Бош, но не Bosсh: к портрету первого премьера Украинской народной республики

Будущая "фурия красного террора" родилась 3 сентября 1879 года на территории нынешней Николаевской области (по некоторым данным – в Очакове) в семье немецкого колониста Готлиба Майша и бессарабской дворянки Марии Круссер. Происхождение не пролетарское, конечно, но пролетариев среди профессиональных революционеров изначально было немного. В частности, её родственники по материнской линии тоже стали героями Гражданской войны.

В семье были суровые порядки, родители ругались, а потом ещё и отец умер – в дом пришёл отчим – брат отца… Родители, кстати, были категорическим против намерения Евгении стать врачом.

В общем, девица с детства вела гражданскую войну и в порядке эвакуации в 16 лет выскочила замуж за владельца каретной мастерской, который был старше её на 12 лет.

В 1901 году вступила в РСДРП, а после Лондонского съезда 1903 года примкнула к большевикам. В 1907 году вместе в двумя дочерями перебралась в Киев (где уже обосновалась её мать), занималась там подпольной работой и стала секретарём городской организации РСДРП(б). С 1910 года по переписке была знакома с Лениным и Крупской.

В 1911 году была арестована и по решению суда (адвокатом её был знакомый Ленина ещё по Симбирску – Александр Керенский) была сослана в Сибирь. Там у неё проявились порок сердца, сердечная астма и туберкулёз лёгких, которые, в конце концов, свели её в могилу.

В 1914 году бежала вместе с Георгием Пятаковым (их отношения завязались ещё в Киеве) и, в обход, через Японию и США, приехала в Швейцарию. Ленина они этим не обрадовали, поскольку с февраля 1915 по апрель 1917 года находились к нему в оппозиции по самому острому – военному вопросу.

Ленин тогда выступал за превращение империалистической войны в гражданскую, причём одним из инструментов этого он видел право наций на самоопределение. К национализму он относился несерьёзно, полагая, что трудящиеся всё равно не имеют отечества и сольются в экстазе после победы революционеров (во время Гражданской войны он был сильно удивлён). Группа же Бухарина, к которой примкнула Бош, полагала, что лозунг гражданской войны оттолкнёт массы, потому надо выступать за мир. А значит и право наций на самоопределение не ко времени. Кроме того, они полагали, что Россия к революции не готова – из чисто марксистских побуждений.

Кстати, в реальности большевики в 1917 году именно этой логике следовали, что, разумеется, не помешало внутрипартийной грызне и последующим разоблачениям "троцкистско-бухаринских шпионов и вредителей" в число которых Бош не попала по причинам, уважительным даже для Особых совещаний при НКВД.

После апрельской конференции 1917 года стала секретарём партийного комитета Юго-Западного края (т.е. – Украины) и в этом качестве приняла активнейшее участие в революционных событиях на Украине.

Она чуть ли не единолично разагитировала 2-й Гвардейский корпус, который, в результате, не перешёл на сторону Центральной Рады. Правда, мысли создавать из него что-то военное в своих интересах у большевиков не было, и он просто рассыпался.

Павел Скоропадский, описавший в мемуарах, как он отражал наступление Бош, ошибался – декабре 1917 года она уже была в Киеве, на съезде Советов. Правда, большевики на нём оказались в меньшинстве и съезд пришлось переместить в Харьков, куда противников большевиков не пускали (в городе были сосредоточены значительные силы под командованием Сиверса и Антонова-Овсеенко для борьбы с восстанием Каледина). На съезде была создана Украинская народная республика Советов (часть Российской Советской федеративной республики) и низложена Центральная Рада. Поскольку ЦР низлагаться не хотела, а сил у украинских большевиков не было, заодно попросили помощи у Москвы.

На съезде было сформировано правительство – Народный секретариат, в котором Бош занялся пост секретаря по внутренним делам, параллельно осуществляя координацию работы НС. Главу НС решили не избирать, по данным одних источников – не нашлось человека с украинской фамилией, по данным других – боялись, что селяне не поймут, если во главе станет женщина. Благо, был ЦИК УНРС во главе с украинским социал-демократом Ефимом Медведевым. НС был оперативно признан Советом народных комиссаров в Москве в качестве единственного украинского правительства.

Кстати, оцените идиотизм ситуации – в одно и то же время на одной и той же территории существовали два государства с одним и тем же названием и одинаковой идеологией (Центральная Рада тоже состояла из социалистов). А если вспомнить, что в феврале 1918 года была создана Донецко-Криворожская Советская республика, находившаяся в весьма затейливых отношениях с советской УНР, которая претендовала на её территорию… В довершение всего Бош была противницей национальных государств, но героически отстаивала суверенитет УНРС от поползновений Антонова-Овсеенко, обращаясь за поддержкой к Ленину и получая её.

