Ростислав Ищенко: украинцев приучают к тому, что верить надо не в бога, а в Госдеп

Об этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру.

— Не знаю, если говорить, что неожиданностью стал домашний арест, то, наверное, да, но не потому, что его посадили под домашний арест, а потому что его не упекли сразу в тюрьму.

Очевидно, власть исходит из того, что она сможет ограничиться мягкими мерами воздействия, она чувствует уверенность в своих силах, следовательно, они исходят из того, что значительная часть монахов окажется либо готова перейти в ПЦУ, либо будет не противиться злу, насилию, а примет как данность ситуацию.

Украинские источники говорят, что, по их данным, упорствующих монахов, которые отказываются полностью порвать с УПЦ, там насчитывается из более двухсот — человек тридцать. Они же утверждают, что примерно человек пятьдесят готовы перейти в ПЦУ. Я не знаю, насколько это соответствует действительности. Понятно, что украинские источники могут цифры трактовать в свою пользу.

Но, во всяком случае, наверное, есть где-то несколько десятков активных сторонников УПЦ. Наверное, несколько десятков наберется и тех, кто готов ради того, чтобы остаться в лавре, перейти куда угодно. Остальные будут двигаться в зависимости от того, как будут складываться обстоятельства.

Может быть, кто-то тоже уйдет, может быть, кто-то останется. Для киевской власти важно, чтобы остались как минимум под сотню монахов, чем больше, тем лучше. Тогда они смогут сказать: ну так а что такое, видите, вывеска поменялась, а они же остались, никаких проблем нет.

Конечно, если бы монашествующие все бы покинули лавру, а там бы остался просто новоназначенный наместник, без монахов, то выглядело бы это примерно так, как в Свято-Хмельницком соборе, который недавно, на прошлой неделе отобрали у УПЦ, где сейчас молятся один или два человека. А приходили сотни молиться.

Но, в принципе, для украинской власти, для стоящих за этим делом американцев — это проблемы не составляет. Потому что глубокая ошибка УПЦ заключалась в том, что они считали, что можно договориться с этой властью.

Точно так же, как Янукович, который считал, что можно договориться с американцами, он в принципе проевропейский политик, он же совсем не пророссийский. Поэтому можно с американцами договориться, зачем же его свергать, он готов пойти на массу уступок.

Но американцам не нужны уступки, им нужно тотальное подчинение. В данной ситуации им необходима не Церковь, а религиозный департамент, который будет выполнять волю США, который будет ее ретранслировать, который будет назначать геев архиепископами и т. д., который будет проводить соответствующую политику, отрабатывать соответствующую повестку.

Им совершенно не нужна пусть даже лояльная украинской власти, а УПЦ была предельно лояльной, но тем не менее Церковь, у которой есть какие-то свои принципы, которая все-таки верит в бога. В бога верить не надо, с точки зрения американцев, надо верить в Государственный департамент, больше ничего не требуется.

Поэтому они проводят последовательные шаги. Они вначале уничтожают УПЦ, пытаются слить все это в ПЦУ, потом они ПЦУ сливают с униатами, переговоры уже идут. Таким образом полностью украинское православие уничтожается.

А униатская церковь всегда была политическим механизмом. Она при поляках, которые ее утверждали, была политическим механизмом и при немцах, она и сейчас является политическим механизмом, даже не столько Ватикана, который и сам бывает в шоке от наглости униатов и от их претензий, сколько американцев.

Сейчас это политический механизм, который можно с равными возможностями использовать не только против православия, но и против католицизма. Классический католицизм американцев тоже не устраивает и классический протестантизм американцев не устраивает. Их интересуют управляемые секты, харизматические, которые смотрят в рот Госдепу, которые работают с ним, которые получают гранты от него и т. д.

В этом направлении они движутся. Поэтому у УПЦ нет ни одного шанса уцелеть, потому что она никому там не нужна.

— Мы видели массу видеороликов, как люди себя ведут в той же лавре, даже язык не поворачивается их людьми назвать. Это бесы. Как они ведут себя в других храмах, в других регионах Украины. Можно верить в бога, можно не верить, но чтобы такое заявлять — что эти люди употребляют, как и чем на них влияют? На самом деле, как мне кажется, тенденции опасны, потому что таких людей можно спровоцировать на все.

