Александр Семенов: "Леопарды" станут проблемой, но погоды не сделают

— На самом деле ОБТФ (отдельное боевое тактическое формирование) существует и выполняет задачи с 2017 года, но свои название — «Каскад», флаг и шеврон получил только летом 2022-го. Основу его составляют внутренние войска МВД ДНР, такие спецподразделения МВД, как СОБР и «Беркут», спецподразделения других силовых ведомств ДНР. Понятное дело, что все это сегодня реформируется, идет интеграция с российским МВД, но структура «Каскада», на данный момент осталась прежней, ОБТФ продолжает выполнять боевые задачи.

— Думаю, что присвоение имени — нормальная практика. Как у всякого человека есть имя и лицо, так и у воинского подразделения должно быть название. В годы Великой Отечественной у каждой дивизии было собственное знамя, каждая чье-то имя носила.

И сейчас, как мне видится, подразделения не должны быть обезличенными. А если таковое успешно воюет, качественно выполняет боевые задачи — тем более.

— Полагаю, что идут, скорее всего, не за легендой. Мы же все между собой общаемся. Доброволец смотрит на то, успешно ли выполняются задачи подразделением, как подразделение обеспечивается, толковые ли в нем командиры. На потери опять же смотрят внимательно. Кто-то воюет числом, а кто-то и по-суворовски — умением. А молва идет.

Когда у подразделения есть лицо, человеку элементарно проще навести о нем справки. Тот же «Каскад» возьмем для примера. Знающие люди в курсе того, в какой мере мы поучаствовали в освобождении Мариуполя, пленении «азовцев» и морпехов.

— Есть такое дело. Это справедливо не только в отношении Мариуполя, но, к примеру, Павловки. Все почему-то считают, что брали ее только морпехи. На самом же деле в штурме активно участвовали подразделения «Каскада», а сразу после взятия населенного пункта, туда прибыл министр (министр внутренних дел ДНР Алексей Дикий. — Прим. авт).

Не считаю, что следует тянуть на себя одеяло, но вместе с тем хотелось бы делить успех пополам, если вместе его добивались. С нами в операции принимали участие морпехи Тихоокеанского флота и на всех своих ресурсах мы писали об этом.

Возвращаясь к Мариуполю, 256 первых украинских морпехов пленили двадцать бойцов «Каскада», в операции принимал участие министр Алексей Дикий и военкор Александр Сладков. А в общей сложности подразделениями ОБТФ тогда было взято в плен около четырех тысяч морпехов, «азовцев» и разнообразных вэсэушников.

— Да его и сейчас нет, если честно. Согласен, что нужно исправляться. Нужно говорить с обществом, рассказывать о подвигах ребят. Тем более, что они этого достойны.

— Мир меняется. Раньше хватало боевого листка подразделения, а теперь его заменили соцсети и телеграмм-каналы. Именно там мы рассказываем о подразделении, о его участии в спецоперации, а также о том, как воюют коллеги.

С одной стороны, так мы говорим с людьми. По статистике восемь, а то и десять часов в сутки человек проводит с телефоном в руке. А сейчас люди особенно сильно вовлечены в происходящее и нуждаются в информации.

С другой стороны, есть личный состав, который телефонами пользуется куда реже, поскольку в окопе интернет читать некогда. Тем не менее это уже неотъемлемая часть работы с бойцами. Солдат подписывается на страничку или телеграмм-канал своего подразделения и черпает информацию куда более оперативно, чем с боевого листка. Понятное дело, что необходимость политруков это не отменяет.

К сожалению, информационной работе, участию в информационной войне сегодня уделяется слишком мало внимания. Это направление, с моей точки зрения, всерьез недооценивают.

Тем временем на Украине работает целых четыре батальона ЦИПСО. Это порядка тысячи человек, которые постоянно работают с информационным пространством, формируют его, создают фейки. А это новые Буча, Ирпень и многое другое.

