаны невиновными.

В ходе пацификации в Рогатине, Дрогобыче, Тернополе и Станиславове были закрыты украинские гимназии, а во Львове — украинская начальная школа. Львовская украинская гимназия осталась, но в ней сократили количество классов.

На конец 1930 года во всей Восточной Галичине остались только четыре государственные школы с украинским языком обучения. Скаутская организация "Пласт", которая к тому времени полностью перешла под контроль ОУН*, была запрещена. Там, где, по данным полиции, региональные отделения украинских организаций ("Луг", "Сокол", "Просвита") контролировали члены ОУН*, они закрывались — принудительно или "добровольно". Также были ликвидированы один украинский кооператив и две других организации.

Пацификация была свёрнута в ноябре 1930 года, накануне выборов в Сейм и Сенат.

Одним из последствий этой акции была потеря УНДО значительной части голосов украинцев Восточной Галичины, которые в результате запугивания проголосовали за провластный "Беспартийный блок". Но в целом в выигрыше от пацификации оказались как Пилсудский и польские власти, так и радикалы из УВО-ОУН.

30 января 1932 года Лига Наций приняла постановление, в котором было сказано, что "Польша не проводит политику преследования и насилия в отношении украинцев", и что "усмирение" было вызвано самими украинцами из-за их "революционных действий" против польского государства.

Националисты же официально заявили, что "наша цель достигнута: создано требуемое впечатление в украинском обществе и у ляхов, и чужеземцев", и это было близко к истине — пацификация дала сильный толчок дальнейшему росту украинского национального самосознания, чрезвычайному усилению враждебности к польскому государству и полякам в целом, и привела к радикальному обострению украинского-польских отношений не только в Восточной Галичине, но и на Волыни".

А в одном из закрытых документов провода ОУН, который не так давно был обнаружен в одном из архивов Праги, саботажная акция лета-осени 1930 года была названа глупостью, но при этом подчёркнуто: "Дурак счастие имеет" — и украинской революции пришла на помощь ещё большая глупость поляков, которые, как известно, по избирательным мотивам пошли на пацификацию…"

На международной арене ОУН получила известность, ведь о пацификации вышли сотни публикаций в СМИ Германии и Италии, а затем и во Франции и Англии, причём особое внимание этой теме посвятила газета The Manchester Guardian (современная Guardian).

Такая "реклама" привела к значительным пожертвованиям в пользу "освободительного фонда ОУН" от украинских эмигрантов во многих странах Европы и Северной Америки. Также увеличилось финансирование украинских националистов со стороны правительств Литвы и Германии.

Но самое главное — украинские националисты получили аргумент для оправдания "Волынской резни".

Причём после двух Майданов в Киеве практически официально считают пацификацию причиной трагических событий на Волыни в 1943-1944 годах. К примеру, об этом прямо говорил заместитель министра образования и науки Украины (2008-2010, 2014-2019) Максим Стриха.

А что даже по украинским данным в ходе пацификации погибло семь человек, а не десятки тысяч, как в польских сёлах на Волыни, да и никакой пацификации на Волыни не было — так это для физика и писателя Стрихи и ему подобных явно не имеет никакого значения.

* Деятельность организации запрещена в РФ