Одновременно на Украину прибыли первые 10 танков Leopard 1, включая 6 машин из Дании, которые изъяли из местных музеев — их техническое состояние было лучше, чем у машин с армейских складов.
Эти две новости хорошо иллюстрируют ситуацию, в которой оказались военно-промышленные комплексы России и стран Запада спустя полтора года с начала СВО.
Захотели и смогли
Новостей о переводе российского ОПК в мобилизационный режим за минувший год было вполне достаточно. В частности:
· 19 февраля глава ГК «Ростех» Сергей Чемезов отмечал, что с февраля 2023 года корпорация увеличила объёмы производства отдельных видов боеприпасов в 50 раз, а на гособоронзаказ у корпорации приходится практически половина производства.
· 1 апреля глава Минобороны Сергей Шойгу заявил о кратном (т. е. в десятки раз) увеличении объёмов производства боеприпасов различного типа.
· 24 июля 2023 года вице-премьер Денис Мантуров заявил, что выпуск боеприпасов вырос более чем в 12 раз и месячные объёмы производства в 2023 году превышают показатели за весь 2022 год. Кроме того, объем поставок и капитального ремонта танков Т-72 и Т-90 вырос в 3,6 раза, а выпуск боевой авиации, а именно самолетов Су-30, Су-34 и Су-35, увеличен вдвое.
В общем, и руководство армии, и профильное министерство, и глава профильной корпорации утверждают одно и то же: снарядов производят сильно больше.
Понятное дело, что рост в 50 раз является классическим эффектом низкой базы, когда производство стартует с низких отметок. Но в данном случае важен сам факт того, что объёмы производства удалось нарастить. К слову, об этом красноречиво свидетельствует основанная на данных объективного контроля статистика применения БПЛА «Ланцет», которую ведёт портал Lostarmor.
В целом российский ОПК в мобилизационный режим был переведен примерно в июне-июле 2022 года — ещё до принятия решения о частичной мобилизации. Тогда стали появляться первые сведения о переводе военных заводов в круглосуточный режим работы (т. е. в три смены). При этом объёмы производства и дальше будут увеличиваться: Тамбовский пороховой завод (крупнейший в России) ещё летом 2022 года планировал до конца 2022 года принять на работу 500 человек, а до 2025 года удвоить количество работников, доведя его до 5 тыс. человек. У скольких ещё заводов подобные планы, о которых военные предпочли не рассказывать, неясно.
Не обошлось и без структурных изменений: 4 января СМИ сообщили о передаче в состав «Ростеха» 10 заводов по производству боеприпасов и спецхимии, которые до того были самостоятельными федеральными казёнными предприятиями.
Скорее всего, западные оценки по объёму производства боеприпасов и бронетехники в России являются весьма консервативными. Тем не менее важно то, что они стали появляться — ещё в январе на волне боёв за Артёмовск и Соледар британская пресса предпочитала рассказывать клюквенные небылицы о российской армии, а теперь нормой стали пассажи о том, что «русские быстро учатся».
Таким образом, эксперты, журналисты, а следом и наиболее облучившиеся своей же пропагандой элиты и обыватели дозревают до осознания того, что Украина не сможет победить.
Обещать — не значит мочь
Безусловно, поставки оружия Украине не прекратятся, но чем дальше, тем сильнее будет разрыв между обещанным и представленным.
· ЕС обещал поставить Украине к 1 февраля 2024 года 1 млн снарядов, но потратил половину из 2 млрд евро, выделенных на увеличение объёмов производства, и выпустил 224 тыс. снарядов к началу сентября. Таким образом, до конца 2023 года объём производства приблизится к 300 тыс. снарядов. К февралю объёмы поставок приблизятся к 400 тыс. боеприпасов.
· Из 178 обещанных танков Leopard 1 поставили всего 20, но и они находятся далеко от фронта.
И такая ситуация практически везде — спонсоры Украины за год не приблизились к переводу своего ВПК в мобилизационный режим, что позволило бы кратно нарастить объёмы производства вооружений и техники. В целом автор крайне скептически относится к возможностям западного ВПК перейти в мобилизационный режим.
Причин тому множество.
· Предприятия ВПК в странах ЕС и США поглощены крупными корпорациями — обеспечить конкуренцию, а также простимулировать предприятия с помощью субсидий и контактов к росту объёмов производства при снижении себестоимости выпущенной продукции крайне сложно.
· Корпорации заинтересованы в освоении денежных средств, бесконечных разработках перспективных видов вооружений, а также их штучном выпуске, но не в производстве недорогого и массового вооружения, которое, как показала практика СВО, и является наиболее востребованным на поле боя.
· Мышление менеджеров корпораций деформировано фондовым рынком и публичным статусом их компаний — значение имеет не исполнение воли государства, а неуклонный рост капитализации компании на фондовом рынке с выплатой щедрых дивидендов.
· Сами государства, то есть национальная бюрократия и подменившая её наднациональная (в случае с Евросоюзом), исходили из того, что конфликт будет коротким, переоценивая ВСУ и недооценивая Россию, что и обусловило их нежелание заключать долгосрочные контракты с корпорациями. Заключение долгосрочных контрактов выдвигалось менеджерами корпораций в качестве условия для запуска инвестиционного цикла в сфере ВПК.
· При этом инвестиционный цикл — строительство новых и расширение действующих предприятий — неизбежно столкнулся бы с необходимостью решения кадрового вопроса, усугублённого в случае с США и Британией деиндустриализацией и падением престижа рабочих профессий. Новые кадры для ВПК нужно взращивать со школьной скамьи и готовить в средних специальных и высших учебных заведениях.