А над ними стоит примерно сотня руководителей — специалистов из Великобритании и США. Есть у нас такие подразделения? Я, к сожалению, не слышал, а это значит, что их нет. Можно победить физически, но проиграть ментально. Даже среди военного руководства не все понимают, что этот фактор не менее важный.

— Но уже не смешно. Потому что подход не работает. Трудности первого этапа СВО свидетельствуют и о наличии серьезных просчетов в работе с информационным пространством. Мы позволили Киеву ментально перековать население целой страны. И сейчас эта работа продолжается, но уже против населения России. Можно ведь побеждать на поле боя, а можно качать страну изнутри.

Слава богу, что общество в целом сплотилось. Но десятки миллионов долларов тратятся на борьбу за умы российской молодежи, чтобы взорвать Россию изнутри.

— Версии можно выдвигать разные, но, в первую очередь, людей одномоментно заперли и не давали выехать. Многие хотели, но им просто не дали этого сделать. Украинская власть совершила военное преступление, но многие не желают этого признавать. Сейчас предостаточно проукраинских мариупольских чатов, где мы наблюдаем совсем другую риторику.

— Ладно бы только мусоровозы! Ты же видел, что там было? Это и автобусы, и троллейбусы, грузовая и строительная техника. Как поступил бы рачительный хозяин? Отогнал бы, чтобы сохранить, а после использовать. У них там шлаковые горы, из которых можно было насыпать какие угодно преграды. Зачем же уничтожать дорогостоящую технику?

Стояла задача — создать картину максимальных разрушений и разогнать через СМИ. С людьми – та же история. Им нужны были жертвы. Чем больше, тем лучше. Опять же – для медиа.

Сам видишь, как жестко сегодня контролируется глобальное информационное пространство. На Украине оппозиционное поле и вовсе зачищено. Любое альтернативное мнение задавлено. Что-то где-то появляется, как гриб после дождя, но «чик-чик» — и нет его больше.

Никто уже не стесняется и время на угрозы не тратит. Тюремное заключение — счастье, поскольку инакомыслящих все чаще уничтожают физически.

— Во-первых, после Мариуполя было много вопросов. Нужна уже другая картинка. Во-вторых, местному населению они не доверяют. Пропаганда или нет, но это Донбасс. Люди в большинстве своем вслух не высказываются, но внутренне нас поддерживают. К сожалению, печальные события в Херсоне и Харьковской области… но это темные страницы нашей истории. Тут нужно быть щепетильнее, но идет война и порой мы вынуждены отступить, чтобы сохранить ресурс.

Но я сегодня весь день общаюсь со знакомыми, воюющими на разных направлениях, и прямо чувствую, как мы набираем силу. И настрой поменялся, и мотивация выровнялась, и много людей к нам зашло, готовых к сражениям. Плюс мы больше не размазаны по линии фронта. Есть и первый, и второй эшелоны, и линия обороны вторая готовится. Видно, что нарастили мускулы.

Думаю, что мы еще увидим реальное применение русской военной мысли на поле боя. Сегодня лишь тактическое раздергиванье противника на разных участках фронта: пришло в движение Запорожское направление, зашевелились под Донецком, Соледар — Артемовск — тоже, а в последние дни ожило и Угледарское направление. Все говорит о том, что мы нащупываем бреши в обороне врага и готовимся к броску.

— «Каскад» — огромное подразделение, в структуре которого есть своя артиллерия, свои танки и даже серьезная группа БПЛА. Без ложной скромности скажу, что наши ребята одни из лучших на всей линии фронта. Они успешно работают с разными системами, включая «Ланцеты». И пораженной техники врага на их счету вполне достаточно.

Тут, кстати, нужно бы отдать должное нашему министру, который уделил этому вопросу серьезное внимание. Так, к началу спецоперации у «Каскада» имелась своя беспилотная авиация, свои разведывательные дроны, которые работали днем и ночью, помогая не только нам, но и тем подразделениям, что с нами взаимодействовали.

