Как Россия совместно с Францией заставила османов отказаться от Крыма

Вероятно, нет ни одного дипломатического справочника, который умалчивает о Кючук-Кайнарджийском мирном договоре между Россией и Османской империей.

Он был заключён 21 июля 1774 года и впервые предоставил России прямой выход к Чёрному морю, распространил юрисдикцию Петербурга на ряд крымских крепостей-портов и предоставлял Крымскому ханству независимость от Турции.

Однако столь большого значения данный трактат мог бы и не иметь, поскольку правящие круги Турции были настроены на срыв его реализации. Ратификация Кючук-Кайнарджийского мира султаном заняла полгода. На протяжении нескольких лет Порта (османское правительство) упорно пыталась восстановить утраченный контроль над Крымом, а Россия, соответственно, препятствовала этому. Нового вооружённого столкновения Стамбула и Петербурга в 70-х годах XVIII в. удалось избежать во многом благодаря вмешательству Франции — старшего партнёра османов и ведущей мировой державы того времени.

Это вмешательство в целом соответствовало российским внешнеполитическим интересам и стало серьёзным успехом дипломатии Екатерины II.

Итак, Кючук-Кайнарджийский договор с момента его вынужденного подписания великим визирем Мухсин-заде был очень холодно воспринят в Османской империи. Наряду с положениями, указанными выше, критиковались его статьи о территориальных уступках России на Северном Кавказе, свободном проходе русских торговых судов по черноморским проливам, уплате контрибуции Турцией России, автономии Дунайских княжеств и даже о признании императорского титула российского монарха. Хотя ключевым пунктом был вопрос о независимости Крыма, создававший условия для перехода его под протекторат России.

По возвращении с мирного конгресса в Кючук-Кайнарджи опале подвергся турецкий уполномоченный на переговорах Ресми-Ахмед. Свой пост потерял шейх-уль-ислам, издавший фетву (религиозное постановление) о необходимости мира с русскими. Неожиданная смерть постигла самого великого визиря.

В июле 1774 г. в Крыму высадился десантный отряд сераскира Али-бея. Эта было явное попрание суверенитета формально независимого Крымского ханства. Командующий русскими войсками генерал — фельдмаршал Пётр Румянцев — вынужден был принять меры, чтобы заставить турок уйти.

Однако, воспользовавшись выводом российских войск с полуострова (по условиям всё того же Кучук-Кайнарджийского договора) в апреле 1775 г., пророссийского хана Сахиб-Гирея сверг ориентированный на Турцию Девлет-Гирей. Осенью султан Абдул-Гамид, вопреки русско-турецкому договору, утвердил узурпатора в ханской должности и даже потребовал возврата Россией территорий в Крыму и на Северном Кавказе (Керчь, Еникале, Кинбурн и Тамань). Тогда же президент коллегии иностранных дел Никита Панин докладывал императрице о планах переброски в Крым 10-тысячного турецкого десанта.

Готовясь к ответным действиям России, Порта укрепляла приграничные крепости на Днестре и в Северном Причерноморье, стягивала к границе войска.

Русский ответ последовал в конце 1776 г. 3 декабря султану и Девлет-Гирею были вручены декларации с изложением нарушенных ими положений Кючук-Кайнарджийского договора. На следующий же день корпус генерала Александра Прозоровского стремительно овладел Перекопом, вторгся в Крым и установил власть нового российского ставленника Шагин-Гирея. Армия Петра Румянцева тем временем готовилась к открытому вмешательству в конфликт Турции.

Такое вмешательство должно было произойти в 1777 г. 28 января правительство Османской империи высказалось за объявление войны России. Началась «война нервов» между Стамбулом и Петербургом, в ходе которой обе стороны, демонстрируя военные приготовления, стремились добиться уступок от противника в отношении Кючук-Кайнарджийского договора.

Турция стремилась аннулировать условие о независимости Крымского ханства, Россия желала заставить противника в полном объёме выполнять условия договора от 1774 г. Между тем обе стороны предпочли бы избежать вооружённого столкновения, поскольку ещё не оправились от кровопролитной войны 1768–1774 годов.

