Резолюция Европарламента о признании России «государством — спонсором терроризма» ведет к новому повышению ставок, ведет к дальнейшему росту уровня напряженности, который и без того чрезмерно высок. Поэтому относиться к этому следует серьезно, считает политолог Ростислав Ищенко.
Об этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру.
— Ростислав, на этой неделе Европарламент принял резолюцию о признании России государством — спонсором терроризма. Тут надо в первую очередь сказать о том, что это только резолюция, то есть особого юридического статуса она не имеет, в международном праве нет такого понятия, как «государство — спонсор терроризма». Но тем не менее такая резолюция есть, и основное ее положение звучит таким образом: «Европейский парламент признает Россию государством, поддерживающим, спонсирующим терроризм, и государством, применяющим террористические методы деятельности». Давайте разберемся, что это означает, стоит ли к этому серьезно относиться и как вообще нам на это реагировать?
— Относиться всегда надо серьезно к тому, что делается против нас. Что касается того, есть это в международном праве или нет, то, например, перед Первой мировой войной, даже после нее, не было такого понятия, как «военные преступления» в международном праве. Тем не менее по итогам Первой мировой войны, западные союзники хотели кайзера Вильгельма судить и даже повесить — за развязывание агрессивной войны. Правда, потом они решили, что это им самим невыгодно, спустили это все на тормозах. И даже британцы, которые громче всех кричали, что кайзера надо судить, потом неофициально передали Голландии, где он жил, что они вообще благодарны, что Голландия его не выдала мировому сообществу.
Но тем не менее, хоть этого не было в международном праве… Кстати, международное право пишут победители. И по итогам Второй мировой войны в международное право уже вписали, соответственно, преступления против человечности, военные преступления и т. д. И даже установили, что они не имеют срока давности. Преследование преступников может вестись экстерриториально.
Поэтому, захотят — и впишут в международное право новые положения. Кстати, я не думаю, что мы бы в этом деле особо препятствовали, потому что, повторяю — историю пишут победители. Соответственно, если сейчас вписать в международное право понятие «государства-террориста», то понятно, что его не Госдеп тогда назначает, как сейчас в США, «государство — спонсор терроризма» Госдеп решает, составляет этот список, а решать это будет международный орган.
Международный орган решит в зависимости от того, кто победит. Поскольку мы намерены победить, то есть все шансы, что первым государством-спонсором терроризма — на основании международного права — будут провозглашены Соединенные Штаты.
— Но Соединенные Штаты официально не признают Россию спонсором терроризма, ибо, по словам американских политиков, это противоречит американскому законодательству. А вот Европа побежала впереди паровоза.
— Там не на основании слов американских политиков, там посол по особым поручениям или каким-то юридическим вопросам. То есть чиновник среднего звена высказался по этому поводу. До этого Блинкен говорил это еще в апреле, что Соединенные Штаты, конечно, будут рассматривать вопрос о признании России страной — спонсором терроризма, но они это хотят сделать таким образом, чтобы это полностью соответствовало национальной юридической процедуре.
И вот сейчас посол заявила, что Россия не попадает под критерии государства — спонсора терроризма. Во-первых, критерии можно изменить, во-вторых, еще проще — можно заменить посла, следующие уже будут считать по-другому. И, наконец, в-третьих, о тех государствах, которые США до этого провозглашали спонсорами терроризма — Сирия, Иран, КНДР, Куба.
Они тоже не попадают под критерии, особенно Куба да и Сирия тоже. Там еще можно что-то вменить Ирану, потому, что он поддерживает арабских инсургентов в борьбе против Израиля, он поддерживает Йемен в борьбе против Саудовской Аравии. Если соответствующие организации объявят террористическими, то тогда можно что-то там предъявлять ветеранам.