— Вопрос риторический. Почему люди учатся на собственных, а не на чужих ошибках? В Сирии, кстати, тоже активно применялась беспилотная авиация. Притом, что там речь шла о каких-то террористических бандах, а здесь мы имеем дело с армией, на которую работают спецслужбы и военно-космическая группировка стран НАТО.

Мы ведь оба здесь живем и видим, как резко изменился характер войны после начала СВО. Буквально за несколько месяцев появились артиллерийские установки 155 миллиметров, появились HIMARS. Ни на что не повлияли глобально, но проблемы нам создали. Понадобилось время, чтоб научиться воевать в этой новой реальности.

То же и с беспилотной авиацией. Да, наши местные подразделения оказались лучше подготовленными. Если говорить о «Каскаде», то благодаря тому, что ночью летала «птичка» с тепловизором, украинским морпехам не удалось прорваться с комбината Ильича.

Ведутся споры о том, как сократить путь команды от начальника к исполнителю. А у нас изначально было установлено, что оператор беспилотника напрямую взаимодействует с дежурным артиллерийским расчетом. В случае формирования колонны, артиллеристы не только имели право, но были обязаны поразить эту цель.

Они тогда не выходили на связь и не согласовывали это с министром, как руководителем ОБТФ. Получили координаты и ударили. Дело в том, что колонну морпехи сформировали быстро и уже собирались выдвигаться, когда их засек беспилотник. Малейшая проволочка — и вырвались бы.

— Конечно. Все стараются друг другу помогать, все делятся наработками. Понятно, что кто-то где-то всегда попытается извлечь выгоду только для себя, но основная масса людей понимает, что сегодня у нас всё для фронта. Кто-то разработал 3D-модель сброса, кто-то модель оперения для ВОГов или бомбочек. Все делятся, распространяют.

— Не все-все, конечно, но по возможности. Самое необходимое — да, было. В первую очередь, были нормальные средства связи. Закрытая цифровая связь.

Не секрет, что многие сегодня просят волонтеров привезти хотя бы «баофенги». Ведь оказалось, что нет почти ничего. Порой единственным выходом было — использовать проводные «тапики». А это даже не вчерашний день.

Потому деятельность волонтеров оцениваю очень положительно. «Мы же платим налоги», — ворчит кто-то. Но война — ситуация нестандартная. Это некое бедствие. Вот по мирной жизни, к примеру, захотим высадить тысячу деревьев. Можно ждать пока сделают коммунальщики, а можно собрать сотню-две человек, по три дерева посадить и разойтись по домам. Всем миром — быстрее.

Война всех касается и фронту должен бы помогать каждый. Государственная машина порой тормозит, и общество оказывается проворнее.

И у солдата ведь сразу другая мотивация! Я тут был свидетелем приезда волонтеров в одно из наших подразделений. Ребята пообщались с бойцами, вернулись через месяц и привезли все, о чем те просили. И как же пацанам было приятно!

Обычно привозят то, что не входит в стандартную экипировку, но повышает уровень выживаемости и эффективности наших воинов.

— Наше направление — Угледарское. Как воевали там, так и воюем по сей день. Взаимодействуем там с морпехами. Насколько эффективно? Поглядим. Сейчас получили приказ и двинулись вперед. Пожелайте воинской удачи и ангела-хранителя нашим ребятам. Настрой у всех боевой, к работе готовы, но удача не бывает лишней.

О парнях скажу, что каждую минуту в ротации они проводили на полигоне. Слаживание, учения, подготовка к штурмовым мероприятиям. Нарабатывали-нарабатывали-нарабатывали навык. Несмотря на серьезный боевой опыт. Всегда нужно учитывать специфику, ведь город — это одно, а бой в полях — совсем другое.

— Это же чувствуется в людях, правда? Готовность чувствуется? Мой товарищ служит в «БАРС-7». Говорит недавно: «Чувствую, что люди готовы идти вперед, а некоторые, что называется, бьют копытом. И силы есть, и сзади уже подпирают».

Мы уже многому научились, а научимся еще большему. И позитивные процессы наблюдаются. Главное — не расслабляться, поскольку сюрпризов будет немало. И на фронте, и в тылу.

