"Зашумело Гуляй-Поле по всей Украине". Какой образ в искусстве сложился у батьки Махно

Могила Махно – урожденного Нестора Ивановича Михненко – нынче разрисована неустановленными вандалами: желто-синие ленточки, красно-черные сердечки, надписи: "Слава Україні" и "Герої не вмирають".

Сам Махно, предводитель украинских повстанцев-анархистов, едва ли поддержал бы подобные инициативы, потому что с "самостийниками" и гетманом Скоропадским во время Гражданской войны общего языка не нашел.

Не нашел, впрочем, и со всеми остальными – Деникину в сотрудничестве отказал, с большевиками пути разошлись, а Дзержинский настаивал на его аресте.

Впрочем, история Гражданской войны помнит и не такие повороты. Во всяком случае, Нестор Махно своей анархистской вольницей и импровизированным крестьянским государством оставил в истории южной Украины яркий след – его "Вольная территория" распространялась частично на территории нынешних Запорожской, Днепропетровской, Херсонской и Кировоградской областей.

В истории и мемуарах Махно остался неоднозначным персонажем, но в искусстве – однозначно вдохновляющим. Относясь к той категории исторических харизматиков, что и казацкий атаман Степан Разин или одесский налетчик Мишка Япончик (Михаил Винницкий), Махно стал героем романов, кинофильмов, песен и стихов.

И карикатур: в большинстве своем – неприличных.

Поэт Сергей Есенин Махно не то чтобы уважал, а почти боготворил – на страницах своей поэмы "Страна негодяев". Бандит Номах – почти святой (у него не лицо – а лик, не глаза – а очи), народный мститель и борец за всеобщую справедливость:

Имя героя – переставленные слоги фамилии Махно. Впрочем, и другие имена в поэме – по-чеховски образные: Замарашкин, Рассветов, Чекистов.

Такое отношение именно к селянским предводителям свойственно Есенину: в поэме "Пугачёв" он с не меньшей любовью пишет о Тамбовских крестьянских восстаниях и его главаре Александре Антонове:

В современной музыке образ Махно тоже, как правило, окружен романтическим ореолом: от "Тринадцатой раны" панк-группы "Король и шут" до множества песен российской анархо-рок-группы "Монгол Шуудан".

В массовой городской культуре Махно тоже любят – на родине его в Гуляйполе Запорожской области до 2022 года проводили этнофестиваль, приуроченный к Дню независимости Украины.

А в Днепропетровске (при Махно – Екатеринославле, в котором он и бывал, и воевал, и даже имел одно время штаб) – одно из популярных молодежных мест – "Махно-паб": бар с интерьером с анархистской эстетикой и залихватскими плакатами: "Бей белых, пока не покраснеют, и красных – пока не побелеют!"

В кино – всё не так однозначно

Вышедший в 2007 году приключенческий сериал Николая Каптана "Девять жизней Нестора Махно" с обаятельным Павлом Деревянко в главной роли внес значительный вклад в романтизацию и популяризацию образа.

В 2000-е годы подобные сериалы о "романтичных бандитах" (сюда же – "Однажды в Одессе, или жизнь и приключения Мишки Япончика" Сергея Гинзбурга) вообще стали очень популярны.

Ранние киновоплощения Махно – советские – были совершенно не такими: образ создавали либо отталкивающий как в "Красных дьяволятах" или "Александре Пархоменко", либо гротескно комичным – например, в исполнении Валерия Золотухина в драматическом фильме Иосифа Хейфица "Салют, Мария!".

Во всяком случае бандит, пошедший против советской власти, очевидно, становился крайне отрицательным персонажем, и тут ему припоминали все: и еврейские погромы, и грабежи, и изнасилования, оставшиеся в некоторых мемуарах жителей Екатеринославской губернии тех лет.

Глава махновского штаба Виктор Белаш писал:

Таких воспоминаний сохранилось довольно много.

Драматическая поэма Эдуарда Багрицкого "Дума про Опанаса" – совершенно иного характера произведение. Поэт пишет не о самом Махно, а о бедовом крае и лихолетии, относясь при этом с сочувственной симпатией ко всем героям своей поэмы.

Опанас – главный герой, бедняк с Одещины, прибившийся к повстанческому войску – бежит от продотрядов, становится бандитом в махновском отряде, а в кульминации поэмы убивает большевика, командующего продразвёрсткой Иосифа Когана.

Попав на допрос в ЧК, герой вспоминает, как стойко держался перед смертью Коган, как отказался бежать от нее, и вспоминает всю свою бедовую, загубленную жизнь.

Махно предстает здесь грозным:

"Мы пойдем с тобой далече —
От края до края!.. —
У Махна по самы плечи
Волосня густая…"

Опанаса он принимает радушно, одаривает и конем, и саблей, и наставляет по-отечески.

Герой вдохновлен, Багрицкий не отказывает ему в удалом восторге от бандитской жизни:

"Опанасе, наша доля
Машет саблей ныне, —
Зашумело Гуляй-Поле
По всей Украине.
Украина! Мать родная!
Жито молодое!
Опанасу доля вышла
Бедовать с Махною.
Украина! Мать родная!
Молодое жито!
Шли мы раньше в запорожцы,
А теперь — в бандиты!"

В этой удали и кураже – вся поэма, вплоть до самого финала и раскаяния персонажа. Чутко пишет Багрицкий о бунтующем, бедовом украинском юге, чутко и не стараясь его перековать, идеологически "причесать", осудить. Он и открывает поэму эпиграфом из шевченковских "Гайдамаков":