В закрытой части коллегии Минобороны обсуждались самые проблемные вопросы кампании. Неслучайно верховный главнокомандующий заговорил о комиссии по делам мобилизованных, чтобы была прямая и открытая связь с военкорами и депутатами, непосредственно выезжающими на фронт. Потому что проблемы есть.
Чем быстрее мы их решим, тем лучше. Пока же ситуация на линии фронта сложная и напряженная, но не критическая, считает военный обозреватель, полковник запаса Геннадий Алехин.
Об этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру.
— Геннадий Тимофеевич, вы только что побывали в районе Сватово — Кременная, где ведет боевые действия Второй армейский корпус Народной милиции ЛНР. Насколько я знаю, сначала ВСУ там теснили наши позиции, но спустя некоторое время перешли к активной обороне и даже отбили несколько населенных пунктов. Как вы сейчас оцениваете там обстановку?
— По всей линии фронта идут активные позиционные бои и контрбатарейная борьба с применением коптеров и малых разведывательных БПЛА.
Если говорить о характере боевых действий во всем Донбассе, то по своим наблюдениям и по рассказам военных могу сказать следующее.
В обстрелах мирных объектов Донецка принимают участие компактные артгруппы. Обычно туда входит несколько батарей 155-миллиметровых орудий, минометы и один-два «Хаймерса», которые передвигаются и меняют огневые позиции.
Они не только пытаются посеять панику и создать иллюзию, что они готовы наступать в том направлении. ВСУ всячески пытаются скрыть свою перегруппировку, используя погодные условия. Противник перебрасывает в район Бахмута и Соледара свои боеспособные части, которые прошли обучение, а также свежие резервы. Они производят там ротацию.
То же касается Сватово — Кременная. Видимо, на лиманском участке они тоже готовятся к активным боевым действиям, накапливая свои резервы в тылу. При этом на линии Диброво — Макеевка они регулярно нащупывают прорехи в наших оборонительных рубежах. Идет шахматная игра.
— Как на это реагируют наши подразделения?
— Я могу ответит на это вопрос на примере артиллерийского дивизиона Второго Армейского корпуса. Ими командует бывалый офицер Владимир Ермак, который воюет там с 24 февраля.
В действиях наших подразделений я вижу постепенную смену тактики боевых действий. Артиллеристы взаимодействуют с танкистами и с ЧВК «Вагнер». Мы используем артиллерийский кулак, наносим противнику огневое поражение, а потом в бой идет штурмовая пехота в виде «вагнеровцев» и десантников при поддержке танкистов.
То есть у нас появились первые огневые кулаки прорыва.
Но есть и проблемы. Я был несколько ошарашен тем, что подразделения второго корпуса буквально живут на боевых позициях аж с 24 февраля. Их отпускают в тыл лишь на несколько дней чтобы доукомплектоваться и отдохнуть, а потом снова бросают на передовую.
— А почему нет полноценной ротации?
— Мы пока не можем заменить их опытными и обученными бойцами. Не то что у нас нет такой возможности. Просто всплывают проблемы с проведением частичной мобилизации: боевое слаживание и постепенное вливание резервистов в боеспособные части. И самое главное — проблемы с дисциплиной.
Но тут уже все зависит от конкретных командиров. Меня удивило, что те же мобилизованные просто слоняются по Старобельску.
— Вы в прошлый раз тоже рассказывали о пьяных мобилизованных в Старобельске. С тех пор ничего не поменялось?
— И не только там есть проблемы.
Приезжаем мы под Кременную. Стоит подразделение. Вроде хорошо одеты и экипированы, но они все равно жалуются, что их якобы бросили. Я спрашиваю: «Ребята, кто у вас сейчас на линии фронта?» «Десантники. Мы во втором эшелоне, 10–15 км». Так а чего вы ноете? Объяснить не могут.
Потому что пока еще у них нет мотивации. ЧВК мотивированы. Десантники мотивированы, потому что у них есть воинские традиции. Народная милиция мотивирована, потому что они за свою землю воюют. А у мобилизованных нет боевого настроя. Какой-то разлад и шараханье. А это все из-за отсутствия дисциплины.
Вторая проблема — не хватает боеприпасов. Подвозят, но все равно не хватает. Видимо, вопросы логистики еще не решены до конца.
Третья проблема — самоходная артиллерия. Подразделения ЛНР воюют на «Гвоздиках» и «Акациях» еще с советских времен. Но нового и модернизированной техники пока еще нет. Они туда с трудом поступают.
Четвертая проблема — средства связи. Хромают просто катастрофически.
Пятая проблема — беспилотники. В начале СВО вообще была аховая ситуация. Сейчас она налаживается, но не до конца.
Шестая очень существенная проблема — время принятия решений на стрельбу.
— Долго приходится согласовывать конкретный огневой удар?
— Да. Это наш бич. Надо согласовать с комбригом и с другими звеньями. У нас на это уходит 10–15 минут, украм на это требуется 2–3 минуты. Почувствуйте разницу.
