О Харькове времен спецоперации, его элите и прозрении простых горожан — рассказ одного из его жителей

— Харьков с началом спецоперации коллапсировал очень быстро. Прекратили работу многие предприятия, повсеместно закрылись торговые точки, кафе, парикмахерские, заведения общепита.
В первый же вечер войны появились признаки мародёрства. Жертвами грабежа становились, как правило, небольшие магазинчики и киоски, владельцы которых не могли позволить себе круглосуточную охрану. Позднее ВСУ, тероборона и нацбаты поставили грабежи на «промышленную» основу. Это означает умышленные обстрелы магазина, рынка или офиса с последующим разграблением. Так, в частности, вывезли товар из торгового центра «Фокстрот» на проспекте Гагарина.

Поначалу работали лишь несколько универсамов. Очереди выстраивались огромные, поскольку охрана пускала внутрь лишь по 5-10 человек. На слуху были «прилеты» в очередь, стоял почти непрерывный грохот орудий, но голод оказывался сильнее.

Позднее, примерно в начале апреля, в магазины открыли свободный доступ. Правда, кошельки к этому времени изрядно отощали, так что в торговых залах одновременно находилось совсем немного покупателей.

— В конце февраля был введен комендантский час. Поначалу он длился с 18:00 до 8:00. Владельцы собак были в отчаянии, питомцы не выдерживали без выгула.

В соцсетях, районных, домовых чатах и т. п. появилось множество объявлений о розыске пропавших людей. Как правило, не подростков или глубоких стариков, а молодых, вполне дееспособных. Часто вместе с автомобилями.

Буквально 26 февраля перестал работать наземный транспорт. Весь, кроме такси. В первое время за поездку с Салтовки на Южный вокзал просили тысячи.

Метро закрыли для поездок ещё накануне, его стали использовать вместо бомбоубежища — на самом деле в качестве ночлежки и бесплатной столовой. Это продолжалось три месяца.

В целом описанная выше обстановка оставалась практически неизменной до середины мая, когда войска РФ внезапно отошли от Харькова. Сергей Шойгу объяснил это необходимостью лишить ВСУ повода обвинять россиян в обстрелах Харькова. Резонно. ВС РФ наносили (и наносят) удары почти исключительно по военным объектам, а ВСУ сознательно и целенаправленно уничтожают город. Конечно, самые большие разрушения — это окраинные Северная Салтовка, поселок Жуковского и Роганский жилмассив. Но так называемые «внутренние» районы города тоже в полной мере ощутили на себе подлую тактику ВСУ.

— Начать с того что, вплоть до 8 июня любой ракетный удар ВС РФ сопровождается «маскировочными» обстрелами прилегающей территории. Точные удары россиян укропропагандистам не нужны, им нужны разрушения и жертвы. Примеров такой тактики множество.

9 апреля. Под бомбовый удар по училищу им. Кожедуба из РСЗО «Смерч» ВСУ обстреляли частный сектор с другой стороны Клочковской снарядами с осколочно-фугасной боевой частью.
Под удар попала семейная пара — возвращались из магазина с покупками. Мужчине оторвало обе ноги, и он умер на месте. Женщина получила тяжелую контузию.

Многие местные после этого уехали, побросав и дома с разбитыми стеклами и крышами, и поваленные заборы, и домашних животных.
А на днях появилась ещё одна жертва обстрела — в одну из воронок, расположенную прямо на проезжей части, свалилась машина такси. Водитель решил объехать яму по обочине, но не рассчитал, и автомобиль оказался в воронке колесами вверх. На следующий день таксомотор достали, а яму наконец-то засыпали — спустя почти два месяца после её возникновения.

11 апреля. Из района лесопарка стартовал полный пакет БМ-21 «Град», секунд через 15 прилет в район Дзержинского районного суда с последующим мощным пожаром. Этот же день, двумя часами позже, по всему, «Искандер» прекратил существование батареи гаубиц в районе бронетанкового завода. И немедленно из летного училища на Клочковской 120 мм минометом стали обстреливать территорию вокруг танкоремонтного. Вообще-то там промзона, но есть точечные вкрапления частного сектора и 2-3-х этажные дома, и даже одна девятиэтажка. Вот по ним и стреляли — как бы неторопливо и даже лениво: каждые 3-4 минуты выстрел, свист мины над головой, взрыв. И добились искомого результата: сгорел частный дом, погибла молодая женщина. Таких историй в городе можно услышать тысячи.

Иногда стреляли «из района в район», без видимых причин. Харьковчане перезванивались: «Вы в порядке? От нас к вам полетело».

В ночное время город кошмарили «бродячие минометы», которые ездили по улицам и били куда придётся. А под приезд Вакарчука устроили обстрел из танка, который возили по городу на трейлере (чтобы тихо) и били по жилым кварталам практически в упор. Потом результаты снимали журналисты в доказательство «зверств орков».