УНРС помощь со стороны России в общем-то не потребовалась – наступление против УНР, война которой была объявлена 17 января 1918 года (да – УНР объявила войну УНР…), было предпринято силами отрядов красной гвардии и червонного казачества, сформированных в индустриальных районах.

Центральной Раде сопротивляться было нечем, Киев был занят и Народный секретариат переехал туда, что историки считают ошибкой – и без того слабая управленческая вертикаль стала ещё слабее.

Именно в это время те качества, которые делали из Евгении Бош сверхэффективную пропагандистскую машину, вступили в противоречие с необходимостью организовывать управление. Бош была крайне нервной (похоже, что психически неуравновешенной), склонной к насилию, не склонной считаться с чужим мнением (тут она совпадала с Лениным). На это накладывалось ощущение неминуемой смерти из-за плохого состояния здоровья и, как утверждается в некоторых источниках, кокаиновая зависимость.

Через некоторое время коллеги начали жаловаться на её диктаторские замашки и склонность к репрессиям. Москва вошла в положение украинских товарищей, но не потому, что Бош не устраивала ЦК, а потому, что она выступила против линии Ленина в вопросе Брестского мира.

Из-за несогласия с линией ЦК в этом вопросе Бош ушла в отставку, уступив пост Николаю Скрыпнику и не приняла участия в Съезде Советов в Екатеринославе, на котором УНРС провозгласила свою независимость, чтобы иметь возможность вести переговоры с немцами (немцы их вести не возжелали, у них была уже карманная УНР с блэкджеком и Винниченко).

Бош же занялась привычным делом – пропагандисткой работой в бригаде Примакова, сильно осложнив внутреннюю жизнь в этом соединении постоянными призывами к расстрелам. От расправы её спасло ухудшение состояния здоровья.

После лечения она была направлена на хлебозаготовки в Пензенскую губернию в качестве главы губкома РКП(б), где своими необдуманными действиями спровоцировала крестьянские восстания. На одном из митингов она просто застрелила возражавшего ей крестьянина… Впрочем, обвинять Бош в восстаниях было бы преувеличением – к этому подталкивала сама по себе политика "военного коммунизма" и даже замена продразвёрстки продналогом исправила ситуацию только в 1922 году. Бош же из числа прочих продотрядовцев выделялась не сильно, хотя, скорее всего, именно в худшую сторону.

Позже её направляли в разные структуры – она была членом РВС Каспийско-Кавказского фронта, работала в Совете обороны Литовско-Белорусской ССР, была особоуполномоченным Совнаркома УССР в прифронтовой зоне.

С ноября 1919 года с поездками по фронтам пришлось завязать по состоянию здоровья. Нигде надолго не задерживалась, поскольку сильные стороны её натуры в организационной деятельности были неприменимы, а слабых у неё не было. Пожалуй, дольше всего, почти два года, она работала в Военно-исторической комиссии, но и её покинула в 1922 году.

При этом она всё более тяжело болела, что заставляло правительство отправлять её на лечение за рубеж. В Италии она начала писать автобиографию в форме писем к дочерям и книгу "Год борьбы. Борьба за власть на Украине с апреля 1917 года до немецкой оккупации". В одном из писем она признала: "с 1909 года я привыкла к самостоятельной руководящей работе, привыкла самостоятельно мыслить, принимать решения и действовать, только сверяя свои решения с общепартийными; тут мне приходилось действовать по указаниям ЦК и, что хуже всего, не иметь возможности доказать ЦК правоту своих действий... Я окончательно сломалась, взвалив на свои плечи непосильную ношу".

Последним её политическим актом было подписание в 1923 году "Заявления 46-ти" – программного документа Левой оппозиции. Тем самым она определила своё будущее, поскольку перспективы троцкистов были незавидными в любом случае.

5 января 1925 года Евгения Бош застрелилась, не в силах терпеть мучения от болезней. Это спасло её от расстрельного подвала и последующего забвения. Сразу после смерти она была удостоена высоких почестей, включая именной мост в Киеве, но позже, после разгрома троцкистской оппозиции, её образ мягко снижался и моменту начала гласности она была деятелем полузабытым.

Как ни странно, именно декоммунизация вернула интерес к этому трагическому персонажу. На неё обрушилась украинская историческая пропаганда, как на человека, виновного в разгроме УНР и в красном терроре. Причём если во втором её вина прослеживается, то в первом – нет, поскольку организатор государства из неё такой же, как из руководителей Центральной Рады.