Всем остальным вообще нечего вменить. Северная Корея вообще закрытое государство, никуда особенно не лезет. Сирия всю жизнь занималась собственными проблемами, ее Соединенные Штаты объявили спонсором терроризма на основании того, что у Сирии были интересы в Ливане, она оказывала серьезное влияние. Для того, чтобы ее оттуда вытеснить, было организовано покушение на местного премьер-министра, а обвинили Соединенные Штаты в этом сирийцев. Опять-таки, точно так же и бездоказательно нас обвинили в атаке на самолет (Боинг МН17).
Я не знаю, что имеют в виду Соединенные Штаты, когда говорят о своих критериях, их никто не видел, эти критерии. Критерий у них один. Конгресс обращается к Государственному департаменту, с просьбой внести какую-то страну в список стран —спонсоров терроризма. Государственный департамент или поддерживает это решение, или говорит: «Не ко времени». Может, сейчас не ко времени? Этот критерий, может, действительно, не выполняется.
Мы же с вами не дети, мы прекрасно знаем механизм евро-американского взаимодействия и прекрасно понимаем, что если бы американцы не хотели, то Европарламент вообще бы этот вопрос не рассматривал. И всякие Латвии, которые уже признали Россию спонсором терроризма, сидели бы и молчали тихо в уголке.
Но, если европейцы рассмотрели и проголосовали таким образом, соответственно, у американцев желание такое было. Понятно, потому что теперь в конгрессе будут возбужденно бегать конгрессмены и сенаторы — вот, смотрите, все уже, даже Европа признала, что Россия является спонсором терроризма, а мы? А мы — светоч демократии, самая передовая страна, на нас равняется весь мир, и мы до сих пор еще этого не сделали? Вот давайте мы признаем. Что там у нас, каких критериев не хватает, давайте сейчас быстро сядем и проголосуем.
И, думаю, что признают через некоторое время. То есть сейчас они еще, может быть, попытаются поторговаться: признаем — не признаем, смотрите, сейчас будете спонсорами терроризма, знаете, как это страшно? Попытаются поторговаться, а потом признают, потому, что это один из способов давления на нас. И, самое главное, что это развязывает им руки в любых беззаконных действиях против России, против ее граждан.
— Кстати, насчет действий. Каких действий, в частности, пока от европейских стран, ибо они назначили Россию государством — спонсором терроризма, стоит ожидать? Вышлют всех наших дипломатов, замороженные золото-валютные активы Украине передадут, еще что-то?
— Я не думаю, что вышлют дипломатов. Я даже не думаю, что сразу передадут активы, потому, что у них есть большое желание вообще это приватизировать и не передавать Украине.
Во-первых, есть механизм, который начинает действовать сразу. Вы приходите в суд и говорите, что в связи с тем, что у вас погиб родственник, где-то там, на рейсе MH-17, значит, вы требуете от России компенсации вашего морального ущерба, материального можно посчитать, а вот морального — 14 миллиардов долларов. Потому что вам была нанесена гигантская душевная травма.
Раньше бы вам сказали: государство не может отвечать перед национальным судом, решение, может быть, и примем, но с точки зрения международного права, оно будет ничтожным. Сейчас Европейский суд будет рассматривать вопрос так: голландский суд признал Россию виноватой? Признал граждан России. Соответственно, Россия косвенно виновна в этом. Европейский парламент признал Россию спонсором терроризма? Признал. Как спонсор терроризма Россия уже должна отвечать перед национальными судами. И, соответственно, национальный суд принимает решение в вашу пользу.
Потом вы идете в тот же самый суд и говорите: решение-то принято, а они-то не платят, давайте мы наложим арест на их имущество. Посчитали, знаете, сколько у них имущества на территории Европы находится? Давайте наложим арест. Тут накладывают арест.
Да, мы все это переварим, перемелем, потому что, понятно, нам есть, чем ответить. Просто создают лишние проблемы. Мы знаем, что вы не умрете, ну, будете ходить за порошками. Вот примерно так нам пытаются создать дополнительные проблемы во взаимоотношениях с европейскими государствами. Потому что понятно, что это будет вести к росту напряженности с ними.