В этих условиях многое зависело от позиций европейских держав, среди которых ключевую роль играла Франция — «исторический союзник» Османской империи.

От предшественника воцарившемуся в 1774 г. Людовику XVI (чья жизнь закончилась на революционном эшафоте в 1793 г.), достался внешнеполитический курс под названием «система Шаузеля». Он был внедрён главным дипломатом королевства в 60-х годах XVIII в. — герцогом де Шаузелем и предполагал оказание политической и финансовой поддержки Швеции, Польше и Турции. Эти государства выполняли роль противовесов явным и потенциальным конкурентам французов на востоке и центре Европы (прежде всего России, Пруссии и Австрии).

Новым министром иностранных дел молодой король назначил графа де Вержене, ранее причастного к ряду успешных операций против России. В 1768 г. ему, будучи французским послом в Турции, удалось склонить султана к объявлению войны России. В тот момент Екатерина II меньше всего хотела вооружённого конфликта с османами, поскольку готовилась вмешаться в польские дела. В 1772 г. он же, но в статусе посла в Швеции, сыграл важную роль в подготовке государственного переворота короля Густава III. Переворот был нацелен на усиление королевской власти и носил явный антироссийский характер.

Собственно, само заключение не выгодного для Турции Кючук-Кайнарджийского мирного договора происходило в условиях междуцарствия во Франции. Ярый недоброжелатель Екатерины II Людовик XV (стремившийся использовать в своих интересах даже Лжепетра III - «маркиза Пугачёва») скончался 10 мая, а спустя почти полтора месяца Пётр Румянцев вынудил великого визиря подписать трактат об окончании войны, развязанной при активном участии французов.

Людовик XVI, заняв Версальский дворец, строил свою внешнюю политику сообразно острому социально-экономическому кризису и бюджетному дефициту, ставшими для Франции уже хроническими. Европейский гегемон больше не мог позволить себе «глобализма и непомерных обязательств» перед восточными партнёрами.

Министр Вержене, ранее бывший активным участником наступательной внешней политики Парижа, провозгласил «дипломатию статус-кво». Она заключалась в стремлении сохранить «европейское равновесие» путём компромиссов и избежания излишних войн. Главной же задачей своего ведомства Вержене считал концентрацию ранее распылённых сил для противостояния «историческому противнику» — Англии. Последняя незадолго до этих событий отняла у Франции Канаду и ряд других североамериканских колоний.

Российский посланник при версальском дворе Иван Барятинский докладывал в Петербург в начале 1775 г.: «Здешний двор желает надолго остаться в покое и, если можно, ни в какие посторонние дела не вмешиваться. Король и [государственный министр] Морепа всё внимание обратили на внутренние дела, кои в немалом расстройстве, особенно в финансах, в военном и морском департаментах...»

В тот же период к радости правительства Екатерины II Париж едва ли не впервые отказал в субсидиях своим восточным союзникам: Швеции и польским конфедератам. Безрезультатными оказались и попытки поляков оспорить данное решение МИДа в высших инстанциях королевства. Очевидно, что в случае обращения с подобным запросом Османской империи, её ждал аналогичный исход.

В апреле 1777 г. Королевский совет в Париже рассмотрел меморандум Вержена о положении Турции, где говорилось о критическом положении союзницы Франции и большой опасности для османов новой войны с русскими. Французы считали вполне вероятным исходом такого столкновения утрату целостности Османской империи, её вытеснение из Европы. «Интересы короля — резюмировалось в документе, — требуют поддержания мира между Россией и Портой, равно как и сохранения за последней её провинций».

Барятинскому удалось ознакомиться с этим документом и вскоре он был передан в Петербург. Для России это был серьёзный козырь в «войне нервов», ведь главный союзник османов, по сути, отказывал в поддержке реваншистской политике Стамбула.

