Тут меня окликнули два очень молодых парня, которые захотели поговорить со мной как с российским журналистом. Они представились волонтерами из Красноярска, которые приехали специально в Мариуполь, чтобы помогать его обитателям преодолевать те беды, которые свалились на них, и стараться как-то удовлетворять их бытовые нужды.
Штаб их находится в одной из мариупольских школ. В одной группе волонтерствуют приблизительно по 20 человек. По всему Мариуполю таких групп много.
Имена свои мне говорить они отказались, видимо, исходя из соображений то ли безопасности, то ли возможных последствий, то ли еще из-за чего-то, представились, назвав свои позывные. Один отрекомендовался «Арамисом», другой — «Москвой». Не знаю, почему красноярский парень выбрал себе «столичный» позывной, но вот его коллега действительно был похож на мушкетера — худощавый блондин, длинные, вьющиеся волосы до плеч, которые, когда я включил камеру, он спрятал под капюшон, усы и бородка почти как у французских дворян XVII века. Не хватало только шляпы с перьями и шпаги. Он был одет в темные джинсы и красную толстовку, где было написано «Волонтерская рота», а рядом изображена сталинградская «Родина-Мать» Вучетича. Из кармана у парня торчит антенна рации.
«Москва» — коротко стриженный высокий брюнет в синей толстовке и надписью «Молодая гвардия» и медведем, эмблемой «Единой России».
Как рассказали мне парни, они волонтерят вахтовым методом по две недели. У Арамиса срок заканчивался, а Москва провел в Мариуполе только три дня. Они совсем юные. Я бы сказал, что по внешнему виду им не дашь больше 18. Работают на мариупольской скорой помощи, проводят утренники для детей, раздают гуманитарку, вытаскивают людей из трудных жизненных ситуаций.
Спрашиваю, какое у них впечатление от Мариуполя. Русский ли это, на их взгляд, город. Просто интересно, как «пришлые» сибирские парни воспринимают южнорусский город Мариуполь.
— По населению или вообще? Послушайте, тут разные мнения могут быть. В одном подъезде могут поддерживать ДНР и России, другие нет. И та, и другая позиция совершенно не поддаются какому-то рациональному обоснованию. Вот так они думают, так считают, — говорит Арамис. — Отрицают Россию и ДНР, потому что они не ждали этой войны, не хотели ее. Она им была не нужна.
Слово берет Москва:
— Но в то же время все говорят, что 90% населения Мариуполя, а также ДНР и ЛНР признавали российскую власть. Они хотели Россию, хотели, чтобы тут был русский город, потому что Мариуполь русскоговорящий горд, потому что все они тут русские, потому что у них тут не было украинской мовы.
Но вот спустя восемь лет из-за войны многие испугались и отошли от своей прежней позиции. Н, как мне кажется, сейчас в Мариуполе ровно 50 на 50.
Вот сейчас можно будет подойти к одному, он будет благодарить волонтеров, русскую власть за то, что пришла, а подойдешь к другому, он скажет, я все это ненавижу, не хочу, я всего этого не ждал. Все пропало, нечего есть, нечего пить…
Лично я, послушав парней и их рассуждения о русской или нерусской природе Мариуполя, вступаю с ними в дискуссию:
— Ну послушайте, может, он и за Россию, но просто был недоволен тем, что пережил, войну, жизнь в подвале из-за обстрелов…
— Думаю, должно пройти время. Через года два, когда тут все выстроится, все наладится, появятся рабочие места, изменится восприятие происходящего. А так они нам говорят: а куда детей девать? Где они учиться будут? Люди хотят простых ответов на простые вопросы: когда будет газ, вода, электричество? Когда дома будут восстанавливаться? Что, будут какие-то стройбаты, или еще что-то? Пока у мариупольцев нет уверенности в том, что российская сторона удовлетворит их нужды, и все необходимое для жизни организует.
И Арамис, и Москва считают, что Мариуполю не хватает каких-то конкретных четких планов. Опыт 2014 года, по их мнению, показывает — пришла прорусская власть и ушла. Поэтому мариупольцы хотят действий, а не слов. Словам они не верят. Тогда в 2014 году многие мариупольцы верили, а сейчас стали маловерами, полагают, что уже ничего изменить нельзя.
Опять же с ними не соглашаюсь:
— Ребята, из-за отсутствия электричества в городе, никто не смотрит телевизор, единицы слушают радио и имеют интернет. Поэтому мариупольцы находятся в информационном вакууме. Они по инерции информационно еще живут на Украине. У них еще не наш, не российский гештальт, как в «старом ДНР». К тому же они думают, а вдруг украинская власть вернется, как в 2014 году. Но начнут получать информацию — все изменится.
И Арамис, и Москва кивают головой в знак согласия.
Я не сомневаюсь, что мои собеседники русские патриоты, а остальная российская молодежь? Москва, отвечая мне, говорит, что среди молодых русских все по-разному.
— Даже у нас тут тоже. Одни русские патриоты, а другие приезжают в Мариуполь, чтобы получить грамоту, третьи понимают, что тут, в городе, происходит хаос, и они хотят просто помочь. Им не важно, что на них надето, и кто и что из мариупольцев им будет говорить. Российская молодежь она разная.
— А вы когда общаетесь со своими сверстниками из Мариуполя, какое у вас остается впечатление от общения.
Арамис:
— Давайте будем честны, в Мариуполе в большинстве своем остались пенсионеры. И тут проблема. Если формировать стройбаты, которые будут приводить в порядок город, то где для этого найти мощные руки? Мариупольская молодежь кто мог, почти все уехали.
Бывали тут случаи, когда молодые семьи уезжали, а дом стеречь оставляли почти слепого дедушку. Много в городе неходячих. Их привозят к нам. А потом встает вопрос: а куда его девать?
Мне Арамис и Москва понравились, понравилось с ними говорить. Они мне очень сильно подняли настроение. Я с 2014 года многих россиян, приезжающих в Донбасс видел. Они очень сильно помогали. Большое им спасибо за это. Но я не помню, чтобы приезжали молоденькие мальчики просто помогать простым жителям.
Можно, конечно, сказать, что это «Единая Россия» устраивает показуху. Сказать-то можно, но вот эти молодые ребята, чем бы они не руководствовались, приезжают не на дискотеку, а в зону боевых действий, где все гремит и летает. Они каждый день рискуют жизнью, когда, зайдя на неизвестную территорию, могут нарваться на оставшуюся растяжку или мину. Смерть ходит рядом, и встреча с ней может произойти в любой момент. За то, что они взяли шефство над Мариуполем в таких опасных условиях, они достойны уважения.