Референдумы — это часть работы по воссозданию великой России будущего, а для этого нужно думать, что потом об этом напишут в учебниках истории. Об этом в интервью изданию Украина.ру сказал член Общественной палаты РФ, журналист, заведующий кафедрой журналистики и медиакоммуникаций Херсонского государственного университета Александр Малькевич.
— Александр Александрович, считаете ли вы, что сейчас проведение референдумов о вступлении ЛНР, ДНР и других освобожденных территорий своевременно?
— Конечно. Мы знаем, что уже есть обращения к руководству Херсонской области от общественного совета региона, сегодня утром состоялось заседание, и прямо сейчас в Мелитополе проходит съезд общественности области. Поэтому да, это жизненное желание самих людей.
Я вчера выступал в прямом эфире, и мне во время него писали жители Херсонской области с вопросом: ну когда же все это уже состоится, мы не можем больше ждать, не можем находиться под этими бесконечными обстрелами, мы хотим, чтобы нас защитила Россия, чтобы все это прекратилось.
Вхождение в состав России — это то, чего Донбасс добивался все последние 8 лет. Мы помним, что в мае 2014 года жители и ЛНР, и ДНР высказались за независимость от Украины. И теперь важно зафиксировать мнение народа для всех жителей освобожденных территорий. Возвращение в Россию — это надежда на свободное будущее, которое обязательно наступит.
Я считаю, что там люди настолько готовы к воссоединению с Россией, что в принципе они уже ждут, чтобы это наконец случилось. Но мы должны думать не только сиюминутными категориями, а смотреть в будущее, поэтому, конечно, референдум обладает куда большей легитимирующей силой для будущего, чтобы спустя 5—10—15 лет можно было сказать, что был референдум, столько-то человек приняли участие, столько-то проголосовали за.
Понятно, что сейчас, сию минуту наши политические противники не признают результаты. Значит, сменится поколение этих политиков, а в истории останется этот факт референдума.
Будет зафиксирован водораздел, проведены те самые красные линии, что люди, живущие там, свои для России. Они видят усилия армии, они видят работу волонтеров, готовность России принять соотечественников на своей территории, чувствуют заботу, внимание властей. Нужно перейти этот рубикон.
— Как вы думаете, какие проблемы могут возникнуть при проведении референдумов?
— Какие проблемы, например?
— Мы же прекрасно понимаем, что киевский режим не будет спокойно смотреть, как граждане, которых они принуждали к «миру» артобстрелами, пойдут и проголосуют за воссоединение с РФ? Как минимум обстрелов нужно ожидать, как решить этот вопрос?
— У меня есть на этот счет предложение, оно, может быть, кому-то покажется парадоксальным, но я считаю, что прежде всего в ДНР, и отчасти в ЛНР, имеет смысл попробовать технологию дистанционного голосования, которое с успехом было реализовано в России в прошедший день голосования (11 сентября. — Ред.)
В этом случае людям не надо будет выходить на избирательный участок, все можно будет сделать из дома. Причем это очень актуально для беженцев, тех, что были вынуждены временно покинуть территорию ДНР и ЛНР.
Теоретически, если успеть внедрить эти технологии, то это очень актуально будет и для Херсонской области, особенно для Каховского района, где скрывались от обстрелов, люди оттуда тогда смогут принять участие в важнейшем мероприятии своей жизни: определении судьбы своей, своих детей, своего региона, малой Родины. Так что думаю, дистанционное голосование — это мог бы быть выход.
— Вы считаете, что технически это возможно сделать?
— Там достаточно высокий уровень цифровизации. Я несколько мрачно пошучу как человек, который в одну из своих командировок туда проехал на машине из Москвы через центральную и южную часть России. Качество связи нашей российской на освобожденных территориях зачастую лучше, чем на трассе здесь.