— К любой технике, которая сюда заходит, нужно относиться серьезно. Нужно изучать ее сильные и слабые стороны, учиться наши сильные стороны использовать для борьбы с ней. Как вышло с HIMARS? Не всегда, к сожалению, хватает средств ПВО, чтобы глубоко эшелонировать оборону, но там, где ПВО есть, мы сегодня сбиваем не менее 75% «химер». Наши военные инженеры разработали специальное ПО, идет подготовка людей, которые будут применять его в борьбе с HIMARS.

Сталкиваясь с этим вооружением, армия приобретает богатейший опыт. Создает ли оно проблемы? Безусловно. Зачастую там, где мы ошибаемся и даем противнику возможность быть эффективным. Но это уже недоработки командиров.

Приходя в зону боевых действий, многие не понимают, где оказались. А потому и колонны порой идут с нарушениями, и технику не рассредоточивают, и личный состав группируют, превращая в отличную цель. Наша Макеевка стала горьким уроком. Болезненным.

— Об этом и речь! Когда начинаются разговоры про бороды и прочая уставщина. Дисциплина важна, но куда важнее, чтобы солдат был живым и эффективным. С бородой или без — неважно.

Если борода станет разлагающим элементом, то командир подразделения найдет способ заставить бойца побриться со всех возможных сторон. Уж поверьте.

А суть в том, что люди, которые не могут похвастаться военным опытом, пытаются компенсировать его отсутствие уставными моментами. Куда полезнее было бы пройтись по передку, изучить обстановку, понять, что здесь и как.

Хорошо бы научить беречь личный состав, а для этого нужно строить инженерные сооружения, обеспечивать людей ломами, кирками, лопатами и топорами. У штурмового подразделения, к примеру, все это должно быть, чтобы сразу окапываться.

Война-то у нас артиллерийская. Девяносто процентов потерь — артиллерия. Прямой огневой контакт — лишь десять процентов. Так уделяйте внимание строительству окопов и блиндажей. Лучше окопался — дольше проживешь.

А там, где нет понимания и воздействия на солдата, люди не окопы роют, а какие-то лежки. Сразу потери.

— Наши командиры уже изучают эту технику. Насколько я понял, до конца марта они получат около восьмидесяти танков, а до конца года эта цифра увеличится до трех сотен. Часть хотят оставить вокруг Киева. Они там оборонительные укрепления строят активно. Понимают, что не остановимся.

Понятно, что самое эффективное — использовать «Леопарды» как ударные кулаки. И тут хотелось бы пожелать удачи нашим ВКС, чтобы хоть какая-то часть машин не доехала до линии фронта.

В целом же проблемы они создадут, но ситуацию не изменят. По многим причинам. К тому же наша оборонка работает над тем вооружением, которого до сих пор не хватало. Многое уже появляется здесь — в зоне проведения СВО. Это и более современные танки. Тот же «Прорыв» хорошо себя показал. Думаю, что с артиллерийскими установками ситуация поменяется.

— Нужно отогнать противника минимум на тридцать-пятьдесят километров от города. Лучше — на пятьдесят. Тогда у них попросту не будет средств для нанесения ударов. HIMARS останутся, но это дорогие игрушки и цели для них подбираются тщательно. Как простыми снарядами, ими пулять не станут. Тот же 155-й «Экскалибур» — корректируемый снаряд. Такой бьет на сорок километров, стоит заметно дороже обычного. Пять-шесть выстрелов и все. Слишком дорого.

— Безусловно. И беды они приносят немало. Тем не менее уже сегодня у них меньше возможностей работать «Градами», как месяц назад. Наше продвижение на разных направлениях постепенно лишает их возможности стрелять. Хотя обстрелы, к сожалению, еще будут.

— Мое мнение: нужно идти до западных границ Украины, не оставляя за противником ни единого квадратного метра, с которого тот мог бы угрожать России. Только так можно решить эту проблему. Неспроста ведь в советское время у нас имелась буферная зона, состоявшая из лояльных СССР государств.