— Зачем их провоцировать? Они сами провоцируют. Помните, когда на Майдане начали размахивать флагами с нацистской символикой, и их в это тыкали мордочкой, они говорили: «Так это мы просто троллим русский мир, мы не нацисты, это тонкий троллинг».

Сейчас они с этими флагами воюют, с этой же символикой, наносят ее на свою технику, на свои каски, свою униформу и т. д. И они уже не говорят ни о каком троллинге, потому что привыкли к тому, что «нормально быть нацистом».

Сейчас, если вы зададите им вопрос, ответят: это тонкий троллинг православных батюшек, не обращайте внимание, это он просто шутит так. А потом, через некоторое время, это уже будет не шутка, а вполне нормальный сатанистский культ, тем более там большое количество нацистских батальонов, они и так исповедуют язычество в очень близких к сатанизму формах. Они подчеркивают в том числе и свое богоборчество.

Это естественный процесс. Американцам не нужна Церковь, не нужны никакие структуры, которые были бы хотя бы относительно автономными.

Чем вам мешает УПЦ? Она ведь благословляла своих чад на войну с Россией, они пишут письма, что кушать не могут — так ненавидят Русский мир. В принципе они почти правду говорят, многие из них ненавидят Россию, Русский мир. Когда вы посмотрите на их паству, которая рассказывает, что «мы не московские попы, наши попы не московские, сами мы этих попов московских ненавидим», то да, это вполне уже такая украинская Церковь с украинскими прихожанами...

Но это Церковь. Она самостоятельна в своих воззрениях, они все-таки в бога верят — и прихожане, и священники. Немножко по-своему, пытаются пропетлять между капельками, но тем не менее в бога они верят.

А вот это как раз американцев не устраивает. Верить надо в Госдеп. Именно поэтому с ними никто никогда не мог договориться ни в светском, ни в религиозном плане. Вы можете только подчиниться или сопротивляться.

Именно поэтому я говорил, что Янукович допрыгается до гражданской войны, до свержения, потому что он пытался договариваться, а можно только сопротивляться.

Поэтому я говорю, что и УПЦ допрыгается, уже допрыгалась до своего полного уничтожения, потому что можно только сопротивляться, а они сопротивляться не хотят. Они до сих пор думают, что как-то можно будет поныть, поскулить и пропетлять, что сейчас они убедят Зеленского, еще кого-то, что они же хорошие.

Зеленскому наплевать, что они хорошие, он не против них, он против них ничего не имеет, он атеист, ему что есть, что нет Церкви. Он в свое время выступал, говорил, а зачем же их обижать. Он действительно не понимал, зачем их обижать, они же никому не мешают.

Они мешают. Они мешают именно тем, что веру не может контролировать Госдеп. Все, что делают США в Европе, внутри США — это разрушение общества, разрушение человеческой личности и постановка под полный контроль фактически политических технологий, когда они по щелчку пальцев могут выводить толпы зомби и бросать их хоть налево, хоть направо, хоть в огонь, хоть в воду. Вот это им необходимо. Поэтому они будут уничтожать.

Отрекаясь от Русского мира, отрекаясь от связи с Русской православной церковью, таким образом УПЦ теряет свою последнюю точку опоры. А тогда зачем она нужна?

Здесь она от своих корней отреклась, а там ее не принимают. Это ровным счетом то же самое, что произошло с украинцами, которые отреклись от своей русскости ради того, чтобы стать украинцами, считая, что украинцев возьмут в Европу, а русских не возьмут. Выяснилось, что их тоже не очень-то берут в Европу. Ну да, как беженцев, может быть, и то…

— Гайки закручивают постоянно.

— Сейчас изыскивают возможности отправить их (украинских беженцев. — Ред.) назад на войну. То же самое происходит с Церковью. Нельзя быть между богом и дьяволом посередине, нельзя быть нейтральным. Можно быть или на одной, или на другой стороне.

Это точно так же, как бандеровцы рассказывали, что они во время Великой Отечественной войны воевали и против нацистской Германии. Нельзя было быть нейтральными и воевать с двух сторон. Воевали либо на одной стороне, либо на другой стороне. И все прекрасно знают, на чьей стороне воевали бандеровцы.