Посол Франции в Турции старался умиротворить султана, а между тем Россия демонстративно делала новые военные приготовления. «Русские войска, концентрирующиеся в Киеве, должны будут спуститься по Днепру в район Очакова, с тем чтобы в нужный момент начать осаду крепости», — докладывал в мае 1777 г. на родину французский посол в Петербурге. Он же сообщал о подготовке 17 линейных кораблей и фрегатов Балтийского флота для похода в Восточное Средиземноморье.

Тем временем французы зондировали в Петербурге возможность русско-турецкого компромисса по крымскому вопросу и предлагали своё посредничество в переговорах. Однако российская позиция была непреклонна: раз Кючук-Кайнарджийский договор подписан и ратифицирован, то его надо в точности выполнять.

В октябре 1777 г. в затянувшемся кризисе произошло новое обострение. В Таврии началось восстание против пророссийского Шагин-Гирея. Оно готовилось при участии турецкой агентуры. Провозгласивший себя ханом Селим-Гирей выступал за «воссоединение» полуострова с Османской империей. Однако Шагин-Гирей смог изгнать оппонента из Кафы (Феодосии), куда он прибыл на турецком корабле.

В связи с этим инцидентом российский посланник в Турции Александр Стахиев предъявил Порте ультиматум, требуя официально объявить Крымскому ханству о его независимости и признать Шагин-Гирея законно избранным ханом.

Русский ультиматум был ожидаемо отвергнут, а во многие подразделения сухопутных войск Турции поступила директива о переброске их к границам России и в Крым.

В условиях уже начинающейся войны российские власти пошли на неординарный шаг и обратились за содействием к французам, чьи пацифистские настроения в Петербурге были хорошо известны.

На приёме у французского посла маркиза Жюинье в Петербурге побывала «некая персона, пользующаяся любовью и доверием императрицы». По каким-то причине посол не стал раскрывать в своём официальном донесении главе МИДа имени этого визитёра.

В ходе встречи маркизу было заявлено следующее: «Только Франция способна помочь нам избежать этой войны. Прежде мы видели, что одного её слова было достаточно для того, чтобы турки прислушались к её советам. Сейчас вы должны оказать нам эту услугу...» При этом загадочный гость особо отметил, что выступает как частное лицо, без официальной санкции Екатерины II.

В сказанных словах отчётливо читается не столько просьба о помощи, но вызов Франции как великой державе. Мол, если вы действительно что-то решаете, то угомоните своих турок.

Для расшифровки этого обращения необходимо иметь в виду глобальные общеевропейские противоречия того периода. Ведь в конце 1777 г. на континенте разворачивались два крупных конфликта, способных негативно отразиться на Франции.

Париж фактически поддержал отделение северо-американских колоний от Англии и вступил из-за этого в новое вооружённое противостояние с Лондоном. Англичане настойчиво призывали Петербург помочь в подавлении американского "мятежа" экспедиционным корпусом и военным флотом.

Австрия и Пруссия готовились к войне за «баварское наследство». Несмотря на то, что Париж был формальным союзником Вены, французы не были заинтересованы в усилении австрийцев и подыгрывали пруссакам. Россия же стремилась к сближению с Австрий на фоне схожих интересов в противостоянии с Турцией.

Таким образом Российская империя вполне могла вмешаться в данные конфликты на стороне врагов Франции. Забегая вперёд, заметим, что этого не произошло. Екатерина II фактически поддержала США в войне за независимость и совместно с Людовиком XVI выступила посредником в прусско-австрийском споре из-за Баварии.

Вполне вероятно, что за рамками отчёта французского дипломата о визите таинственного посетителя в Петербурге конца 1777 г. осталось обсуждение определённых договорённостей, которые позволили «сохранить лицо» султану при свёртывании им уже начатой военной кампании.

Тем не менее для «замирения» османов ещё предстояло парировать их уже фактически начавшуюся экспедицию к берегам Крыма. Летом 1778 г. с этим блестяще справился генерал Александр Суворов.

