Майдан, серп и ненависть: как ужасное превращается в норму
«Искусство — самый прекрасный, самый строгий, самый радостный и благой символ извечного, не подвластного рассудку стремления человека к добру, к истине и совершенству». Томас Манн
«Лютуймо!» Однажды украинские художники-авангардисты решили убивать. Крепость «Барбакан», задуманная, как арт-объект на беснующемся Майдане, превратилась в место ярости и убийства.
Творцы проекта хвастливо заявляли позднее — разливать зажигательные смеси по бутылкам и пролить первую кровь была их идея, «авангардисты оказались в авангарде». С плакатов, которыми была обклеена невзрачная палатка в самом углу Майдана, бодро смотрели на протестующих Нестор Махно, Роман Шухевич и гротескные изображения «мамы-анархии», смерти, революции, Виктора Януковича.
© Иван Семесюк
И все-таки ужасает ли это уже привычную украинскую публику? Ведь на видео хрупкая девушка в вышитой национальной сорочке, в цветочном венке, с разбитыми губами. Ее жаль. Ее нельзя обвинить. Ей все прощается. Ей все дозволено.
«Лебединое озеро», цитаты Путина, кровавое месиво: конъюнктурная живопись
Праотец и вдохновитель всей нынешней пропаганды Йозеф Геббельс считал, что пропаганда утрачивает силу, как только становится явной. Кажется, он ошибался, или не бывал в киевской художественной галерее «Мистецький Арсенал».
«Я пока что для себя решил приносить пользу работой своей скорее как пропагандист, чем как художник. А дальше видно будет», — рассказывает киевский художник Алексей Сай, один из творцов столичного музея современного искусства и творческого объединения «Заборона Медіа».
«Я пока что для себя решил приносить пользу работой своей скорее как пропагандист, чем как художник. А дальше видно будет», — рассказывает киевский художник Алексей Сай, один из творцов столичного музея современного искусства и творческого объединения «Заборона Медіа».
На выставке представлены его эпатажные «пропагандистские» работы: «Без названия» — кадр цветов перестроечной сепии, серый и безнадежный, идет балет «Лебединое озеро» Петра Ильича Чайковского, очевидно намекающий на смерть советских генеральных секретарей и гибель самого государства. Бледные, растворяющиеся, совершенно невесомые и абсолютно одинаковые балерины, не прерывая танца удерживают украшенный цветами гроб с телом президента России Владимира Путина — алое яркое пятно в безнадежно зыбкой композиции.
© Алексей Сай
Художница Марина Пронина, уехавшая из Мариуполя и работающая в технике коллажа, описывает свое нынешнее творчество так: «Я стала какой-то лютой, категоричной во многих вопросах, мозг стал работать быстрее, постоянно нужно куда-то скидывать агрессию».
Агрессия и категоричность — именно то, что мы видим на ее эклектичных работах, наполненных ненавистью. Аляповатые склейки из газетных вырезок, цитат Владимира Путина, мата, штампуемых СБУ «перехватов» разговоров российских военных, горящей техники, невнятных угрюмых пейзажей, интернет-шуток…
Одессит Игорь Гусев, автор полистилистических объектов и инсталляций, не гнушается любыми темами, чтобы оскорбить, унизить и высмеять, как ему кажется, Россию. Но околохудожественно издеваясь над памятью Юрия Гагарина, монументом Родина-Мать, певцом Иосифом Кобзоном и мавзолеем Владимира Ильича Ленина, — кого он унижает?
© Игорь Гусев
Искалеченные, изуродованные тела погибших солдат в неоновых красном и синем тонах, по замыслу художницы, вероятно, задумывались, как образ поверженного врага, но, глядя на них, можно почувствовать лишь ужас — ну неужели у автора и его зрителей эта работа вызывает не отчаяние, а вдохновение?
Искусство должно принадлежать народу: ярость толпы или навязанные идеалы?
Сами города Украины — Киев, Днепропетровск, Одесса, Харьков, Прилуки, Ивано-Франковск — исписаны муралами и арт-высказываниями воинственного, непримиримого характера.
«Защитники Азовстали» — такой мурал, воспевающий нацистов полка «Азов» появился едва ли не в каждом крупном городе Украины, украшенный эмблемами «Волчий крюк» и «Черное солнце»… Это на Украине, немыслимой кровью освобожденной от нацизма не так уж и давно.