Сейчас они этого уже не скрывают. Сейчас они ходят в нацистской форме, провозглашают нацистские приветствия, подчеркивают свое родство с рейхом.

Думаю, Гитлер в гробу вертится как белка в колесе, когда смотрит на этих «родственничков». Но тем не менее они теперь гордятся этим своим прошлым открыто. Раньше они делали это скрыто, сейчас делают открыто.

Ровным счетом то же самое происходит и в случае с украинским православием. Хотите пропетлять, значит, можете быть уверенными, что либо вы придете в результате к сатане, будете такими же сатанистами, как те, кто сейчас вас выгоняет из храмов, либо вы все равно вынуждены будете идти и бороться.

— Тем временем папа римский Франциск предложил объявить перемирие на две недели в связи с празднованием Пасхи. Интересный ход — призывать к перемирию во время великого православного праздника в то время, как Православие и православных на Украине благополучно уничтожают.

— Украина постоянно утверждает, что никакого перемирия не надо, никакой мир не надо. Они постоянно заявляют, что мир для них возможен только после того, как они выбьют русские войска с Украины.

Единственное их отступление от стандартной позиции было на этой неделе, когда там кто-то из заместителей Ермака сказал, что Украина теоретически готова разговаривать о Крыме после того, как со всей остальной территории Украины она выбьет российские войска. Тогда, мол, мы можем о Крыме поговорить.

Думаю, что это просто очередная уловка, ни о каком Крыме они тоже не собираются разговаривать. Но в информационном пространстве такое заявление появилось единственное.

А так постоянная, стандартная украинская позиция – только после того, как российские войска уйдут в границы 2013 года — только после этого Украина будет с кем-то о чем-то разговаривать. И то разговаривать они собираются опять-таки о репарациях и контрибуциях. Поэтому понятно, что такие перемирия никому не нужны.

— И папа римский им тоже не указ?

— А причем тут вообще папа римский?

— Призывает же. Хотя можно рассказать, что Украина хорошая, это Россия нарушает режим перемирия.

— Когда-то католическая церковь вообще запрещала воевать больше двух дней в неделю, и эти запреты даже соблюдались. Сейчас воюют постоянно. Ну пусть папа римский призовет, опять-таки, каждый третий день организовывать перемирие, пусть призовет не воевать по воскресеньям.

Перемирие нужно для того, чтобы после этого наступил мир. Если есть шанс о чем-то договориться, тогда имеет смысл объявлять перемирие. Но если объявляется перемирие, заранее зная, что после этого начнутся боевые действия, то какой в этом смысл? Отдохнуть немножко?

Или, можно подумать, что украинские солдаты с фронта поедут в храм сходить на Пасху? Да нет, они останутся в окопах и Пасху праздновать не будут, независимо от того, будет или не будет перемирие. И обстрелы Донецка не прекратятся ни на какую Пасху и ни на какое перемирие. Так какой тогда в этом смысл?

— Зеленский на этой неделе побывал в Польше. И, кстати, это его первый зарубежный визит с момента начала спецоперации России на Украине, который анонсировался заранее. Там он, понятное дело, купался в лучах славы, а еще он сообщил о том, что в будущем между нашими народами, имеются ввиду Украина и Польша, не будет никаких границ — политических, экономических, и что очень важно, исторических.

— Это не некоторые трактуют, об этом даже Financial Times писала — о том, что Польша стремится к унии не только с Украиной, но и с Литвой.

Кстати, до этого, когда в 2020 году Польша стремилась установить свой режим в Белоруссии — это тоже шаг был в направлении воссоздания Речи Посполитой. Это больная польская мозоль, они постоянно об этом думают, постоянно думают о границах 1772 года, даже о границах 1380–1429 года. О тех временах, когда польским городом был Козельск, вернее, литовским.

То есть нет предела совершенству, мечтать они могут сколько угодно.

— Они могут, но тут Зеленский в очередной раз рассказывает о том, что не будет никаких границ.

— Дело в том, что это вполне совпадает с чаяниями как минимум украинской элиты, но и значительной части украинского народа. Они же не просто так становились украинцами. Они хотели стать в первую очередь европейцами.

Украинский национализм отличается не только оголтелой русофобией, отрицанием своей собственной русскости, но он отрицает и свою собственную украинскость.