Пожалуй, самый жестокий обстрел устроили 26 мая, за три дня до приезда в Харьков Зеленского, чтобы было о чем поговорить и поплакать. В результате 9 убитых, в том числе пятимесячный младенец, и 19 раненых. Гауляйтер Харькова Олег Синегубов, естестественно, обвинил во всем российские войска, которых «захысныки», по словам губернатора, отогнали от города на 40 км. Отсюда и версия, что обстреливали из 203 мм «Пионов», дальность стрельбы которых позволяет добивать до Харькова.

Только вот воронки были от гаубиц 152 мм и минометов. Да и стреляли из города, это хорошо было слышно, причем выстрелы артиллерии маскировали пусками реактивных снарядов РСЗО. Отдельное спасибо нужно сказать мэру города Игорю Терехову, по распоряжению которого на станциях метро открыли только по одному входу. Возле памятника Воину-Освободителю на улице 23-го Августа мужчина пытался спрятаться в подземном переходе, но, пока он безуспешно дергал дверь, его убило осколком.

— Начиная с середины мая, после отхода ВС РФ севернее укронацисты снизили интенсивность обстрелов, а власть декларирует курс на восстановление города и даже финансирует кое-какие работы. Заколачивают пустые оконные проемы, на посёлке Жуковского, Северной Салтовке и Рогани восстанавливают электросети. Пустили несколько автобусных и трамвайных маршрутов. Из метро выселили обитателей и восстановили его работу. Открылись многие крупные и средние торговые точки.

«Мелочь» закрыта вся, причина все та же — мародёрство. По-прежнему сложно найти работающую парикмахерскую. Кафе работают немногие, и в основном навынос — кому охота стать площадкой разборок вооружённых тербатовцев или бесплатно кормить «кракенов»?

Да и посещать кафе лицам призывного возраста обоего пола опасно. Последнее время в Харькове участились облавы на «пушечное мясо». Повестки вручают повсеместно, иногда людные места берут в кольцо, из которого можно выйти только после проверки документов. Тому, кого отпускают с повесткой, ещё повезло: у него есть шанс скрыться от военкомата. Однако могут сразу отправить на сборный пункт, даже минуя медкомиссию.

— Гуманитарная помощь остаётся важным фактором выживания, ведь у многих в городе нет работы, при этом даже скудные социальные выплаты положены только отдельным категориям харьковчан. Человеку трудоспособного возраста на помощь государства рассчитывать не приходится.

При этом цены на некоторые виды продуктов за три с лишним месяца выросли на 100 и более процентов. Кило гречки в Харькове сейчас стоит около 100 гривен (300 рублей), литр подсолнечного масла — 80 (240 рублей).

Судя по сообщениям из других регионов, хуже, чем в Харькове, дела с гуманитарной помощью обстоят разве что в Николаеве.

Поначалу, отстояв огромную очередь в пунктах выдачи, можно было разжиться парой куриных окорочков и батоном. Теперь помощь свелась к половине килограмма муки и килограмму проросшего по случаю весны картофеля.

Так называемый «президентский» пакет в очень усеченном виде начали было выдавать в десятых числах мая и через четыре дня закончили. В начале июня выдачу возобновили. Судя по сообщениям в чатах, наборов выдают мало, кроме того, из них исчезли мясные консервы и сгущенка.

В то же время в магазинах есть практически все. Кое-где, например, в «АТБ» и «Росте», ассортимент даже расширился. За счёт поступающей из-за рубежа гуманитарки, которую бизнесмены бессовестно пустили в торговлю. Источник в областной военной администрации уверяет, что это бизнес Синегубова.

— В мае-июне в городе образовалось две большие группы людей, отличающиеся оценкой спецоперации и ситуации в Харькове.

Первая — «местные», харьковчане, все время с 24 февраля остававшиеся в городе. Они много пережили, сами наблюдали «прилеты» и «отлеты», а также последствия обстрелов (как бы Терехов ни старался быстро заделывать воронки, многие отлично научились определять направление выстрела, время и место вылета и прилета). Поскольку в последние дни «прилетало» только от россиян, мощно и по делу, но без последствий для «мирных», народ утвердился во мнении, что подавляющая часть разрушений и большинство увечий и смертей в городе — дело рук ВСУ.

Людям также пришлось лишний раз убедиться в коррумпированности областной и городской власти. «Так, как в Харькове, не воруют нигде», — звучит рефреном в очередях за гуманитаркой. А поскольку её, как правило, выдают на «Новой почте», харьковчане также могут наблюдать процесс отправки добычи мародерами. Вплоть до посылок с бытовыми и не очень приборами в армейской упаковке или таре с номером изделия и маркировкой бронетанкового завода. Или такой пример: посылка представляет собой полный комплект офисного рабочего места, вплоть до кресла. Подобные грузы идут потоком.