Потом, через некоторое время возможно или даже, скорее всего, к этому подключатся Соединенные Штаты. И судебная система — это только первая ласточка, дальше можно выдумывать все что хочешь. Они же как еще говорят? Страны — спонсоры терроризма — это страны-изгои, то есть на них вообще не распространяется международное право никак, с ними можно делать все что угодно, все что сможете.
Если они ничего не смогли сделать с Северной Кореей, потому что у Кима, самого младшего, есть ядерная боеголовка, то понятно, что они ничего не смогут сделать и с Россией. Но гадить будут повсеместно и при этом будут говорить, что не гадят, а борются за справедливость.
— Принятие резолюции, признающей Россию государством — спонсором терроризма, подталкивает Европарламент к войне с Россией, об этом заявил евродепутат от Франции Тьерри Мариани. Для чего звучат подобные заявления? Ведь далеко не все из стран Европы хотят с Россией воевать и к этому готовы.
— Я скажу, что вообще никто не хочет с Россией воевать, даже Соединенные Штаты. Все хотят, чтобы воевал кто-то другой за них. Пока что получилось убедить только Украину. Все остальные… Даже Молдавию пока не убедили, даже Грузию пока не убедили. Но здесь развитие — логика процесса. У вас нарастает, нарастает, нарастает напряженность. Вы поднимаете, поднимаете, поднимаете, поднимаете ставки.
По мере роста напряженности — вы же не просто рассказываете об этом своим людям по телевидению и по радио, какая Россия плохая. Вы начинаете увеличивать свои контингенты на российской границе, или на украинской, на белорусской границах. Но все равно — направленные против России.
Увеличиваете контингенты в Прибалтике, увеличиваете контингенты в Польше, Румынии. Вы модернизируете польскую, чешскую, финскую, германскую армии. Россия все это учитывает, она наращивает свое военное присутствие в Белоруссии, наращивает на границах с Финляндией, наращивает на границах с Прибалтикой. Вы это подаете как агрессивное намерение России, которая хочет напасть на миролюбивый блок НАТО.
Ваше население начинает биться в падучей, потому что оно очень боится, что когда Россия нападает на миролюбивый блок НАТО, то вокруг начнут вырастать ядерные грибы. Оно этого боится, говорит: «Сделайте что-нибудь, спасите нас от страшной России». Вы начинаете спасать дальше и опять увеличиваете военное присутствие.
Потом наступает момент, когда вооруженные силы с двух сторон настолько наращены и размещено вблизи границ такое оружие, что нет возможности уже ответить на первый удар. То есть первый удар становится обезоруживающим или просто наносит гигантский ущерб размещенным группировкам. Поэтому возникает вопрос. Во-первых, любая случайная провокация, даже не провокация, а ошибка — может послужить поводом для атаки, причем уже широкомасштабной атаки, для полноценного ядерного удара или по нам, или нами по кому-то.
Второе. Возникает огромное искушение нанести первый удар, потому что, если первый удар по мне может нанести такой серьезный ущерб, что поставит под вопрос сведение мною войны даже вничью, то, соответственно, я должен наносить первый удар.
И для России это особенно опасная ситуация, потому что Соединенные Штаты находятся далеко — к ним в любом случае полетят межконтинентальные ракеты — 15−20 минут полетного времени. А к нам полетят ракеты средней и меньшей дальности. Здесь речь будет идти о 5−7 минутах полетного времени. А если речь идет о Санкт-Петербурге или о городах, находящихся вблизи границы, то даже не время просто — «тьфу» не успели сказать, а оно уже прилетело.
Соответственно, для нас это вообще вопрос выживания тогда. Поэтому — да, те, кто в Европе бьет тревогу по поводу наращивания напряженности, абсолютно правы.