Турецкий флот (около 80 кораблей) с крупным десантом так и не смог пристать к берегам Тавриды благодаря умелому маневрированию крымского корпуса Суворова . Не дав ни одного сражения, турки потеряли тогда от болезней и голода около шести тысяч человек. Жертвами морской бури стали три их линейных корабля, в том числе и адмиральский.

В то же время 70-тысячная армия Румянцева надёжно прикрыла от вторжения юго-западные провинции Российской империи.

Заметно снижалась и сама значимость Крымского ханства для Османской империи. В августе — сентябре 1778 г. россияне провели эвакуацию христианского населения (преимущественно греков и армян) в Приазовье. Это лишило Крым основной части его городского населения, подрывало экономический потенциал ханства. Война за контроль над ним уже не являлась столь «рентабельной» как раньше.

С января 1778 г. французские представители в Стамбуле официально заявляли Порте о желательности мирного разрешения конфликта вокруг Крыма на основе Кючук-Кайнарджийского договора. Дипломатический нажим Парижа усилился по возвращения в Турцию после длительного отпуска посла — графа Сен-При.

В конце августа 1778 г. султан отправил в отставку и подверг опале лидера «партии войны» — великого визиря Мехмед-пашу Деренделы. На вторую по значимости должность Османской империи был назначен Мехмед-паша Челеби. Он находился в доверительных отношениях с французским послом и считался сторонником мирного урегулирования конфликта вокруг Крыма.

Примечательно, что именно Сен-При (а не турецкий чиновник) вручил на исходе 1778 г. Стахиеву документ о признании Портой в статусе хана Шагин-Гирея.

Данный шаг положил начало османско-российским переговорам по конфликтным вопросам. Россию на них представлял Стахиев, а Турцию — чиновник Абдул Раззаку, известный своим миролюбием. Неформальное, но активное содействие консультациям оказывал маркиз Сен-При.

21 марта 1779 г. по итогам этих переговоров в стамбульском дворце Айналы-Кавак было подписано соглашение, положившее конец затянувшемуся конфликту.

Соглашение 1779 г. подтверждало основные условия Кучук-Кайнарджийского договора. Вместе с тем султан - халиф теперь давал не только духовное, но и политическое благословение вновь избранному главе Крымского ханства. К Османской империи от ханства переходили земли в междуречье Южного Буга и Днестра. Наибольшую ценность в этом регионе имела провинция Ханская Украина с административным центром в Балте. С инцедента в этом городке и началась русско-турецкая война 1768–1774 годов. Справедливости ради надо заметить, что данную местность хан получил в управление от Османской империи (в 1690 г.)

Вместе с тем Турция согласилась увеличить тоннаж русских торговых судов при проходе через Черноморские проливы.

Екатерина II высоко оценила достигнутые договорённости и услуги, оказанные французскими дипломатами. Посланнику Франции в Петербурге была публично выражена признательность России за добрые услуги в разрешении международного кризиса. Императрица распорядилась наградить маркиза Сен-При высшим орденом Российского государства — Андрея Первозванного. Вопреки канонам Французского королевства, Людовик XVI дал согласие на это награждение.

Биографы Екатерины II считают, что на исходе 70-х годов российская императрица демонстрировала едва ли не самую высокую степень франкофильства. Это проявлялась не только в её риторике, но и действиях. В тот же период Россия отказалась от «Северной системы» графа Панина, предполагающей коалицию Петербурга с Лондоном и Берлином. Франция считала такой союз нежелательным для себя и возлагала большие надежды в разрушении его на возвысившегося в 70-х годах Григория Потёмкина. А в 1787 г. в Петербурге было заключёно русско-французское торговое соглашение, призванное ликвидировать монополию англичан в торговле России с Европой.

Но воспользоваться плодами петербургского договора «о дружбе, торговле и навигации», ставшего высшей точкой в прагматичном взаимодействии «старой» и «новой» европейских держав, не довелось. Сначала ему помешала новая русско-турецкая война 1787–1791 годов, а затем революция в Франции.