С точки зрения украинского националиста, украинизм — это переходной этап от русскости к европейскости. Мы вначале отрицаем русскость, потом становимся украинцами, а потом таким образом интегрируемся в Европу и становимся поляками, португальцами, немцами, швейцарцами, кем угодно, и тогда уже украинскость не надо.

И тогда они совершенно спокойно... они же говорят, что на них напали, злой агрессор на них напал. Ну и что, большая часть украинцев вместо того, чтобы защищать Родину, удрала в Европу и говорит: «Мы не будем возвращаться на Украину. Такой шанс выпадает раз в жизни, мы уже в Европе, мы европейцы, на Украину возвращаться не будем, она нам уже не нужна».

То есть у них мечта идиота сбылась, больше Украина им не нужна, они уже интегрировались в Европу в личном плане.

Поэтому идея унии с Польшей, она востребована, в том числе украинскими элитами, потому что они считают, что таким образом можно будет уйти от ответственности за войну, развязанную против России. Украины нет, есть Польша, они уже не украинцы, они уже поляки, и это уже граница не украинско-российская, а польско-российская.

И все было бы хорошо, но легитимного способа быстро организовать унию нет. В соответствии с украинским законодательством для того, чтобы пройти все конституционные процессы — отмены одной, принятия другой конституции и т. д. — необходимо будет провести два-три, а то и четыре референдума, и это будет продолжаться минимум полтора, а то и два, и три года.

А нелегитимные способы всегда есть. Но только нелегитимный способ не решает проблемы ни Польши, которая хочет получить территории, но не хочет воевать с Россией, ни украинской элиты, потому что тогда она не становится Польшей, она не избегает, она не может убежать от войны.

Тогда нелегитимный способ устраивают американцы — пожалуйста, провозгласите унию хоть завтра, пожалуйста, отправляйте польские войска на Украину — не вопрос, Вашингтон вас в этом отношении поддержит. Он говорит, что НАТО не будет воевать, а Польша с Украиной, пожалуйста, воюйте дальше против России, никаких проблем.

Но еще раз повторяю: и Польша, и Украина хотят выскочить из капкана войны, получить Речь Посполитую в каких-то границах. Что-то они согласны отдать России, ради бога, даже многое согласны отдать России для того, чтобы получить хоть что-то. И при этом еще и не воевать, и при этом с Россией еще и не договариваться, а просто поставить всех перед фактом.

И еще иметь возможность на перспективу предъявлять территориальные претензии, потому что Польша объединяется с Украиной, значит, она объединяется с Украиной в границе 2013 года, потому что других границ Украина не признавала.

Соответственно, Польша может предъявлять претензии на Крым, на Донбасс, на что угодно — ну не Польша, а это новое государство. И это всем понятно.

Именно поэтому им необходим легитимный способ объединения, потому что тогда у них возникает шанс выскочить из войны.

Они говорят: подождите, вот есть государство новое, оно ни с кем не воевало, вот здесь у нас есть с Россией некоторые противоречия, потому что какие-то территории государства, которые они считают своими, находятся под контролем России. Ну, давайте сядем, договоримся, хорошо, пусть они заберут там что-то, а остальное заберем мы и будем радоваться и процветать.

Таким образом, они пытаются выскочить из войны и получить территории. И в том числе сохранить украинский буфер между Польшей и Россией. Или хотя бы если не в качестве отдельного государства, хотя бы в качестве территорий, которые не жалко Польше, сохранить этот самый буфер между польскими территориями и Россией, вынести границу Польско-российскую на Днепр или еще куда-то.

Поскольку у них нет легитимного способа, Зеленский может выйти завтра и сказать: мы решили объединиться с Польшей, мы подписали документ, мы теперь Польша. Неважно, как он скажет, что они придумают, будет у них конфедерация или федерация, просто Украина в Польшу вступит.

Все это можно теоретически сделать, но, во-первых, сразу же возникнет ряд противоречий с частью украинских сил, причем не просто с частью сил, которые, как УПЦ, беспомощны и безоружны, а с частью вооруженных украинских сил. Может быть, не со всеми, но с частью возникнет.