— В информационном пространстве уже неоднократно прозвучала мысль о том, что присоединить освобожденные территории к Российской Федерации можно и без референдума. В частности, юрист и оппозиционный украинский политик Татьяна Монтян заявила, что все равно эти референдумы в мире не признают, так можно обойтись и без них. А вы как считаете?
— Я уже сказал, повторюсь. Я знаю позицию людей: они хотят побыстрее стать гражданами России, но мы сейчас работаем на будущее, для будущего. Пройдет 10—15 лет и в истории останется факт волеизъявления людей с цифрами, результатами.
— То есть референдумы необходимы?
— Мы играем вдолгую, мы не решаем сиюминутные задачи. Мы воссоздаем великую Россию будущего, а для этого мы должны думать, что напишут в учебниках истории. И не только в наших.
Конечно, это (присоединение областей без референдума. — Ред.) — простое решение, особенно в ситуации, когда начались обстрелы, но есть глава региона, он обращается, говорит: примите нас в Россию. Нам на это возразят, скажут, что глава региона (в Херсонской и Запорожской областях он не избран) выразил личное мнение.
— И глава региона — это не весь народ…
— Да, а нам нужно волеизъявление народа.
— Пока в информационном поле активнее всего звучит дата 4 ноября — День народного единства. Если так случится, праздник, получается, обретет новые краски?
— Тут два момента. Я сторонник 4 ноября двумя руками именно потому, что этот день, как вы и говорите, заиграет новыми красками, приобретет новое глубинное значение. Сегодня не все понимают значение и содержание этого праздника, для молодежи так это вообще что-то странное: 1612 год, поляки, Москва, Кремль… А референдумы — это история здесь и сейчас: в Россию возвращаются наши исконные земли.
Другое дело, что сегодня 19 сентября, и многие могут сказать, что 1,5 месяца до 4 ноября — это не незамедлительно, что прозвучало в обращениях от ЛНР и ДНР. То есть вопрос дискуссионный.
Я бы хотел, чтобы если голосование пройдет раньше, то тогда 4 ноября был бы подписан какой-то основополагающий документ. То есть я тут полностью с вами согласен, что хочется день народного единства как-то обыграть, наполнить новым содержанием, новыми смыслами.
— Не стоит себя обманывать, что какие-то государства не признают референдумы, как бы прозрачно они не были проведены. С теми, кто не признает, возьмем за пример Турцию и Казахстан, как наши отношения дальше сложатся?
— Гадать я не хочу, скажу по факту: будет референдум, на него будут приглашены международные наблюдатели, чтобы они видели, как это все происходит. Пусть все сами убедятся в происходящих процессах.
Если все же говорить о международной повестке, мы вступаем на очень сложную тропинку. Вот есть, например, Северный Кипр. Его кто-то признал, кроме Турции? Нет, но Северный Кипр живет. Ну или еще более сложная тема с Косово. Есть страны, которые его признают, есть те, кто не признает… У представителей «цивилизованного» западного мира нет ответа на вопрос, почему Косово может проводить какие-то свои референдумы и объявлять, где они и с кем, а тот же Крым или ДНР и ЛНР не могут?
Почему на всякие международные мероприятия нас перестали приглашать и не дают дискутировать? Я же сам участвовал в разных саммитах ОБСЕ… В сильных открытых дебатах им нечего нам ответить, кроме набора штампов. В том числе и на вопрос, почему одним можно, другим нельзя самоопределяться. Это политика двойных стандартов.
— Это другое.
— Да, конечно. Поэтому надо идти вперед, делать то, что нужно и правильно. История нас рассудит. Конечно, это произойдет не в этом году и не в следующем. Для этого должно уйти поколение некомпетентных европейских политиков, таких как Трасс, Бербок, которые очевидно не готовы к тем позициям, которые они занимают, а соответственно договариваться с ними не о чем.
Ну значит придут ответственные лидеры, которые будут думать о своих странах и выстраивать уважительные отношения, тогда все и нормализуется.
20 сентября 2022, 14:30
Александр Бородай о ситуации на фронте: На Харьковском направлении имело место предательство