Как возник Карибский кризис? Американцы получили одностороннее преимущество и разместили ракеты в Турции, потому что тогда ракеты еще за океан не летали. Советский Союз, чтобы это преимущество нивелировать, разместил ракеты на Кубе. Американцы начали биться в истерике и кричать: война, война, война, война! Кеннеди оказался не Байденом, а достаточно взвешенным человеком. Мы договорились о том, что ракеты будут убраны и там, и там. Еще по целому комплексу вопросов договорились, но, по крайней мере, ракеты убрали из Турции, и мы убрали ракеты с Кубы.
А если бы не убрали? Значит, американцы кричат: «Русским ракетам десять минут лететь до Флориды, русские ракеты могут накрыть треть территории Соединенных Штатов». Мы говорим: «Так подождите, ваши ракеты накрывают всю европейскую часть СССР, а у нас большая часть населения, большая часть промышленности — это европейская часть, до Урала, о чем вообще речь?»
Американцы кричат: «Срочно бомбить пусковые установки, бомбить позиционный район, бомбить Кубу, далее нанести ядерный удар по Кубе и т. д. и т. п., начать топить советские корабли, которые идут на Кубу». Понятное дело, что первая же попытка нанести удар — и сразу же начинается ответ. Да, тогда не было межконтинентальных ракет, тогда с ядерной войной было попроще, не всё друг до друга долетало. Но тем не менее это конфликт двух ядерных сверхдержав. И он возник на пустом месте и чуть ли не разросся в полноценную войну.
А сейчас противостояние значительно более серьезное и принципиальное, напряженность нарастает постоянно. И это лишний шаг в сторону раскрутки напряженности.
Кроме того, это усложнение переговоров, потому что это же как — теперь на каждых переговорах нам будут говорить: «Покайтесь, покайтесь для того, чтобы мы сняли с вас ярлык государства — спонсора терроризма». Мы будем говорить: «Вы что, сумасшедшие, ребята? С какой стати нам каяться, это вы покайтесь». С этого переговоры будут начинаться, и этим будут заканчиваться — до тех пор, пока в Европе не придут к власти более адекватные политики. Это еще блокировка любых возможностей мирного решения каких-то спорных проблем, серьезная блокировка.
Поэтому — да, это очередной шаг к военной конфронтации, это не значит, что там завтра начнется война, или послезавтра. Скорее всего, она вообще не начнется, просто мы стали ближе к военному решению.
— Польша, а также страны Балтии, кто бы сомневался, потребовали установить потолок цен на нефть в пределах 30 долларов за баррель. Большинство европейских стран поддержали введение максимальной стоимости в диапазоне 65−70 долларов за баррель. Минфин США, напомню, предлагал установить цену 40−60 долларов за баррель. На этой неделе решение о предельном показателе внесли на рассмотрение послов ЕС. Ожидается, что окончательный вердикт уже будет вынесен до конца ноября. Как считаете, каким будет этот вердикт, и какой будет цена на нефть, и что это будет означать?
— Не знаю, какую-то там цену они, очевидно, предельную установят, но с тем же успехом они могли попросить, чтобы им за нефть еще доплачивали. Потому что, в принципе, России выгоднее продавать нефть с дисконтом Индии, Китаю, кому угодно, при этом с сохранением высоких цен, чем соглашаться даже на нормальный для нас уровень.
А 65−70 долларов за баррель — это для нас нормальный уровень цены. Но соглашаться с тем, что кто-то будет устанавливать цены на нефть, для нас неприемлемо, потому что сегодня они установили такую цену, завтра установят другую цену, послезавтра — третью цену. Таким образом они будут руководить нашей экономикой и нашей финансовой системой путем манипулирования ценами на нефть. Поэтому Россия с этим не согласится ни в одном из вариантов. Это для государства было бы самоубийственным.
