Министр обороны, тем более гражданский министр обороны, отвечает за комплектацию и вооружение армии, а не за планирование военный операций. Но Резников позволяет себе и политические заявления.
С точки зрения вооружений всё, в общем-то, понятно. В интервью The Wall Street Journal Резников признал большие потери ВСУ и объяснил, что для возвращения потерянных территорий Украине нужно больше вооружений: бронетехники, тяжелой артиллерии, средств ПВО, дальнобойных ракетных систем (включая «Химарс» и «Гарпун»). По его словам, эти вооружения уже показали свою высокую эффективность (что, кстати, подтверждают и российские военкоры).
Интервью The Times, также опубликованное 10 июля, более объёмное. Там прозвучало несколько важных заявлений:
— Численность украинских силовых структур достигла миллиона человек (из них 700 тыс. — в армии).
Отметим, что численность союзных войск в 3-5 раз меньшая. Вообще, при таком соотношении сил наступать нельзя, но российские войска наступают, расплачиваясь за отсутствие превосходства низкими темпами и невозможность создания полноценных «котлов».
— Украина готовится к контрнаступлению на южном направлении: «Мы понимаем, что политически это очень необходимо для нашей страны. Президент поручил верховному военному главнокомандующему разработать планы».
Вообще это ловушка для обеих сторон — связанность политическими факторами. Для российских войск важно завершить освобождение Донбасса, а для Украины важно вернуть хотя бы Херсон. Потому достичь внезапности невозможно.
— Под предлогом войны Украина осуществляет процесс перевооружения по стандартам НАТО: «Украина имела вооружённые силы советских времен с оружием тридцатилетней давности. Мы изменили это за три месяца».
Ну, тут Резников слегка приврал, потому что получение несколько более ста 155-мм орудий трудно назвать перевооружением, но, в принципе, он прав — процесс идёт. Впрочем, он и сам требует больше оружия.
— Договориться с Россией невозможно: «Их сторона непреклонна — как будто к виску приставили пистолет офицера ФСБ. У них есть нарратив, подписанный Президентом России, поэтому они пойдут по этой нереальной пропагандистской дорожке. Они не идут на компромисс».
— «Мы уверены, что антикремлёвская коалиция родилась. Наши партнёры в Лондоне, Вашингтоне и других столицах вкладывают в нас не только деньги, но и ожидания своих людей, что мы должны заставить Кремль проиграть. Мы должны вместе победить в этой войне».
Это к вопросу о компромиссах — обвинив в неготовности к ним Россию Зеленский тут же рапортует, что Украина видит для себя только «победу в войне».
— А вот и объяснение того, как он видит эту победу: «Я уверен, что в ближайшие годы мы увидим вереницу призывов к суверенитету на территории России. Российская Федерация закончит свою жизнь как разные страны — Татарстан, Башкортостан и т. д.».
Впрочем, по поводу планов и прогнозов украинской стороны Резников более содержательно сказал ещё 8 июля на конференции Forbes «Строим вместе».
По его мнению, возможны три сценария.
Первый: «очередная серия жестов доброй воли россиян, как было, когда они бежали из Киевской, Черниговской, Сумской и острова Змеиный». При таком развитии событий Украина сначала выйдет на границы 24 февраля, далее, вероятно, начнутся переговоры о статусе Донбасса и Крыма.
Второй: длительная борьба и удары по самым болезненным местам русской армии с помощью современного оружия. Чем всё это должно закончится Резников не объясняет.
Третий: «парад суверенитетов» в России и распад страны. «Это самый длинный сценарий, но мы точно увидим его в нашей жизни».
Честно говоря, у нас создалось впечатление, что Резников немного не понимает смысла слова «сценарий». По его словам, в результате реализации сценария два Украина выходит на сценарий один, который безальтернативно приводит к сценарию три. Так что это не сценарии, а последовательность действий.
Остаётся вопрос: представленный Резниковым способ действия — это позиция украинской власти в целом или только ястребов в ней?
Поскольку в марте в Стамбуле выдвигался совсем другой план, на основе которого можно было вести переговоры. Хотя сама же украинская сторона как будто бы отказалась от мирных переговоров, в том числе по стамбульскому варианту.