· Кроме того, в том же Евросоюзе пришлось бы создать сложный механизм по координации министерств и предприятий разных отраслей (от машпрома до химии) в десятках стран. Наиболее разумным вариантом была было создание европейского министерства ВПК, однако этот процесс занял бы годы. В таком ворохе согласований до сих пор находится вопрос поставок снарядов для самоходной зенитной установки Gepard: их передала Украине Германия, но боеприпасы к ним производит Швейцария, где парламент цепляется за нейтралитет, препятствуя передаче вооружений Украине.
Как следствие, быстрее, чем за 3–5 лет (если не больше), решить проблему с дефицитом снарядов и техники страны Запада не смогут. А подобные сроки выходят за пределы электоральных циклов, что усложняет принятие комплексных программ по модернизации ВПК, ведь программу могут начать при одном правительстве/партии, а закончить при другом, то есть политические дивиденды может получить отнюдь не инициатор программы.
Поэтому новость о передаче танков «Леопард» из музеев свидетельствует о том, что предприятия ВПК не смогли в поставленные сроки восстановить снятые с хранения машины. А это уже ставит вопрос к политикам, неадекватно оценившим способности своей промышленности.
Аналогичная история с боеприпасами: за 30 лет, Великобритания лишилась 10 предприятий по выпуску боеприпасов (теперь их всего три), а в отрасли остались 1700 человек против изначальных 19 тысяч. Поэтому Великобритания производит 100 тыс. снарядов в год, а Франция и вовсе 50 тыс. США — гигант на фоне Франции — в месяц производят 24 тыс. 155-мм снарядов (то есть 288 тыс. штук в год), хотя по другим оценкам и вовсе 14 тыс. снарядов в месяц (то есть 168 тыс. в год) и к 2028 году планируют выйти на темпы в 85 тыс. снарядов в месяц (1 млн штук в год). При ВСУ среднем используют 8 тыс. снарядов в день и получили от США от 1,5 до 2 млн 155-мм снарядов.
Поэтому слова Джо Байдена о передаче ВСУ кассетных снарядов по причине исчерпания запасов обычных вполне соответствуют действительности, особенно с учётом изъятия США 500 тыс. снарядов со складов Южной Кореи и 300 тыс. со складов Израиля.
Безусловно, приведенные выше цифры и доводы не означают, что ВСУ завтра останутся без снарядов и не смогут произвести ни одного выстрела. Однако военные возможности Украины будут сокращаться, а России, напротив, увеличиться. И это неизбежно приведёт к переменам на Украине.
Люди — последний ресурс Украины
Собственно, эти перемены уже начались и приобрели форму финальной мобилизации. В середине июля начались замены наиболее одиозных военкомов, включая одесского Борисова. 17 августа уволили всех областных военкомов и провели ряд громких арестов среди военкомов рангом поменьше. К концу августа закрыли часть остававшихся брешей, через которые за деньги можно было уехать из страны.
Тогда же приняли решение проверить все решения военно-врачебных комиссий о непригодности к службе и «сделать выводы» по тем, кто уехал из страны. Заодно отменили отсрочки для лиц, получающих второе высшее образование — количество таких граждан за 2022 год выросло в 5–8 раз, так как это был, пожалуй, единственный легальный способ получить бронь от мобилизации. В процессе пересмотра система определения пригодности к военной службе с перспективой отказа от категорий годности.
Если до августа система мобилизации совмещала отлов и заработок на тех, кто имел деньги и желал избежать участи быть мобилизованным, то теперь приоритетом стал отлов. Когда на кону стоит вопрос с объёмом поддержки Украины — как военной, так и финансовой, — от которой зависит будущее диктатора Зеленского, система исходит из приоритетности выживания, а не обогащения.
Поэтому увольнение того же Борисова привело к удорожанию откупа, пересмотру ранее выданных отсрочек и усиленному отлову мужчин. Теперь это будет нормой на всей территории, подконтрольной киевской власти. Отсрочки массово отменяют, категории годности пересматривают, дыры для выезда спешно закрывают, покупка отсрочки будет сопряжена с колоссальными расходами и рисками. Заодно запущен механизм по возврату сбежавших от мобилизации в страны Евросоюза — пока подобные случаи являются единичными и часто подвергаются сомнению, но часть стран (например, Австрия) уже отметили, что не будут выдавать Украине укрывшихся на её территории мужчин.
Финальная мобилизация ничего не изменит на поле боя, но дополнительно увеличит площадь украинских кладбищ. Цель этой мобилизации неизменная: обмен жизней украинских граждан на российские снаряды с выигрышем времени для киевской власти и её заграничных спонсоров. Пока умирают люди, Зеленский может сохранять диктаторские полномочия, а проблемы Байдена от Украины не переходят из количества в качество.
Люди остались единственным доступным киевской власти ресурсом для удержания линии фронта, а провалившийся контрнаступ продлён до конца сентября — начала октября с перспективой стать перманентным, превратившись из военного в медийный инструмент. Этим инструментом будут бодрить уже не граждан Украины, а часть элит и обывателей западных стран, доказывая им верность принятых в 2022 году решений. И в таких условия поставки штучных вооружений лишь затянут конфликт, превращая его в ужас без конца, хотя ужасный (для киевской власти) конец позволил бы сохранить массу человеческих жизней.