Возникнет ситуация, которую невозможно решить в рамках действующего международного права в рамках ООН. А каким образом тогда отменить существование Украины там, если она не прошла свои конституционные процедуры, своей ликвидации? Есть украинская Конституция — она нарушена, внутри Украины по этому поводу есть противоречия, идет борьба, чуть ли не гражданская война. Каким образом тогда можно будет признать все эти новшества?

А это не пустой звук, потому что если бы речь шла просто о том, что Польша хочет захватить территории — ради бога, она бы их давно захватила. Польша хочет захватить их так, чтобы ей за это ничего не было, и чтобы не надо было воевать с Россией. Это очень сложно сделать.

Именно поэтому они уже год — Зеленский и Дуда — ведут переговоры, обнюхивают друг друга, объясняются друг другу в любви, но никак не могут решить проблему унии.

Хотя у них есть уже законодательная база, украинцы уже признали поляков такими же украинцами, которые могут возглавлять на Украине все что угодно: и в парламент избираться, и министерства возглавлять и т. д.

Но тем не менее объединить государственные аппараты, объединить государства они пока что не могут. Ведь Зеленский потому и помчался в Варшаву сейчас, это его первый официальный визит в Польшу, до этого поляки к нему ездили и ездили бы дальше.

Но Зеленский помчался в Варшаву потому, что силы Украины тают, и ни два года, ни полтора года она не продержится.

Этот вопрос надо решать сейчас, решать срочно, и надо согласовывать с теми же самыми поляками, каким образом они будут, и будут ли вообще провозглашать унию, и как они это будут делать, и как они это будут объяснять, и как они это попытаются легитимировать.

У них же слишком много желаний. Они не хотят переговоров с Россией, они не хотят соблюдать конституционные процедуры, потому что у них на это нет времени. Они ничего не хотят, но при этом слишком много хотят. Пройти по этому лезвию бритвы у них никак не получается. Поэтому они находятся в состоянии когнитивного диссонанса, и пытаются найти какой-то способ.

Но, опять-таки, способы хорошо ищутся в рамках украинской пиар-политики, когда какая нам разница, что происходит на самом деле, мы скажем, как нам приятно.

Но сказать — это одно. Да, вы можете через свои СМИ рассказывать, что вы победили Россию, что вы захватили Камчатку, и некоторые даже верят.

Но когда вам необходимо решить конкретную собственную проблему, то в рамках пиар-политики ее нельзя решить. Рассказать вы можете, но она от этого не решится.

Они привыкли к тому, что — давайте, мы что-нибудь скажем и таким образом создадим виртуальную реальность. А здесь им нужна реальная, не виртуальная реальность. И вот с реальной у них не получается.

Поэтому Зеленский ездил в Польшу, поэтому они сидели, долго беседовали с Дудой, Моравецким, но я не думаю, что они там что-то смогли придумать. Просто потому, что в том формате, в каком они хотят оформить свою унию, оформить ее невозможно.

— МИД Латвии ввел санкции против тридцати пяти российских граждан, в том числе и против вас. Теперь въезд в Латвию для вас закрыт. Как будете жить после такой потери?

— Как? Я когда-то был в Латвии, давно правда, году в 2009-м, по-моему. Это такая небольшая, незначительная страна, что я не вижу смысла туда ехать второй раз.

Во-вторых, я не очень люблю ездить, мне даже по Москве лишний раз перемещаться не хочется, я уж не говорю о том, что куда-то далеко. Поэтому для меня это проблемой не является.

Тем более что я даже не знаю, какое количество стран точно ввели санкции, потому что латвийский пакет — это четвертый, о которых я осведомлен, но предполагаю, достаточно большое количество тех, о которых я не осведомлен, просто потому, что я не изучаю специально эту проблему.

Если люди сообщают о том, что они где-то это дело прочли — тогда я об этом знаю. Если не сообщают, то я об этом не знаю. Но учитывая, как это работает, я понимаю, что если есть латвийские санкции, то должны быть европейские, американские, потому что они действуют в унисон. Это не происходит так: мы, латыши вдруг вспомнили, а поляки и американцы — нет.

Поэтому я предполагаю, что этих пакетов достаточно много. Ну и что? Как когда-то говорил один мой знакомый: Россия такая большая страна, что всю ее посмотреть за одну жизнь не получится. Поэтому за ее пределы можно и не выезжать.