Соответственно, для нас выгоднее где-то продать с дисконтом, с учетом того, что цены на нефть при таком подходе все равно будут расти, европейские страны все равно будут покупать дороже, потому что они будут покупать у той же Индии, у Китая, у Саудовской Аравии. Но будут покупать по более высоким ценам и они будут дальше находиться в энергетическом кризисе. Энергетический кризис, который убивает экономику, он будет нарастать. Если они с нами ведут войну пусть неофициальную, неформальную, то чего бы не продолжать убивать их экономику? До сих пор у нас особых проблем с ценами на нефть не было, думаю, что и не будет.
— И о делах церковных, точнее, с учетом специфики — церковно-политических… Служба безопасности Украины объявила о завершении контрразведывательных мероприятий в помещениях канонической Украинской Православной Церкви на Украине, в ходе которых была найдена пророссийская литература. Также в СБУ заявили, что в помещениях УПЦ более пятидесяти человек прошли контрразведывательные опросы, в том числе с использованием полиграфа. Ну и, скажем, вишенка на тортике — на этой неделе в украинский парламент был внесен законопроект о запрете на территории Украины деятельности Русской Православной Церкви, частью которой является УПЦ. Еще решение о мироварении, теперь в Киеве собираются они миро варить, а не в Москве.
— Это решение приняли уже давно.
— Да. В среду в очередной раз они закрепили это решение. То есть в Москве-то будут продолжать, но Киев теперь будет собственное миро варить. Чем закончатся атаки на Православную Церковь?
— Для нас Украина делает полезную вещь, потому, что в УПЦ были очень сильные позиции автокефалистов, и они не могли развиться только потому, что украинское государство по своей глупости не хотело сотрудничать с УПЦ, а создавало свои филаретовские форматы, епифаньевские форматы и т. д. Если бы они пришли к сотрудничеству с УПЦ еще в девяностые годы, там уже давно была бы каноничная национальная Церковь, которая полностью… она и сейчас полностью поддерживает украинское государство, они молятся за победу украинского оружия и т. д., за Зеленского.
Так что, в принципе, да, они уже де-факто объявили автокефалию. Они не произнесли это слово, но они де-факто объявили. Они перестали поминать патриарха Кирилла (РПЦ. — Ред.). А те, кто поминает патриарха при богослужениях, подвергаются преследованиям, в том числе свои архиереи подвергают преследованиям, не только преследования со стороны СБУ.
УПЦ — было сложное подразделение Русской Православной Церкви, полностью автономное, которое что хотело, то и делало. При этом еще до сих пор имеет голос в управлении (РПЦ. — Ред.), Онуфрий входит в Священный Синод РПЦ, насколько я помню, никто его оттуда пока не изгонял. Церковь, которая борется против России, борется против РПЦ, которая объявила, что патриарх Кирилл чуть ли не преступник, потому что он призывал к миру, а не к победе Украины. При этом, повторю, УПЦ вроде бы как является для Русской Православной Церкви, ее какой-то частью.
И мы это все не могли сами отменить. Мы не могли взять, придумать и сказать — а вот теперь на Украине будет экзархат и т. д., как было раньше, или вообще будут в прямом подчинении приходы у Патриархата. Это надо, чтобы каждый приход отдельно принимал решение, каждый монастырь отдельно присылал просьбы, их бы удовлетворяли. Это очень сложный процесс. Понятно, что на территории чужого государства очень трудно так апеллировать.
Несмотря на то, что УПЦ занимает постоянно сервильную позицию, постоянно идет на все новые и новые уступки украинской власти, и все дальше и дальше уходит от не только единства с РПЦ, но и от православия вообще, и ее все равно и СБУ старается уничтожить и украинское государство.
Если они их уничтожат или полностью загонят в епифаньевскую структуру — и проблем не будет в таком случае. Тогда действительно будут только раскольники и РПЦ. И тогда на всех территориях Украины, которые войдут в состав России, будет РПЦ, а на тех, которые не войдут — будут раскольники, если там что-то останется от Украины. Потому что, если не останется, то там, где поляки — там будут униаты, там, где Россия — там будет РПЦ, то есть каноническое православие.