Вторая группа горожан — это люди, недавно вернунулись из эвакуации. Многие все ещё сохраняют иллюзии относительно «защитников». Зато полностью разуверились в «единстве» Украины, хлебнув гостеприимства западенцев.

Поскольку СБУ не спит, а «добрые люди» не дремлют, военно-политические темы обсуждаются только в самом тесном кругу. Но вот что интересно. Если ещё пару месяцев назад «патриоты» не упускали случая высказать свою точку зрения на людях, сегодня они попритихли, поскольку давно не встречают поддержки.

Вид обычно яркой — особенно летом — харьковской толпы изменился. Никто не хочет выделяться внешним видом, обращать на себя внимание. А это тоже признак того, что люди в родном городе чувствуют себя некомфортно. Чтобы не сказать в оккупации.

Украинских флажков на машинах мало, пожалуй, меньше чем в 2014. Упоротых в жовто-блакытной одежде тоже единицы.
Украинскую речь по-прежнему услышишь нечасто. Продавцы в магазинах в основной массе перешли на русский, хотя некоторые мимикрируют: меняют язык общения в зависимости от ситуации на фронте. Изредка также встречаются «упоротые».

— Несмотря на то, что большинство представителей так называемой харьковской «элиты» так или иначе открестилось от принадлежности к русскому миру, с началом спецоперации большинство не проукраинских или не явно проукраинских политиков и бизнесменов ушли в подполье и покинули информационное пространство.

В частности, депутата горсовета Андрея Лесика ищет и не может найти даже СБУ. Евгений Мураев, хотя и сделал ряд ура-патриотических заявлений, на всякий случай куда-то исчез. Об Алле Александровской, которую всячески прессуют ещё с 2014 года, информация появилась «благодаря» нацистам. Негодяи внезапно обнаружили в статьях расхода городского совета перечисление на счёт экс-нардепа стипендии Почётного гражданина города и подняли крик. Нацисты же распиарили Дмитрия Святаша как якобы назначенного россиянами «гауляйтера» Харьковской области.

А вот бывший губернатор Михаил Добкин, напротив, всеми силами старается быть на виду. Пошёл в тероборону, стал диаконом. И никогда не упускает случая представить себя проукраинским деятелем. В пароксизме спонсорства даже продал «на камеру» свой любимый «Харлей», якобы с целью купить микроавтобус для укровояк.

На днях также засветился вечный друг укропатриотов и владелец гольф-клуба Юрий Сапронов. Поплакал на развалинах базы «Металлиста» в посёлке Высоком, на которой наверняка гнездились нацисты из «Азова» или «Кракена».

И, конечно, в связи с крахом «Мегабанка» на слуху его владелец Виктор Субботин. Кстати, непосредственно перед тем, как Нацбанк Украины объявил заведение неплатежеспособным, кассы ещё принимали платежи у населения. На счета получателей деньги не поступили.

Что же касается областных и городских чиновников, если в Харьковской облгосадминистрации ОГА проходили какие-то ротации, в мэрии многие кресла заняты все той же командой Кернеса — известные городские чиновники Ольга Деменко, Светлана Горбунова-Рубан, Евгений Водовозов, Юрий Сидоренко и т. п. Верные слуги любого режима.

Следует отметить, что сохранение при власти в случае перехода Харькова под контроль РФ кого-либо из «элиты», сдавшей город в 2014 году — второй из самых страшных кошмаров пророссийски настроенных харьковчан. Первый — что «наши не придут».

— Огромное разочарование — ректор ХГУ им. Каразина Татьяна Кагановская, дочь убитого известного украинского политика Евгения Кушнарева. Желанием по возможности сохранить учебное заведение можно объяснить сотрудничество с военной администрацией, но не до степени размещения батареи минометов на террасе спортивного комплекса «Унифехт». А уж новоприбретенная привычка завершать послания лозунгом «Слава Украине!» — явный перебор.

Другое разочарование того же рода — так называемые «пророссийские журналисты». Кто-то, как Яшина, сидя в Чикаго, строчит послания вроде «спасибо, мистер Путин, что выбили стёкла в моём доме, где моя покойная бабушка купала в ванночке мою сестру, мне не нужен такой русский мир». Очевидно, с целью адаптации на новой родине.

Другие, как Зеленина, с первых часов спецоперации чётко отрабатывают методички ЦИПсО, с эмоциями и вкраплениями личных проблем, и полным отрицанием очевидного — всё как заказано.

Что ж, «Русский мир» без них обойдется. Спасибо, что вскрылись.