Длинный ряд политических убийств и терактов, совершенных киевским режимом, пополнился новым преступлением.
Как реагировать, какие меры необходимо предпринять, чтобы не допустить новых терактов? Это сложная задача, для решения которой необходимы в том числе соответствующие политические решения.
Об этом говорили участники состоявшейся в международном пресс-центре медиа-группы «Россия сегодня» в пятницу, 7 апреля пресс-конференции «Убийство Владлена Татарского: бандеровская тактика индивидуального террора стала фирменным методом украинских спецслужб».
Пресс-конференция состоялась в рамках проекта «Украинское досье», реализуемого мультимедийным изданием Украина.ру.
Взрыв прогремел 2 апреля в кафе на Университетской набережной в Петербурге, погиб военкор Владлен Татарский (настоящее имя Максим Фомин), проводивший там встречу. Десятки людей получили ранения.
На следующий день была задержана подозреваемая — петербурженка Дарья Трепова, позднее ставшая обвиняемой. По данным НАК, убийство Татарского спланировали спецслужбы Украины с привлечением агентуры из числа сторонников ФБК* Навального, передает РИА «Новости».
Открывая пресс-конференцию, главный редактор Украины.ру Искандер Хисамов отметил, что это уже далеко не первый теракт — и потому возникает вопрос: как России реагировать на террористическую активность противника?
Теракты как метод борьбы существовали всегда, это, можно сказать, обычная форма противостояния, напомнил генерал-майор ФСБ в запасе, руководитель Центрального исполкома организации «Офицеры России» Александр Михайлов.
По его словам, тактика индивидуального террора, направленного против журналистов или против лидеров общественного мнения — это еще и форма информационной войны. О таких акциях потом пишут и говорят долго, это само по себе уже оказывает воздействие на общественное мнение, на настроения.
Он напомнил об убийствах Олеся Бузины, Дарьи Дугиной и других известных журналистов и общественных деятелей — об этих преступлениях помнят, обсуждают версии, за ходом расследования следят.
И это тоже предмет информационной войны: противнику важно показать, например, беспомощность наших спецслужб, независимо от того, как они действуют в действительности, сказал эксперт.
Михайлов подметил и такую особенность текущего момента, как использование спецслужбами противника «разовых» агентов. По его словам, можно констатировать, что сейчас они не вербуют агентов с пролонгированным действием, агенты для них — расходный материал, «отрабатываются моментально».
Людей изучают по их активности в соцсетях и «покупают буквально за банку сгущенки», поскольку часто установленные заранее интересы и симпатии вербуемого или вербуемой совпадают с интересами вербовщиков.
Агент совершает то, что от него требуется и к чему он сам уже был готов, и его бросают на произвол судьбы.
Так, украинские спецслужбы вряд ли предполагали эвакуацию Треповой — более того, она сама волне могла погибнуть от взрыва в кафе, отметил эксперт. По его словам, то же можно сказать о пилоте посаженного недавно на территории России легкомоторного украинского самолета.
Михайлов добавил, что смыслом таких актов является как раз информационная война — на Украине все это ложится на хорошо подготовленную почву.
Но как на все это реагировать? Эксперт отметил, что невозможно обеспечить безопасность конкретного человека, не обеспечив безопасность всего общества в целом. Поэтому необходимо серьезное ужесточение контрразведывательного режима, и в этом должны принимать участие рядовые граждане, без этого спецслужбы бессильны, их ресурс ограничен — «нельзя у каждого столба поставить по постовому».
Михайлов напомнил, как в 1977 году на Курском вокзале в Москве были обнаружены три взрывные устройства, которые были приведены в боевую готовность, но взрывов не последовало. Смертей удалось избежать благодаря бдительности рядовых граждан, которые обнаружили подозрительную сумку и вовремя позвали милицию, рассказал эксперт.
Он подчеркнул, что особенно такое участие общества важно сейчас, когда в стране огромное количество беженцев, которых практически не фильтруют, не проверяют, плюс своя «огромная маргинальная среда», подходящая для деятельности иностранных спецслужб.
Что делать? Михайлов напомнил, что инструмент внутреннего регулирования безопасности в советское время — народные дружины и пр. — все это строилось сверху. Теперь же расчет на инициативу граждан, но это работает плохо, надо бы уже вспомнить и применить прежний опыт, сказал он.