Я еще обратил внимание еще на один момент. Иду, иду, вдруг вижу — могилы. Похоронены солдаты ВСУ. Стоит крестик и даже украинский флаг к нему привязан. Был бой. Укры отступили, но своих не забрали. Наши по православному обычаю предали их тела земле. И никто эти могилы не оскверняет.
Повторюсь, ключевое значение имеет боевой настрой. А для этого нужно возвращать работу замполитов. Пока они у нас работают по принципу: беги туда, не знаю куда. Они занимаются организацией нужных вещей, но в первую очередь их работа должна быть с личным составом.
Потому что у мобилизованных и регулярных частей ВС РФ пока проблемы с мотивацией. Я это не придумываю. Это говорят сами солдаты и офицеры, которые находятся на линии фронта. Потому что в бою они на себе все это испытали.
Я еще разговаривал с руководством корпуса. Меня порадовало, что есть связь и взаимопонимание с командованием Объединенной группировки, созданной 8 октября. Суровикин требует правдивых и честных докладов. Командир корпуса генерал Абачев тоже требует честных докладов о ситуации, чтобы знать обстановку и принимать соответствующие решения.
В этом плане есть существенные сдвиги по сравнению с первыми месяцами СВО.
Я не сомневаюсь, что в закрытой части коллегии Минобороны обсуждались самые проблемные вопросы кампании. Неслучайно верховный главнокомандующий заговорил о комиссии по делам мобилизованных, чтобы была прямая и открытая связь с военкорами и депутатами, непосредственно выезжающими на фронт. Потому что проблемы есть. Чем быстрее мы их решим, тем лучше.
Пока же ситуация на линии фронта сложная и напряженная, но не критическая. Цели и задачи СВО не изменились. Но все будет зависеть от того, как быстро мы исправим ошибки, допущенные в Харькове и в Красном Лимане. Потому что для боевых действий нужны подготовленные войска и подготовленные тылы.
— Офицер НМ ЛНР Андрей Марочко заявил, что противник перебрасывает в район Артемовска спецподразделения, способные вести маневренную оборону и противодействовать нашим штурмовым группам. Как мы на это будем отвечать?
— Там у нас тоже действуют группы спецназа и штурмовые группы. Но они действуют в тишине, о них мало говорят.
Я во время поездки встречался с ребятами из таких групп, они мне много интересного рассказали о действиях ВСУ. У противника хорошо налажен вопрос с передачей информации и Марочко не зря об этом сказал. Но наши готовы противостоять этим разведывательным группам.
Эти разведывательные группы состоят из четырех-пяти человек на пикапах и кочующего орудия. Есть и более весомые группы по 30 человек с боевой техникой. Натовские инструкторы их кое-чему научили, но их тактику мы хорошо знаем. У нас есть свои способы им противодействовать.
Я сам видел, что наша группа спецназа уничтожила такую группу взяла в плен вражеских снайперов и офицеров одной из бригад ВСУ, которые участвовали в расстреле наших солдат. Так что в штабах знают, что мы можем с ними справиться.
— К слову о коллегии. Не всем понравилась идея Шойгу, чтобы усилить танковую армию авиадивизией смешанного состава и бригадой армейской авиации численностью 80–100 боевых вертолетов. Говорят, что мы рискуем повторить ошибки Великой Отечественной войны, когда наша авиация была не так свободна в принятии решений. Проясните этот момент.
— Я бы так не сказал. Мы возвращаемся к старой, но проверенной схеме на ведение широкомасштабных боевых действий, а не боевых действий локального характера.
У нас появятся Московский и Ленинградский округ. Будут переформированы семь мотострелковых бригад в дивизии в Центральном, Западном и Восточном округах. В ВДВ будут дополнительно введены две штурмовые дивизии. Во флоте появятся пять дивизий морской пехоты. А для создания артиллерийского резерва на стратегических направлениях будут сформированы пять артиллерийских дивизий.
На каком-то этапе СВО батальонно-тактические группы сыграли свою роль. Но сейчас надо менять тактику боевых действий. Нам нужны дивизии и полки прорыва. Такими силами можно осуществить охват противника.
Поймите, что мы полностью ввязались в бой с натовцами. Если 24 февраля они поставляли Киеву только «Джавелины» и стрелковое оружие, то сейчас оно потоком пошло.
Страны Европы будут поставлять ЗРК Patriot, самоходную артиллерию и инженерное оборудование по разминированию. США четко наклонили натовцев, чтобы они поставляли Украине старую советскую технику. Не поставляют вооружение только две страны НАТО: Мальта и Венгрия. Они поставляют только медикаменты. А все остальные поставляют и будут поставлять.
Поляки воюют с нами взводами и ротами на отдельных направлениях.
Так что все эти моменты были учтены в ходе коллегии Минобороны. Были приняты соответствующие решения. И результат этих решений мы увидим в самое ближайшее время.