«Искусство должно быть понятно массам и любимо ими. Оно должно объединять чувство, мысль и волю этих масс, подымать их. Оно должно пробуждать в них художников и развивать их» — Владимир Ленин.
Ничего не отражает точнее и более узнаваемо состояние общества, чем музыка, звучащая вокруг. Любой украинец поколения 90-х вырос на «Вахтерах» и «Хоттабыче» группы «Бумбокс», проникновенных лиричных песнях «Океана Ельзи» (песни Святослава Вакарчука хорошо знают и в России по саундтрекам к культовой дилогии Алексея Балабанова «Брат» и «Брат 2»).
Регги и джаз Сергея Бабкина, утонченная любовная фолк-лирика Христины Соловий звучали вокруг все время, постоянно, формируя вкус, настроение, мироощущение украинских городов.
Пятого марта, с автоматом и одетый в военную форму территориальной обороны Киева Андрей Хлывнюк (солист «Бумбокса») на всю страну исполнил гимн сечевых стрельцов «Ой, у лузі червона калина», («Ой, на лугу красная калина») навсегда перечеркнув хрупкую уязвимость студенческой романтики своих песен. Нежная и трепетная Христина Соловий, песни которой всегда были символом «той самой» доброй, мирной, немного сельской Украины, с хатынками и рушныками, перепела известную песню итальянских партизан из Сопротивления «Bella chao», превратив ее в «Украинскую ярость».
«…Ніхто не думав, ніхто не бачив «…Никто не думал, никто не видел
Яка насправді була Українська Лють Какой на самом деле была Украинская Ярость
Катів проклятих безжально мочим Палачей проклятых безжалостно мочим,
Тих, що на на нашу землю пруть». Тех, что на нашу землю прут».
Наполненные жгучей ненавистью песни повез по тыловым госпиталям и штабам националистических батальонов Святослав Вакарчук, оказавшийся в одиночестве без своей группы, а Сергей Бабкин перепел свою знаменитую, каждому знакомую песню «Я солдат», в текст которой добавил обсценную лексику, призывы к убийствам, и прочее.
«…Я знаю свое дело, мое дело стоять
«…Я знаю свое дело, мое дело стоять
Чтобы землю усеяли трупы врага
Эта рагга для тебя, Мама-Ненька
Будеш вільна, рідненька…» (Будешь свободна, родная…)
И ведь не сегодня, не вчера, не вдруг началось все это. Израненная, избитая, загнанная в подземелья страха и молчания украинская культура долгие годы пребывала в удушливом тумане. Окрики, выкрики, лязганье, словно в блоковском «Балаганчике», — чем злее, чем громче, тем лучше. Они не сегодня подняли головы, творцы, превращавшие славянские руны в призывы к убийству, солнце — в свастики, звук — в удар, а слово — в выстрел.
Винницкий театр, поставивший на фестивале «Мельпомена Таврии» спектакль «Хлебное перемирие» на сценарий популярного поэта Сергея Жадана, не сегодня начал выставлять жителей Донбасса маргинальными преступниками, совсем не родными жителям «остальной Украины». Песни, стихи, картины, коллажи. Арт-проекты с пылающим Кремлем и сожженными заживо в 2014 году одесситами стали почти привычными. Еще более пугающими в своей «привычности».
Книги Достоевского, Толстого и Маяковского давно уже исчезли из школьной программы, а недавними распоряжениями студенты консерваторий (в Харькове, Днепропетровске, Киеве, Тернополе) больше не станут учить, исполнять, анализировать в научных работах Чайковского, композиторов «Могучей Кучки», Шостаковича. Квоты на язык, музыку, литературу, живое свободное слово… Курдский писатель и общественный деятель Муса Антер однажды сказал: «Если мой родной язык потрясает основы вашего государства, это, вероятно, означает, что вы построили свое государство на моей земле».
Резюме
То, что происходит в украинской культуре лишний раз свидетельствует о том, что в Украине культура, которая должна звать людей вперед, быть образцом и создавать идеалы, превратилась в гнусную, серо-зеленую пропаганду. Потому что она, украинская культура, не вперед зовет и не идеалы создает, а обслуживает интересы власти и узкой части общества, пропитанного идеями неонацизма. Вместо идеалов гуманизма украинская культура, став частью пропагандистской машины, тиражирует ненависть, смерть, жестокость, бесчеловечность. Это не диагноз, это уже приговор.