В свою очередь, эксперт центра военно-политической журналистики Борис Рожин (Colonel Cassad) предположил, что теперь следует ожидать активизации контртеррористической и контрразведывательной работы в стране в целом и в новых регионах, а там не хватает работников, систему приходится создавать практически с нуля.
Странно, что до сих пор не дана правовая оценка деятельности ГУР (Главное управление разведки МО Украины. — Ред.) и СБУ (Служба безопасности Украины. — Ред.) на территории России, их давно уже надо признать террористическими организациями, ведь они организуют убийства пророссийских граждан.
Но руководство ГУР и СБУ живет себе и здравствует, и продолжает планировать убийства на территории РФ. Надо усилить работу по руководящему составу этих организаций, включая ликвидацию этих лиц, считает Борис Рожин.
Принимавший участие в дискуссии эксперт центра военно-политической журналистики Алексей Анпилогов отметил, что СБУ и ГУР не действуют напрямую, но работают через различные прокси-структуры.
Опыт накоплен в течение 30 лет на Украине — там вербовка шла через соросовский фонд «Вiдродження» («Возрождение»), через общество «Просвiта» («Просвещение»)... Такие структуры есть и в России, та же Дарья Трепова состояла в одном из таких сообществ, привлекающих людей, склонных к суициду, сказал эксперт.
Он продолжил: важно лишать наших противников возможностей пользоваться услугами подобных прокси-структур, необходимо усилить работу с ними, многие такие структуры должны быть ликвидированы.
По мнению эксперта, очевидно, что в качестве жертв спецслужбы противника выбирают именно лидеров общественного мнения, которые действительно влияют на настроения людей.
Так, в обществе часто задают вопросы, какие задачи действительно должна решать СВО, что она несет людям на Украине такого, чего нет в украинском проекте. И Дарья Дугина, и Владлен Татарский пытались давать ответы на эти вопросы, указывали на необходимость идеологии, сказал Анпилогов.
Он выразил уверенность в том, что десятки людей подхватят знамя из рук тех, кто погиб, — «мы победим, потому что за нами правда».
С этим согласился Искандер Хисамов, подчеркнувший, что украинский режим уже очень давно расправляется с неугодными — можно вспомнить еще о деле Гонгадзе. А потом и вовсе «стали стрелять как пташек» всех, кто хоть чем-то не угодил.
Это бандистское государство, и занимается оно тем, что бандитствует; задача СВО — это прекратить, констатировал главред Украины.ру.
Бывший сотрудник СБУ, руководитель центра расследований Ukr Leaks Василий Прозоров согласился с оценкой «разовости» привлекаемой Киевом агентуры.
По словам эксперта, враг не столько занимается классической разведкой, тихим сбором информации, сколько делает ставку на диверсии. Это объяснимо, поскольку во главе украинских спецслужб люди, которые мыслят в категориях диверсий, а не разведки — тот же Буданов — не разведчик, а диверсант, напомнил Прозоров.
Он добавил, что создание классических агентурных сетей — процесс скрытый, а вот диверсии всегда имеют медийный эффект. Поэтому следует ожидать, что наш противник будет прибегать к таким громким акциям, сказал эксперт.
По его словам, со стороны России необходимы ответные действия, ответные удары, и наносить их надо, конечно, не по журналистам, а по людям, которые носят погоны и причастны к организации терактов в РФ.
Искандер Хисамов выразил надежду, что подобные дискуссии будут способствовать принятию соответствующих политических решений.
Был и вопрос из зала: возможно, одним из таких решений может быть отмена моратория на смертную казнь, это удержало бы некоторых молодых людей в России от потенциального участия в терактах?
На это ответил Александр Михайлов, отметивший, что нам нужно еще настроить современные инструменты информационного воздействия на молодежь, ведь она давно «живет без телевизора». Тут нужны другие каналы, другие способы информационного воздействия или взаимодействия. Противник занимается этим, а мы — нет, констатировал эксперт.
А Алексей Анпилогов добавил, что и те инструменты, которыми мы пользуемся — соцсети, видеоплатформы и пр. — они чужие, они модерируются не нами, управляются не нами, а своих столь же эффективных инструментов у нас нет. Эта проблема, конечно, требует решения.
Как требует решения и более общая проблема: что именно надо донести до молодежи при помощи каких бы то ни было инструментов.
* Организация, выполняющая функции иностранного агента.