К сожалению, это не пустое высказывание маргинала-нациста, а отражение истинной цели государственной политики, которая уже принята существенной частью населения как норма. Говорящему на русском языке на Украине не место — ассимилируйся или «чемодан, вокзал…».
«Очистить от мусора»
Прямой расизм сегодня в основном осуждается. А вот разработки гитлеровских лингвистов умудрились проложить себе дорогу в современную профессиональную и массовую культуру.
Сколькие из нас ругали иностранные термины, «засоряющие» чистоту родного языка? Зачем говорить «менеджер», если можно сказать «управляющий»? Затем, что это профессиональный термин, который сначала был заимствован, а затем стал словом русского языка. Почему при этом никого не раздражают «чужеродные» слова «колчан», «ярлык» или «яма»? Потому что они вошли в русский язык очень давно, к ним привыкли. А к «менеджеру» и «копирайтеру» еще не совсем.
Язык не вечная, изначально данная нации коммуникационная система (в которой выражен «национальный дух»), а динамическая и развивающаяся. Язык меняется каждый день, внутри него и рядом с ним есть множество диалектов, идиолектов, сленгов.
Все чаще и чаще употребляемые в реальной жизни слова попадают в словари и становятся новой нормой литературного «национального» языка. Поэтому борьба за чистоту языка, языковой пуризм — то же самое, что и борьба за чистоту нации. Но второе после холокоста всегда отдает известным душком, а первое, увы, — нет.
На Украине идет целая кампания против русизмов в украинском языке. В украинской Википедии в разделе «Русизмы» есть подраздел «Русизмы и национальное сознание», где сказано о негативном влиянии русских заимствований на самосознание украинской нации. Политики, ученые, литераторы и журналисты строем призывают к «лингвопатриотизму», к очищению языка от «мусора русизмов», что автоматически требует и очищения Украины от «русского мусора».
Если антиамериканская языковая борьба «управляющего» с «менеджером» в России носит в основном бытовой характер, то на пораженной национализмом Украине борьба с русизмами («на Украине» или «в Украине») стала государственной политикой, выливающейся в дискриминационное законодательство и прямое насилие праворадикальных групп.
Шпрехенфюрер Гитлера
Но при чем здесь гитлеровские лингвисты? «Язык — код нации», «язык — дух нации», «национальное сознание», «национальная картина мира», «языковая картина мира» — наверняка такие термины слышали даже те, кто далек от гуманитарных наук. Их употребляют не менее часто, чем мировую политику называют геополитикой — термином нациста Хаусхофера, который вкладывал в него идею жизненного пространства для германцев.
Все они — плод лингвистических изысканий Гайнца Клосса, Йоста Трира, Георга Шмидта-Рора и Лео Вайсгербера. Эти «замечательные» ученые Третьего Рейха считали, что язык является орудием германского мышления и оружием в борьбе за величие «фатерлянда», а культурно-цивилизаторской миссии немцев угрожает «языковой котел янки» с одной стороны и «ассимиляция славянских орд» — с другой. Они сделали учение о родном языке настоящей политической идеологией.
Тот же Шмидт-Рор в 1933 вступил в НСДАП, а в 1943 был назначен начальником секретного Бюро политического языка, таким себе шпрехенфюрером с задачей бороться против «лингвистической измены как высшей измены против народа».
Но альфа и омега современных сторонников теории зависимости «качества» мышления от языка — нацистский лингвист зондерфюрер Лео Вайсгербер. Он был кельтологом, а потому после падения Франции стал главой радиостанции Radio Rennes of Brittany, которая на бретонском языке транслировала жителям французской Бретани коллаборационистские идеи для «усиления предполагаемых или реальных этнических фракций во вражеских государствах».
Средства для существования радиостанции выдавались Немецким обществом кельтских исследований в ведении Аненербе. После поражения Третьего Рейха Вайсгербер помогал членам бретонской Ваффен СС «Отряд Перро», ответственным за убийства евреев и борцов Сопротивления, получить фальшивые документы и сбежать от правосудия в Ирландию.
Очень важно понимать, что за человек сформулировал в 1938 Закон языкового сообщества, который гласит: «Человечество делится с естественной необходимостью, без исключения и в непрерывной взаимосвязи на языковые сообщества». Он полагал, что каждый язык содержит в своем содержательном строе, своем понятийном мире и своих мыслительных формах один способ мыслительного формирования и понимания мира и требовал признать «естественное право языкового сообщества на этническое сплочение».
Это настолько совпадает с тем, что касательно языка говорится официальной украинской пропагандой, что аж страшно становится. Так что, если вам кто-то скажет, что у вас как у носителя такого-то языка такая-то «картина мира», знайте — это привет от зондерфюрера. А если скажет, что из-за такой-то «картины мира» вы обладаете такими-то национальными качествами, можете с уверенностью окрашивать сказавшего в известные цвета.
Правда с Гитлером у Вайсгербера таки был небольшой конфликт. Фюрер, отказывая евреям в человечности, настаивал на примате расы, а зондерфюрер «плебейскую» расовую теорию отрицал и считал, что признаны полноценными членами немецкой нации могут быть немецкоговорящие евреи.
«Мы этого достойны»
Уехавший из Германии перед приходом к власти нацистов культуролог Эрик Хобсбаум писал:
«Национальные языки представляют собой противоположность тому, чем их склонна считать националистическая мифология, то есть первоосновой национальной культуры и глубочайшим истоком национального самосознания. Обычно это результат попыток построить единый образцовый язык из множества реально существующих в живой речи вариантов, которые низводятся затем до уровня диалектов».
Он объясняет, что стандартизированный язык, единый для нации и в котором нация едина — это «платоновская идея языка», мистическое отождествление языка и нации, которое существует только в голове националистов.
Философ Юрген Хабермас говорил, что «за фасадом культурной однородности в лучшем случае может скрываться лишь поддержка культуры господствующего большинства, подавляющего иные культуры». К этому и ведет цветущая на Украине ксенофобия — противостояние чужакам посредством исключения их из «нашего» государства.
Государства, которое может сохранять унитарность, а значит полную власть и финансовые потоки для господствующей группы, при наличии 150-160 тысяч венгров, но не может сохранять ее при наличии нескольких миллионов русских и половины населения страны, которая не уже не считает себя русскими, но говорит на русском языке.
«Если общество находится в упадке, — писал чешский историк Мирослав Грох, — то нация оказывается своего рода последним прибежищем».
И это понятно. Чтобы принадлежать к нации не надо ничего делать, из нее нельзя исключить за «профессиональное» несоответствие, лень, глупость, невежество, даже за преступления. Мало того, по самому факту принадлежности к нации человек якобы имеет на что-то право («Потому что мы этого достойны» — известный лозунг Майдана).
Как немецкие рабочие, замутненные нацистской пропагандой, считали, что имеют «естественное» право на жизненное пространство и рабов на Востоке и шли убивать и умирать за фюрера, потому что в самой Германии никому из них не светила жизнь, даже приблизительно близкая по качеству с жизнью бонз НСДАП и их спонсоров из ИГ Фарбен и других крупных корпораций.
Так идут убивать и умирать в АТО на Донбасс, надеясь, что как только нация «запанует», все беды магически исчезнут, простой таксист из районного городка получит причитающуюся ему по «природному» праву долю «национального» и заживет если не как Ахметов с Порошенко, то уж в достойно-зажиточном бюргерском раю с «садком вишневим коло хати» так точно.