Об этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру.
Президент России Владимир Путин на совещании с членами Совбеза заявил, что польские лидеры планируют сформировать коалицию под прикрытием НАТО и вмешаться в конфликт на Украине, чтобы присвоить себе "кусок пожирнее" и вернуть, как они считают, свои исторические территории.
- Олег Борисович, это предупреждение было адресовано в первую очередь польским элитам?
- Польские элиты тут предупреждать не о чем. Они довольно открыто действуют.
Возможно, речь шла о предупреждении не столько украинского руководства, которое и так в курсе происходящего, сколько украинской общественности об опасности, которая есть с западной стороны. Но и российской общественности, так как к прямому участию Польши в конфликте на Украине необходимо готовиться.
Польша действительно может ввести коалиционные силы. Польские вооруженные силы будут основным составом такой коалиции, но и неформально будут участвовать несколько государств.
И задачей такого военного контингента будет не участие в боевых действиях на Востоке Украины, а перехват контроля над стратегическими объектами на остальной территории.
В стратегию Польши не входит оккупация и присоединение к ней какой-то части Украины, предположим, Львовской области, а задача поставить как можно большую территорию Украины под контроль. И в дальнейшем развивать с Украиной интеграционный проект создания конфедеративного государства на основе исторической памяти о Речи Посполитой.
В этом плане современная Варшава ориентирована на то, чтобы Украина стала максимально зависимым от нее государством. И конечно, заинтересована в том, чтобы Украина после этого конфликта сохранилась в как можно более широких границах. Особенно ей важен выход к морю.
- А напоминание Путина о подарке Сталина Варшаве в виде бывших земель Германии - не намек ли на то, что в случае военного противостояния Польша может лишиться части территорий?
- То, что может быть вновь поднят вопрос о принадлежности примерно трети территорий современной Польши, которые были присоединены к ней из советской зоны оккупации Германии, это действительно так.
Если учесть, что Польша выдвинула к Германии требования о репарациях за Вторую мировую войну, а Германия считает этот вопрос уже решенным, то в качестве контраргумента и ФРГ может поднять территориальный вопрос.
И действительно, то, как эти территории были переданы в состав Польши с юридической точки зрения, можно поставить под вопрос. Так что в будущем принадлежность этих территорий может вновь оказаться спорной.
Например, Германия может потребовать у Польши выплаты компенсаций, и они, наверняка, будут еще больше, чем деньги, которые в Польше требуют от Германии в качестве репараций.
Но Польша и другие страны Европы будут делать все возможное, чтобы не подорвать территориальный вопрос в Европе. Если начнется пересмотр границ, пострадают все страны, по крайней мере, в Центральной и Восточной Европе.
Но этот вопрос все равно может быть поднят, скорее, не Польшей, а Венгрией, которая претендует на территории почти у всех соседей. Пока что не официально, но на уровне общественного мнения этот вопрос остается актуальным.
Так что президент России не случайно предупреждает мировую общественность, что территориальные вопросы с идущими процессами пересмотра итогов Второй мировой войны может подорвать спокойствие в Центральной и Юго-Восточной Европы.
- Президент говорил, что отношение жителей Украины медленно и постепенно меняется, приходит отрезвление. Но кажется, что украинское общество в целом мало чувствительно к большим людским потерям на фронте. Как долго же это отрезвление еще будет длиться?
- Нет, мне кажется, что украинское общество очень чувствительно к этим потерям, но чем больше эти потери, тем больше аргументов у тех, кто выступает за войну до победного конца, потому что жертвы должны быть не напрасны.
Украинское общество по-прежнему настроено очень милитаристски, есть большой запрос на успешные военные действия. А запрос на компромисс - пока что слабый.
Хотя есть основания говорить, что количество тех, кто задумывается о тяжелейших последствиях конфликта и о том, что нужно идти на какой-то компромисс, растет. О чем и говорил президент.
Если в прошлом году у украинского общества было ощущение успеха и предвкушение скорой победы, то сейчас эти настроения существенно поубавились. И приходит осознание того, что военный конфликт будет долгим, возможно, очень долгим.
Отсюда следует растерянность перед тем, как дальше жить и в каком состоянии дальше будет находиться страна. Вот от этого чувства растерянности и тревоги за будущее страны и рождаются такие подозрения: а может, лучше было бы договориться?